– Он был с приятелем?
– Нет, вроде бы один…
– Вспомни, шакалья задница, смуглый человек с черной короткой бородой, по всей видимости, из знатных, но переодет в простую одежду.- Маг, с надеждой глядя на Бехруза, перечислил все приметы неизвестного, которые узнал от Энохи.
– Что ты говоришь?- изумился хозяин.- Иди сюда…- Он поманил подельника в дальний угол таверны.
– Какие еще там секреты? – недовольно спросил колдун, но все же последовал за Бехрузом.
Оглядываясь по сторонам и понизив голос до такой степени, что магу приходилось напрягать слух, хозяин «Туранского сокола» рассказал своему приятелю все, что знал о странном посетителе, не забыв упомянуть, что это именно он заподозрил неладное.
– Ну, Бехруз!- Чародей не мог скрыть охватившей его радости.- Если у меня дело выгорит, лисья морда, я тебя не забуду…
Он выбежал из таверны, оставив Бехруза с открытым от удивления ртом.
«Вряд ли меня будут сильно искать, потому что стражник, скорее всего, и не разглядел меня как следует,- размышлял Конан, пробираясь проулками и задними дворами к городской стене.- Но все же через ворота выходить не стоит».
Его решение было совершенно верным, однако киммериец не мог знать того, что в это самое время колдун Махтар беседует с начальником городской стражи Азатбахтом, настоятельно советуя ему разыскать высокого черноволосого юношу с синими глазами. Найдя верзилу, можно схватить и его спутника – чернобородого. Азатбахт слушал Махтара, недовольно хмуря брови.
– Значит, ты хочешь, чтобы этого парня я отдал тебе, правильно? А если я просто верну тебе кольцо, этого что, будет мало?- дослушав рассказ посетителя, спросил начальник стражи.
Махтар, на мгновение задумавшись, ответил:
– Этот вонючий сын мула украл перстень у моей семьи, и я должен сам расправиться с ним. Мне кажется, я заслужил эту награду за те сведения, что изложил тебе.
– Ну, хорошо, если поймаю, так и быть, отдам этого воришку тебе,- не стал больше спорить Азатбахт.- Но о нашем разговоре – никому!
Махтар сложил руки в молитвенном поклоне, всем своим видом выражая согласие. Душа чародея ликовала и пела.
* * *
До городской стены оставалось совсем недалеко, когда варвар наткнулся на трех стражников. Завидев киммерийца, они бросились к нему, размахивая алебардами и крича во все горло:
– Стой, сын шакала! Стой! Держи его!
Конан осмотрелся по сторонам: слева от него, прямо у городской стены, виднелось длинное строение, похожее на конюшню или скотный двор, перед которым стоял невысокий глиняный забор. Справа по улице шли дома и сады, которые тоже были огорожены глухими изгородями. Варвар оглянулся назад: улица была пустынна до самой площади, но бежать в ту сторону смысла не имело – чем ближе к центру города, тем большей опасности он себя подвергал.
Прикинув расстояние до преследователей, он понял: те уже шагах в двадцати. Перелезть через городскую стену он не успеет, даже если стражники замешкаются, преодолевая ограду. Придется принимать бой.
– Вот вам, сыновья помойки!- Конан сделал недвусмысленный жест рукой, который привел охранников в неописуемую ярость.- Возьмите меня, если сможете, погонщики шелудивого верблюда!
С этими словами киммериец с разбегу перемахнул забор, решив схватиться с преследователями во дворе, а не устраивать представление на улице.
«Хоть в городе и праздник, но почему я должен даром их развлекать?»- решил он, оглядывая двор.
Свободного пространства возле здания почти не было: все загромождено повозками и телегами. Кое-где лежали стопки колес и штабеля досок и жердей, а в открытых дверях мастерской застыли два человека, которые с изумлением и страхом вытаращились на киммерийца.
– Чего уставились?- скрипнув зубами, спросил варвар.- Идите, открывайте ворота, к вам гости, Нергал им в печень!
Действительно, в тот же миг ворота загрохотали, сотрясаемые ударами тяжелых сапог и древками алебард.
– Открывайте, сучьи дети!
К счастью для варвара, стражники, разозленные его дерзостью, не отправили никого за подмогой. Когда один из мастеровых открыл им ворота, все трое влетели во двор, рассчитывая без труда справиться с одним противником. Они не ведали, несчастные, кого в это утро послала им судьба.
– Хей!- приветствовал их варвар, легкими шагами, отступая чуть назад.- Это еще что за шакалы? Вы даже не похожи на туранцев, сыновья гиен! Разве приличная женщина может родить таких бестолковых ублюдков?- издевался он, продолжая увлекать противников в глубину двора.
Разъяренные стражники бросились на него все одновременно, но киммериец толкнул в их сторону повозку, а сам, прыгнув на стоявшую рядом, приготовился отбивать удары.
Повозка, к несчастью для стражей, не имела одного колеса, поэтому она не поехала, а просто перевернулась, придавив того, кто бежал впереди. Двое других успели отскочить в разные стороны, но это им не помогло: варвар, оттолкнувшись, как птица, перелетел по воздуху расстояние в два десятка локтей и обрушился на одного из них. Тот попытался подставить алебарду, но Конан так сильно ударил мечом, что в руках у противника остался только огрызок древка. Не давая стражнику опомниться, варвар движением клинка снизу вверх вспорол ему живот. Взвыв, несчастный рухнул на землю, а киммериец, не посмотрев даже в его сторону, бросился ко второму, по пути рубанув клинком по первому стражнику, который с кряхтением выбирался из-под повозки. Удар пришелся по шлему, послышался звон, и бедолага осел на землю, перестав на какое-то время видеть и слышать.
– Что, цыпленок, не обгадился еще?- Киммериец, как гора вырос перед последним противником, все еще державшимся на ногах.- Сейчас, подожди немного,- пообещал варвар, отбивая неловкий выпад.
Он подпустил стражника поближе, затем резким движением отвел в сторону его клинок и, сделав шаг вперед, очутился лицом к лицу с противником. Все произошло слишком быстро для несчастного. В следующий миг он уже летел кубарем, закрывая руками лицо, превратившееся в кровавую кашу,- это поработал левый кулак варвара.
Хотя, судя по всему, его не должна была больше заботить собственная внешность: дернувшись пару раз, он затих, а на припорошенных пылью штанах, как и обещал Конан, расплылось мокрое пятно.
– Ты еще жив?- удивился киммериец, обращаясь к последнему, который, почти не осознавая, что делает, все же пытался, правда без особого успеха, подняться с земли.
Конан не стал марать свое благородное оружие, а просто приподнял телегу и швырнул на стражника. Повозка, как скорлупу, раздавила грудь бедолаги, лишь слабо охнувшего напоследок. Его голова гулко стукнулась о землю, а глаза, сразу ставшие похожими на полустертые оловянные монеты, уставились в небо. Схватка была настолько стремительной, что двое людей, находившихся во дворе, так и не двинулись с места, оцепенев от изумления, страха, а возможно, даже и восхищения.
