Вскоре прибыл корабль Книхтона с оружием. Его быстро разгрузили и он в тот же день вновь улетел за оружием. Приходили люди из Валкиса, Джаккары, Каракеша. С ними Кинон и Делгаун вели беседы, устанавливая время и место главного удара по Границе. Потом эти люди снова уходили.
С остатком воинов Шуна подошел Фрека. Старк видел, как высокий вождь варваров скакал со своими людьми по лагерю, выросшему теперь до размеров целого города, слышал крики приветствий. Немного позже он отправился с отчетом к Кинону, и Фрека стоял перед знаменем вместе с ним.
Старк чувствовал на себе его взгляд, но все же Фрека не сделал к нему ни одного движения.
— Вы оба предупреждены, — коротко бросил Кинон. — Повторять я не буду.
Старк сдал рапорт о готовности воинов и пошел прочь, провожаемый горящим взглядом Фреки.
В эти дни, заполненные делами и суетой, Старк не видел Берильд. Однажды вечером, оставив Кинона и Делгауна в лагере и поднявшись по огромной, залитой светом лестнице, он направился к тому месту, где находился дом, выбранный Берильд.
Необходимо было наконец пролить свет на то смутное и странное сомнение, что столько времени не давало ему покоя.
Ветер гулял в расщелинах коралла. Улицы Синхарата вибрировали от бормотания, усилившегося по мере того, как тускнел свет и увеличивался ветер.
С мраморных стен на него с тайной усмешкой на лицах смотрели люди Рама.
Старк уже вступил на ту улицу, которая была ему нужна, но внезапно остановился. В дальнем конце погруженной во мрак улицы он увидел закутанную в плащ фигуру. При его появлении фигура исчезла. Старк подумал, что это Берильд, и последовал за ней. Но, сам того не замечая, умерил свои шаги и уже крался очень тихо и осторожно, как песчаный кот на охоте.
Когда улица сделала поворот, он потерял фигуру из виду.
Старк постоял, не зная, в какую сторону ему податься; шепчущие голоса издевались, смеялись над ним.
Узкий переулок, начинавшийся рядом с тем местом, где он стоял, вел к более широкой улице, на которой высилось великолепное белое здание. На песке и пыли, покрывавших мостовую, виднелась цепочка следов. Он пошел по следам и так же, по следам, вошел осторожно в здание.
Внутри было немного темнее, чем на улице. Свет проникал через высокие окна над галереей, что опоясывала огромный купол высоко над полом. Света было, однако, достаточно, чтобы осветить большой круглый и абсолютно пустой зал. На стенах были надписи. Фигура стояла у одной из стен и читала эти надписи.
Старк почувствовал, как на него вдруг пахнуло холодом неведомого мира.
Надписи были сделаны на древнем языке Рама, который был недоступен людям уже тысячи лет!
«Эта женщина — ведьма, — предупредил его инстинкт. — Она не совсем человек. Боги!» Огромным усилием воли он заставил себя остаться в тени у двери. Он увидел, что, немного почитав еще, Берильд поникла головой, будто терзаемая мучительной болью.
Потом она резко отвернулась от надписи, и сандалии ее застучали по пыльным плитам. Она подошла к подножию винтовой лестницы, ведущей на галерею, и поднялась по ней. Там она приблизилась к одному из высоких окон и остановилась, глядя в пространство.
Ветер шумел и свистел в дверях и окнах, и шум его заглушил шаги Старка, когда он тоже поднялся по лестнице. Наверху он остановился в дюжине шагов от молчаливой женской фигуры.
— Картина не такая, какой ты ее помнишь, да, Берильд? — тихо сказал он. — Тогда вокруг играла вода океана и плавали корабли?
Берильд не оглянулась.
Она вела себя так, будто не слышала его слов, стояла абсолютно спокойно, слишком спокойно. Старк подошел к окну и стал рядом с ней. Умирающий свет пустыни освещал насмешливую улыбку на ее губах.
— Что тебе приснилось на этот раз, дикарь?
Для чуткого слуха Старка ее насмешка прозвучала слегка нарочито.
— Ты — Рама, — сказал он без всякого выражения.
— Но ведь Рама жили давным-давно, — возразила она. — Если бы я принадлежала к их числу, я была бы очень старой. Сколько же мне было бы лет?
Ее тон не мог его обмануть.
— Вот это и я хотел бы знать, Берильд. Сколько тебе лет? Тысяча… десять тысяч? Во скольких телах ты жила?
И в ту же минуту, когда Старк облек в слова свою давнюю мысль, она показалась ему еще более ужасной, чем раньше. Должно быть, часть этого ужаса отразилась на его лице, ибо он увидел, что в глазах Берильд загорелся опасный огонек.
— То, что ты сейчас сказал, безумие. Кто вложил в твою голову такие мысли?
— Женщина, бродящая среди лунного света, — пробормотал он. — Женщина, прокладывающая себе путь среди стен и дверей, исчезнувших столетия назад. Она могла знать о них только потому, что помнила их.
Казалось, что Берильд почувствовала некоторое облегчение. Она неторопливо проговорила:
— Почему ты об этом не спросил? Почему держал свои сомнения при себе? Я бы могла тебе рассказать, что эту тайну доверил мне отец: по какому пути идти, сколько шагов делать в одном направлении, сколько в другом. А ты подумал…
Она снова рассмеялась.
— Я тебе не верю, — сказал Старк. — Ты не отмеряла шаги, ты просто брела, вспоминая.
Он шагнул к Берильд и заглянул ей в лицо.
— Ты все время смеялась над Киноном, не так ли? Настоящая Рама, смеющаяся над тем, кто им прикидывается.
Медленно, голосом, в котором не было и тени смеха, Берильд проговорила:
— Забудь обо всем, Эрих Джон Старк. То, что ты говоришь — безумно! Оно может стоить тебе жизни!
— Сколько вас, Берильд? Сколько вас прошло через века, тайно скрываясь в чужих телах, смеясь над миром, который думает, что вы совсем исчезли.
— Говорю тебе еще раз, — шепотом, полным угрозы, произнесла Берильд. — Забудь об этом!
— Вас должно быть, по крайней мере, двое, чтобы один мог использовать на другом действие Передающих Душу, — сказал Старк. — И кто может быть этим другим, как не ревнивец, сказавший: «Что тебе в этом существе на час». Это он, не так ли Берильд?
Голосом, дрожащим от ярости, Берильд крикнула:
— Я не желаю больше слушать твой бред! Не ходи за мной! Мне психи не нужны!
Круто повернувшись, она пошла, почти побежала вниз по ступеням и дальше на улицу.
Старк остался стоять. Мысли вихрем проносились в его голове. Берильд была такой живой и теплой, и руки ее обвивались вокруг его шеи. Так неужели в этом полном страсти теле женщины Шуна живет женщина Рама?
Он посмотрел в открытое окно. Всходили луны, и свет разливался по пустыне. Внизу под скалой, на которой покоился Синхарат, мерцали огни лагеря. Ветер доносил до Старка шум голосов, крики животных — звуки нормального, здорового мира.
