— Очень похоже на работу Хелие. — Она качнула головой в сторону трупов.
Глаза Нэйбери блеснули, он оживился.
— Возможно, — сказал он. — Даже наверняка его. Действовал умелый разум: весь внутренний конвой — мертв, отравлен.
Королева кивнула.
— Вам надо было оставить хоть одного в живых, — сказал Нэйбери, наклоняясь над трупом сластолюбца.
— Я уже поняла, — сказала королева, опускаясь на корточки рядом с полководцем. Нэйбери посмотрел на ее бледные после эпохи дождей плечи и вдруг пожалел эту тонкую красивую девушку, которой судьба вложила в ладонь тысячи подвластных ей жизней и бросила в горнило власти.
Нэйбери обыскал труп и перешел к другому.
В окружении воинов конвоя в зал вошли Эилинн и друг–телохранитель. Солдат, шедший сзади, бросил на пол их одежду. Друг–телохранитель бесстрастно молчал. Эилинн испуганно прижимала к груди книгу. Она повела взглядом по телам на полу, по Нэйбери, угловато их обыскивающему, по крови, засохшей на коже королевы Ели. Еленка увидела, как испуг на лице Эилинн перерос в горечь.
— Королева, — сказала Эилинн, — вот эту книгу, — она оторвала фолиант от груди, — ты очень любила. Она называется «Ай жэнь»… — Эилинн приостановилась. — Что это означает?
Еленка вспыхнула и смутилась.
— Я не помню, — сказала она.
Presto accelerando
Драконы бьются в чистом поле. Кровь у них темна, желта.
Слова при первой черте второй гексаграммы
Нэйбери передал Еленке письмо. Королева пробежала глазами по строчкам и нервно дернула уголками губ.
— Они собрались все, — сказал Нэйбери. Сонм тихо загудел. — Все, кроме зажравшихся подкалемских баранов.
— Надо закончить рвы возле долинной горловины! — отрывисто бросила королева, раздирая письмо в клочки.
— Остались только эти немыслимые окопы вперед, — сказал Нэйбери.
Еленка ударила ладонью по столу.
— К восходу окончить! Иначе союзники распустят сонм на барабаны. — Она хмуро улыбнулась. — Все по местам. За ошибку — убивать на месте.
Полководцы надели шлемы и, шаркая ногами, выползли из зала. Нэйбери остался.
— Что, старик? — Еленка похлопала полководца по щеке. — Еще не забыл наш план?
Нэйбери встал на колени и прикоснулся губами к ноге королевы. Еленка надела ему на голову шлем и вложила в руку клинок комматора. Королева подошла к окну и сориентировала солнечные часы.
— Пора, — сказала она тихо и жестом приказала Нэйбери встать.
Еленка спрятала доспехи в расшитые переметные сумы. Распустила прическу. Вместо нее она заплела три косички, которые украшают головы дочерям бедных пастухов. Королева надела короткое девичье платье из тонко высушенной телячьей шкуры.
Нэйбери вынес сумки во внутренний двор и закинул их на спины лошадей.
Лет и друг–телохранитель были одеты в маскарад пастушьих меховых штанов до колен и мягких сапог мехом наружу.
Еленка вскочила на серого жилистого жеребца.
— Думаю, что к полуночи вы доберетесь, — сказал Нэйбери, кивая на низкое светило. — Счастливой ночи! — Старый полководец коснулся губами почти детской коленки и чуть дольше задержал губы на шелковистой неровной коже. Когда он наконец поднял голову, рука как бы невзначай скользнула по маленькой желтой ступне королевы. Сердце его замерло и вдруг взорвалось раздирающей болью. Нэйбери хрипло закашлялся. Боль исчезла.
— Счастья тебе! — сказал Лет и рванул уздечку.
Друг–телохранитель чуть заметно кивнул, и трое всадников выехали из ворот дворца Апротед.
Значит так… — думала Еленка, прижимая ладони к крутой шее коня, идущего мягкой рысью. Иногда она наклоняла голову, и ей казалось, что жеребец улыбается.
В сиреневом небе, в горящем дыму низкого светила изредка проносились черные крученые облака. Горы поднимали над горизонтом седые макушки. Темная трава долины цвела фиолетовыми зонтиками.
Значит так… — думала королева. Взгляд ее приковался к Пустой Протоке по правую сторону тропы. Зловонный Пафликэн и его новые союзники опять затеяли травлю Дианеи. Кем, Моэт, Дено, Соденея собрали в соденейской столице почти девять тысяч солдат. Они мечтают ворваться в Пантарамейскую горловину и разграбить Столицу. Они спят и видят сокровища Дианеи в своих сундуках, под желтыми пальцами казначеев. Три тысячи жирных подкалемцев идут им на помощь. И все бы хорошо, если бы не было десяти тысяч отборных пафликэнских вояк, вооруженных скорострельными арбалетами и тяжелыми двуручными мечами… Может быть, они уже в пути, и хитроумный бородач Хеллие ждет не дождется настоящих солдат, чтобы начать войну наверняка… Стой! Нэйбери сказал, что собрались все, кроме Подкалема. Но Подкалем столь же далек от Соденеи, как и Кем, а Кем уже на месте… Где же бараны шола Дица? — Еленка подстегнула коня концом длинной узды. Где? Хитрит? Хочет поживиться на крови союзников?.. Неужели ее опасения оправдались, и Хеллие все–таки послал своих людей, чтобы захватить остатки Теля?.. Я тоже не без ума. Еленка улыбнулась. Но все, что я смогла, — это десяток энторатов, тысяча подростков… В городе остались только дети, живущие в домах Матерей… Все решит Время. Кто успеет раньше, тот и выиграл, хотя…
Эту ночь пришлось провести на буром склоне Шель. Войска ушли слишком далеко, и королева со спутниками не догнали их.
Светило втянуло голубые лучи и закатилось в Пантарамейскую горловину. Еленка, Лет и друг–телохранитель накопали луковиц тысячелистника, укрепляющего сон. Когда на небе вспыхнули первые звезды, королева и Лет влезли в длинные спальные мешки из меха анту. Друг–телохранитель повязал лоб мокрой повязкой и первым сел возле костра.
Утром воины двинулись дальше. Они проехали впадину Голубые Камни и Змеиное болото. Солнце еще не коснулось зенита, как перед Еленкой и ее спутниками развернулся лагерь дианейцев.
Королева остановила коня, расчесалась и закрутила волосы в боевую прическу.
Мелко перебирая ногами на сыпучем грунте, лошади спустились с песчаного вала Шель. Иногда песок под копытами коня проваливался, издавая тихий шелест. Лошадь в испуге шарахалась, но, повинуясь легкому толчку коленями, продолжала спуск.
В зарослях орешника Еленка увидела засаду. Ее спутники вскинули арбалеты. Но солдаты впереди опустили оружие. Это были дозорные.
Королева Ель проехала сквозь невероятно тихий военный лагерь, встречаемая молчаливым приветствием солдат. Она вошла в свою палатку и попросила, чтобы принесли хоть что–нибудь поесть.
Оставшись один, Нэйбери испугался. Полководец вдруг ощутил, как он стар. Как слабеет его сердце, как беспомощны и непослушны стали руки и ноги. Он в ужасе посмотрел на клинок комматора и разжал пальцы. Железо глухо звякнуло об пол. Нэйбери стало холодно. Он вспомнил смеющиеся темные глаза королевы и, быстро нагнувшись, поднял меч.
