class="p1">— Ничего. Моих родных кровопийц пока не слышно, но ты прав. Тот, кто убежал вполне может позвать других на помощь. А я почему-то начинаю уподобляться тебе, мастер Ирринд и ее сиятельству госпоже Арэнт, — грациозно качнув бедрами, вампирша вышла на поляну. — Почему вы не спрашиваете в чем?
— В чем, моя ненасытная хищница? — полюбопытствовал я. Наблюдать за Флэйрин для меня было сплошным удовольствием. Она умела дразнить. Каждым движением, даже легким шевелением пальцев. Было в ней нечто необъяснимо манящее мужчину. Ольвия она другая, в ней иной магнетизм, не столь дразнящий, но более теплый. Я любил их двоих. И ровно как Ольвия боится потерять меня, я боюсь потерять любую из них.
Почему-то именно в этот момент я вспомнил Тетиву Ночи, которую, увы, потерял. А ведь она мне тоже была дорога.
— Тем, что я становлюсь добренькой. Глупо звучит, но мне немного жаль Сорию. Это при том, что она была самая большая дрянь из всех «птиц». Наглая, склочная и подлая! Сказать сейчас поделом ей, я почему-то не могу, — Флэйрин остановилась рядом с графиней, поглядывая в сторону входа в подземелье и будто прислушиваясь.
— Я не хотела ее убивать. Так вышло. Пока не могу приловчиться к силе ударов лапой, — начала было объясняться Ольвия. — Когда выпущены когти, то получается…
— Ольвия, успокойся! — прервала ее вампирша. — Разве я тебя в чем-то обвиняю? Ты билась за свою жизнь, и в этом все средства хороши: и когти, и зубы, и сила удара должна быть беспощадной. Идемте отсюда. Могут появиться «птицы», я стала добренькой и не хочу лишних смертей. Хотя знаю, наш Райс при желании может победить всех.
В брод, намочив ноги выше коленей, мы перебрались на небольшой островок. Он густо порос ивняком, но имел небольшую полянку. Здесь можно было скоротать время до захода солнца и выдвинуться к дому графини Арэнт точно к оговоренному с Лоррисом времени. Отсюда же хорошо просматривался правый берег Весты и «Ночные Птицы» если решатся пойти по нашему следу, не застигнут нас врасплох.
Чтобы потратить имевшееся время с пользой, я показал Ольвии несколько наиболее простых приемов самоисцеления, подобных тем, которые я дал Салгору. Поскольку графиня была очень способной ученицей и научилась управлять направленным вниманием получше, чем многие маги, ей эта наука далась легко. Оставаясь в теле зверя, она отошла от нас с Флэйрин к самому берегу, и там полулежа на камнях, едва прикрытых травой, занялась своими ранами.
Не мешая графине, я перебрался ближе к Флэйрин, сел на принесенную течением реки корягу и некоторое время смотрел на спокойные воды Весты. Близился закат. Отражая небо, река окрасилась золотисто-багровым, а мои мысли снова вернулись к Ионэль. Не давала она мне сегодня покоя. С того момента, как Ольвия рассказала, что случилось с ней, я много раз вспоминал эльфийку. Вспоминал как-то спонтанно, ни с того ни с сего и ее красивое лицо вдруг оказывалось перед мысленным взором. То вспоминал наш с ней полет на драконе; то охоту на оборотня, которая убила барона Харса, и обернулась очень печально для самой Ионы и Яркуса. Много вспоминал наши недолгие, но бурные отношения в Вестейме.
По-хорошему, в том, что случилось, была немалая доля моей вины. Ведь я-то догадывался, что выгодное дельце, которое предложил некий барон из Торгата Бороде — ловушка. Да, я предостерег Яркуса, прямо высказал ему свои соображения на этот счет. Но этого мало. Я должен был сделать все возможное, чтобы остановить Яркуса и Иону. Не играть как мальчишка в обиды, а прийти к Ионэль, поговорить с ней. И если бы теперь не было так поздно, то я бы, не задумываясь, поспешил к полетной башне и взял бы место на драконе до Торгата. Лучше бы, если б драконом-перевозчиком оказался Гирхзелл. Кстати, о нем я тоже вспоминал сегодня. Добравшись по воздуху до Торгата, я бы купил лошадь — благо, деньги есть! — и помчался к Старому Калнгару. Там бы я хотя бы попытался спасти Яркуса и Иону. А Яркус молодец — преданный друг, человек редкой отваги. Есть надежда, что он не успеет добраться к Темным землям до конца Двоелуния. Если же успеет, то, конечно, ему в одиночку Иону никак не спасти. Остается горько сожалеть, что судьба Бороды практически решена, вместе с его сестрой, которая ему вовсе не сестра.
Глядя на красные воды Весты, я представил, что несут они кровь. Кровь Ионы — моей первой женщины в этом мире. Ведь Ионэль для меня должна быть так же важна, как Талонэль для Салгора. И знаковое совпадение: обе эльфики. Одна точна мертва — замучена вампирами. Другая, скорее всего тоже мертва — убита оборотнями. Или будет убита в грядущую ночь. Вряд ли смерть Ионэль окажется легче, чем та, которая забрала Талонэль.
Размышляя над этим, я пришел к еще одной мысли, которая всегда была на поверхности, но я ее прежде не касался: если Малгар изначально собирался ехать в Темные Земли, то почему он выехал так поздно? По моим прикидкам граф Арэнт и его свита достигнут границы Темных Земель не ранее, чем сегодня, а завтра уже последний день и ночь Двоелуния. Как бы им не остается времени на пышные ритуалы.
— Райс, ты чего так печален? — прервала мои мысли Флэйрин. — Думаешь о предстоящем в имении Арэнт?
— Нет, вовсе не об этом, — я покачал головой.
— Скажи тогда почему? — вампирша пересела ко мне, обвила меня своими белыми, прохладами и очень приятными руками.
— Скажу позже. Уже время, нужно выдвигаться к дому Ольвии. Придем чуть раньше, чтобы было время осмотреться, — я подумал, что мне потребуется не менее минут пятнадцати, чтобы просканировать местность с тонкого плана, составить мысленную схему расположения наших врагов и наметить план атаки. Со слов Гурвиса в подвале Дерхлекс запер кого-то из оставшихся в живых людей Лорриса. Надо было продумать, как спасти их. Ведь обычно негодяи вроде Гархема, когда понимают, что схватка проиграна, вымещают злобу на всех, до кого могут дотянуться.
Я встал и подошел к госпоже Арэнт, которую в облике зверя, только очень немногие рискнули бы назвать госпожой. А мне она нравилась даже такой. Это необъяснимо, но в теле сильного и жестокого хищника я угадывал истинную Ольвию и мне хотелось ее обнять даже такой. Особо меня восхищало в
