округлыми.
– Вы – три совершенства. – Парис торжественно всплеснул руками. – Столь непохожие, но столь прекрасные, что нет ничего в этом мире, что могло бы преумножить вашу прелесть.
Рассудить, отказавшись выбирать. Богини, судя по выражению их лиц, остались недовольны. Мой брат ничего не добился.
Меня осенило.
– Вы можете разделить право на яблоко, и каждая будет владеть им определенный период времени.
Афродита кивнула, ее кудри подпрыгнули.
– Чудесная идея, милая.
Афина положила руку на запястье Афродиты, словно защищая ее.
– Я тоже согласна принять такое решение. Объявим перемирие.
Я затаила дыхание.
– План неплохой, но есть несколько мелочей. – Гера мягко отстранила Корифа и встала. – Афродита, прежде чем покинуть Олимп, ты попросила граций нарядить и надушить тебя, я же явилась в своем обычном облике. Афина, дорогая, никто не видит в тебе женской прелести. Я готова поделиться яблоком, но владеть им буду дольше прочих, потому что, в конце концов, самая красивая из вас – я.
Афродита мягко, а Афина яростно ответили ей одновременно:
– Нет.
У меня скрутило желудок.
– Да будет так. – Гера повернулась к Парису. – Если выберешь меня, то станешь повелителем всех изведанных земель. В твою честь будут называть детей.
Хотел ли он этого?
Парис взял руки Эноны в свои, и та мягко прикоснулась к ним губами.
Мне пришла в голову еще одна идея.
– Молю, услышьте мои слова. Я готова пожертвовать чем угодно просто за то, чтобы вы меня выслушали.
Сперва Гера нахмурилась, но стоило ей услышать о «пожертвовании», лоб богини разгладился.
– Да?
Я тяжело сглотнула.
– Есть ли кто-то более склонный и привычный к оценке красоты, чем женщины? Так может женщина должна быть судьей?
Афродита, задумчиво изучавшая Париса, обернулась, чтобы взглянуть на меня.
Энона сказала:
– Вот почему я восхищаюсь твоей сестрой, любовь моя.
Ободренная ее словами, я продолжила плести свою полуправду.
– Мы смотрим на наши отражения и сравниваем себя с другими женщинами. Мысленно мы постоянно соревнуемся друг с другом.
Судя по выражениям лиц, все трое обдумывали мои слова. Если выносить решение буду я, ярость двух богинь обрушится именно на меня, а Троя, Гектор, мои родители и все остальные выживут.
– Например, я знаю, что моя младшая сестра Лаодика затмевает меня. Достаточно одной ее изящной шеи.
Афродита спросила:
– Ты восхищаешься мной, не так ли, милая Кассандра?
– Более того. Я преклоняюсь перед вами, – безопасный ответ.
– Я соглашусь с ее решением. Ты милая девочка, дорогая.
Гера согласилась.
– И правда лучше, чтобы выбирала женщина. Мы проницательнее.
Неужели мы спасены?
Но Афина отказалась.
– Гера! Ты знаешь, что мой брат проклял ее. Она затаила на меня обиду.
– Я буду честна и беспристрастна! Я преклоняюсь перед всеми вами! Разве я не приносила вам вчера сардины? В соленом и пряном рассоле?
– Но лучшие из подношений получил малый бог.
Более добрый бог.
Я теряла их. Прежде чем шанс окончательно ускользнул от меня, я крикнула:
– Гера, я выбираю тебя! – Она была важнее прочих. Пусть она использует свою власть и силу, чтобы мой выбор стал решающим. – Ты самая красивая. – Хотя все они были красивыми.
– А как же мои нежные губы? – Афродита послала мне воздушный поцелуй.
– Зевс сказал, что выбирать должен он. – Афина указала на Париса.
– Думаете, наш повелитель будет возражать против ее решения? – спросила Гера.
Афродита рассмеялась. Зевс поддержал бы выбор, указавший на его жену.
Я изменила будущее! Мне хотелось рассмеяться и пуститься в пляс, но затем я заглянула в будущее. Троя все еще пылала.
Не может быть!
Гера с удовлетворением произнесла:
– Я буду рада обладать этим яблоком. Оно станет моим плодом наряду с гранатом.
Афродита толкнула моего брата на диван и села к нему на колени.
– Голубчик, кого из нас ты собирался выбрать?
Галантно, вероятно, полагая, что это больше не имеет значения, он сказал:
– Когда ты так близко, я не могу думать ни о ком другом. Я выбираю тебя.
Какой же он болван! Разве он не догадывался, что выбор, независимо от того, когда именно он будет озвучен, все равно разгневает двух других богинь?
– Негодяй! – взревела Гера. – Глупец! Осел! Решил сделать своим врагом меня! – Обращаясь ко мне, она добавила: – Многие пострадали от моего гнева – и всегда это были женщины. Но ради него я сделаю исключение.
Афродита звонко рассмеялась.
– Гера, милая, все это время ты знала правду.
Энона поднялась на ноги.
– Парис, богини получили два выбора. Идем. Я хотела бы разделить с тобой секреты любви. – Ее губы были плотно сжаты. Она была напугана.
Царевич выскользнул из объятий Афродиты и обнял свою жену.
Богиня любви тоже встала.
– Зевс выбрал тебя, так что именно твой выбор имеет значение. Достанется мне яблоко в итоге или нет, я заготовила для тебя особый подарок на случай, если ты выберешь меня. Хочешь его получить?
– Ему ничего не нужно! – крикнула я. – Его семья – все для него.
– Какой подарок? Смогу ли я разделить его со своей женой?
Он и правда был болваном! Или злодеем.
– Этим даром ты ни с кем не сможешь поделиться. – Афродита снова рассмеялась. – Он предназначен истинному поклоннику красоты – самая великолепная из смертных женщин, желанная для всех. Узри же Елену из Спарты.
На месте стола возникло видение. На краю луга, прислонившись спиной к изогнутому оливковому дереву, сидела женщина. На ее коленях лежал отрез ткани, рука с иглой застыла в воздухе, голова склонилась над работой.
Из видений будущего я узнала светло-каштановые волосы красавицы, струящиеся по плечам, и золотой браслет, обвивавший изящное предплечье. Лица было не разглядеть, но, даже не видя его, Парис убрал руку с плеча Эноны.
Та бегом покинула пещеру. Кориф поспешил за матерью.
Парис крикнул ей вслед:
– Жена! – Но не двинулся с места.
В видении, словно услышав его голос, Елена подняла голову: большие глаза, карие с янтарным отливом; аккуратный прямой нос; нежные румяные щеки; полные губы. Но Энона была красивее Елены, и ни одна из них не могла сравниться с тремя богинями.
Однако выражение ее лица покорило меня: озаренное улыбкой, но все равно печальное. Незаконченное. «Ты, – словно говорило оно, – сделаешь меня завершенной, цельной». Я бы отправилась к ней, выбери Афродита меня вместо брата, предложила бы ей утешение и поддержку, стала бы ее другом.
Я с трудом отвела взгляд от этого видения.
– Брат! Ты же говорил, что никогда не бросишь свою семью!
– Сестра? Ты все еще здесь? – Он словно оправился от оцепенения. – Ты видела ее лицо? Она нуждается во
