своего вонючку, — брезгливо скорчив губы, проговорила негритянка. — Внешних уродств и кожных болезней нет. Геморроя тоже. — И затем быстро ушла.
— Почему вонючка? — удивленно спросил док.
— Случайно пернул, — признался Сюр.
— Пернул?
— Ну, да. Она вставила в задний проход палец, ну и… неудобно получилось…
Док вытаращился на землянина, а затем с минуту не мог успокоиться. Ржал, как боевой конь в стойле. Отсмеявшись и вытерев слезы, повторил:
— Неудобно получилось, надо же! Ты… Ты, парень, берегись. Если про это узнают наши парни, ты точно без яиц останешься.
— Но вы же не станете рассказывать, — утвердительно произнес Сюр — и она тоже.
— Я-то не скажу, ты не проболтайся. Ложись в капсулу.
Проснулся Сюр и почувствовал, как все его тело налилось силой. Боль и тошнота прошли. Он словно заново родился.
— Чего лежишь, — услышал он голос дока. Сюр посмотрел вверх. Крышка капсулы была поднята. — За тобой пришли.
Выбравшись из капсулы, Сюр увидел негра-толстяка. Тот небрежно кинул ему белье, комбинезон и обувь, похожую на земные кеды.
— Одевайся и пошли, — произнес он. Отвернувшись от землянина, обратился к доку:
— Выигрыш этого заморыша составляет пятьсот космо. Я тебе их уже перевел. Если он сдохнет в первых боях, оставишь половину себе, половину отдашь мне.
Док молча кивнул. Они делили деньги Сюра, и его об этом в известность не ставили.
«Жлобы», — подумал Сюр и сделал вид, что их разговор его не касается.
— Так, значит, ничего необычного ты в этом парне не нашел? — с видимым недовольством спросил дока толстый. Он скептически поджал пухлые губы и рассматривал одевающегося землянина.
— Нет, если не считать немного увеличенного мозжечка и более толстого, чем у других, хотя незначительно, позвоночного столба, я ничего в нем необычного не нашел.
— Ну хоть не рахит и не болен, — буркнул толстый и пихнул Сюра в плечо, тот не задумываясь расслабился, рука толстяка, не ощутив сопротивления, пошла дальше, и толстяк потерял равновесие. Чтобы не упасть, сделал шаг вперед. Остановился и с недобрым прищуром посмотрел на Сюра.
— Это как… ты смог такое провернуть? — недобро спросил он.
— Что смог? — недоуменно спросил землянин и невинными глазами посмотрел на своего будущего тренера.
— Как ты смог увернуться от толчка, пиявка?
— Я не уворачивался. Просто само как-то получилось… я, наверное, не успел собраться.
— Ты мне не ври, такое нарабатывается годами, пиявка. — Он, прожигая землянина сузившимися, словно у змеи, глазами, прошипел: — У тебя не было нейросети. Может, скажешь почему?
Сюр почувствовал опасность. Мороз по коже пробежал, и следом за ним, как это бывало в минуту опасности, к Сюру пришло вдохновение вранья. Он врал столь вдохновенно и так правдиво, что не поверить ему было невозможно. Сюр всегда пользовался своим талантом мешать правду с вымыслом. Поэтому и сейчас, обдумывая, что сказать, просто ответил:
— Меня лечили.
— Лечили? От чего?
— От переохлаждения, — Сюр, хорошо понимая, что ухватил кураж и вывернется, стал врать напропалую. Он вспоминал все, что знал о медкапсулах, и выдал один-единственный подходящий ответ.
— Мы на планете добывали лед, и я провалился под лед. Мой защитный костюм порвался, в нем оказался скрытый брак, и, пока меня вытащили, я успел окоченеть. Мне удалили нейросеть и стали размораживать. Можно сказать, я получил вторую жизнь.
Толстый с нескрываемым неверием, смешанным с удивлением, перевел взгляд на дока, такого он в своей жизни еще не слышал.
— Шамврал, он несет дурь или говорит правду? — сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, спросил толстый.
— Я не могу сказать про заморозку, было это или нет, но то, что при размораживании тела вынимают нейросеть, — это точно. Тут он не соврал.
— Тогда я не пойму другого, как защитный костюм мог порваться? — не унимался толстый.
Сюр пожал плечами.
— На станции эти костюмы не производят, их закупают. Но дела на станции стали идти хуже. Лед и мясо стали покупать реже. Ваши клановые войны, как объяснили нам веи, нарушили торговые связи. Все терпят убытки, и костюмы стали выпускать на станции. Мне попался такой. Видимо, не имели нужного оборудования, вот качество и пострадало.
Толстый в поисках истины поднял взгляд к потолку, ничего там не нашел, вновь вздохнул и уже безразлично произнес:
— Да мне все равно, что там у вас произошло. Ты мне лучше скажи, откуда у тебя наработанные рефлексы?
Сюр успокоился. Он прошел сложный этап своей новейшей истории и вывернулся… Поэтому стал говорить правду. Рефлексов у него не было, но они были у Молчуна. А про Молчуна никому знать не нужно. Да и симбионт использует тело исходя из желаний хозяина тела. А Сюр не хотел улететь к стене от сильного толчка.
— У меня их нет, — совершенно спокойно ответил Сюр. — Я, как и все, изучил начальную базу самозащиты.
— И все?
— И все. Я же не собирался сражаться на арене.
— Сражаться не собирался, а парней вызвал на поединок, и сразу двоих, как-то странно это… Ты не находишь?
— Не нахожу. Я увидел, что они пришли убивать. Убили дока, и я не захотел быть убитым без сопротивления. Даже если бы я полез просто драться, то меня прихлопнули бы одним ударом, поэтому я предложил им бой. — Сюр нахально улыбнулся. — И у меня получилось, — закончил он.
— Да ты хитрец, парниша, — толстый тоже рассмеялся. — Будешь выступать под псевдонимом Хитрец. Может, из тебя что-то и выйдет. Я его забираю, док, отметь там у себя. И последнее, ты нашел у него какие-то предпочтения?
— Да, есть одно, — засмеялся тот. — Он любит жрать и жрет все подряд, потом пердит, так что корми его хорошо.
Толстый скривился:
— А что, подправить ему пищеварение нельзя было?
— Команды не было. Я полечил его раны, и только. Хочешь — оставляй, подправлю ему пищеварительную систему.
— Хорошо, с этим со временем разберемся… если понадобится, — не стал спорить толстый и обратился к Сюру: — У тебя вопросы есть?
— Есть. Когда кормить будут?
