Ознакомительная версия.
– Да, мы все устали. Мы совершили великое деяние, пустили своих степных коней вскачь и, промчавшись по равнине, взлетели на вершину сверкающей горы. Здесь холодно, одиноко и даже иногда… страшно. Мы устали, очень устали, отдав все силы. Что теперь? Спускаться, чтобы выжить?..
На него смотрели непонимающе, только мудрый Краснотал все понял, сказал осторожно:
– Разве позволить мечу Хорса защитить город, как было раньше, – это уступка куявскости?
– Мы не возводим высоких стен вокруг наших городов, – напомнил Придон, – чтобы не угасала наша доблесть, чтобы мы всегда были готовы сами встать стеной на защиту своих женщин!.. Мы сжигаем тела своих родителей и развеиваем пепел, чтобы вся земля была им могилой, чтобы мы защищали всю нашу землю, чтобы не давали копытам чужих коней топтать тела наших любимых! Мы совершенствуем себя, а не доспехи… и пока что мы стоим в Куябе, а не куявы в Арсе!
Они опускали головы, пристыженные. Расходились поспешно, теряя достоинство, только Краснотал остановился в дверях, оглянулся. Придон увидел в серых глазах старого военачальника восхищение и в то же время глубокую жалость.
Он поднялся на высокую башню, рассматривал несметные полчища куявов, что прибывали и прибывали. Все располагались от города, особенно от городских врат, подальше, опасаются внезапной вылазки артан, но даже там трусливо копают рвы, насыпают валы, огораживаясь на ночь ямами-ловушками, вбитыми в землю кольями, множеством костров, что горят вплотную один к другому.
На хмуром зеленоватом небе слабо тлел закат, узкой полосой над темным краем земли, в лагере пламя костров стало ярче. Передовые отряды куявов подъезжали к стенам совсем близко, осматривали деловито, искали уязвимые места. Придон видел их лица: худые, прокаленные солнцем, почти артанские, даже горделивые, и в седлах эти всадники сидят с достоинством, а не с куявской мешковитостью. На их лицах, плечах, обнаженных руках играют алые блики заката, с заходом солнца кожа потемнеет еще больше, это настоящие воины, все лето в седлах, не отступятся.
И Волог, осторожно поглядывая то на куявов, то на Придона, сказал негромко:
– Эти так просто не уйдут!..
– Но и мы не уйдем, – ответил Придон.
Он всматривался в куявских всадников с жадным интересом. Новых наемников куявы набрать не могли: все золото, все сокровища уже в руках артан. Часть здесь, в Куябе, остальное успели вывезти в Артанию, Вяземайт поспособствовал, чтобы сразу же… чувствовал, что будет вот так.
– Наемники? – предположил Оргост, словно уловив его мысли.
Придон покачал головой:
– Нет, куявы…
– Такие воины?
– Значит, мы их чему-то научили, – сказал Придон с непонятным оттенком в голосе. – Это куявы. Настоящие.
– Настоящие…
– Да. Мы с них сбили позолоту, свинство. Даже трусость сбили!
Волог вскрикнул:
– Что там? Да как же они…
Одного взгляда Придону хватило, чтобы понять, что сейчас случится перед воротами. Один из отрядов артанской молодежи, отправившись из Артании на свой страх и риск, удачно прошел все уже отвоеванные куявами земли, избежал стычек с большими массами войск и вот скачет на усталых конях к граду Куябе, еще не понимая, что костры с четырех сторон города – это вовсе не артанские костры…
– Коня! – закричал Придон страшным голосом.
Волог крикнул ему в спину:
– Их уже не спасти…
Но сам бросился следом. Голова закружилась, пока несся по бесконечной винтовой лестнице, с разбега так часто задевая стену, что стер до крови твердую и толстую, как подошва сапога, кожу на плече.
Выскочил из башни в тот миг, когда Придон вскакивал в седло. К воротам бросились воины, вынимали засовы. Оргост закричал, чтобы подали коня, выхватил топор, ворота распахнулись, Придон пустил коня в бешеный галоп, Оргост ринулся следом, а сзади загрохотали копыта сотни телохранителей.
Куявы тоже заторопились отрезать новоприбывших от города: выехали на тяжелых конях, выбегали и копьеносцы, пешие воины в легких латах, лучники и пращники, все в сумятице, спешке. Толкаясь и мешая друг другу, но их уже десять к одному, а когда соприкоснутся, их будет сто на одного, кровь вскипела от такой чудовищной подлости, Придон заорал дико, выхватил топор и привстал в стременах, привлекая к себе внимание.
Его заметили, поколебались, потом кто-то закричал громко: «Придон! Это сам Придон!» – крики подхватили, и вся ощетинившаяся копьями рать повернула в его сторону.
– Итания! – закричал он. – Итания!..
Этот свирепый крик настолько был похож на боевой клич «Артания!», что Оргост и телохранители грянули мощно, дружно и без задержки, земля дрогнула, куявы замерли в страхе, и в тот же миг герои обрушились на это трусливое стадо.
Придон кричал в ярости, рубил, сек, топтал, разметывал эти ничтожества, с широкого лезвия кровь уже не брызгала, а изливалась реками, со всех сторон падали разрубленные тела, он поворачивался молниеносно, его лезвие успевало рассечь троих, прежде чем четвертый заносил меч, но конь ломился вперед, топтал, бил копытами, дробя черепа, со всех сторон крики и ржанье, рядом взлетало лезвие топора Оргоста, он пробивался вперед и все не мог опередить Придона, а телохранители в ярости рубились, стараясь обойти Придона и закрыть своими телами.
Мир часто становился красным, Придон смахивал кровь, заливающую глаза, и рубился дальше, потом вдруг остановился как вкопанный. Придон в ярости замахнулся, но это был Оргост, он прокричал Придону прямо в лицо:
– Назад!.. Те уже пробились к воротам!
– Я хочу драться, – прохрипел Придон и хотел повернуть коня. Но Оргост закричал люто:
– Дурак, они только пробились к воротам, но не прошли! Им надо помочь, там заслон…
Придон молча повернул коня. Телохранители, заметно поредевшие, тоже спешно поворачивали скакунов, со стороны ворот Куябы слышались крики, звон оружия, а пыльное облако поднялось выше стены.
Когда они уже разогнали коней, готовые ударить в спину окружившим отряд артанского пополнения, распахнулись ворота. Выметнулись конники со вскинутыми над головой топорами. Куявы оказались между молотом и наковальней, начали бросать оружие.
Придон ударил в спину, Оргост и телохранители рубили молча, дыхание вырывалось с хрипами. Сзади нарастал топот, на помощь куявам спешило все войско.
Смяв куявов, новоприбывшие втянулись в распахнутые ворота, Оргост ухватил коня Придона за узду и втащил в ворота. Он что-то кричал, Придон не слышал, навалилась страшная слабость, он ощутил, что задыхается, в глазах снова стало красно, а потом и вовсе потемнело. Он чувствовал, как его подхватили, в ушах противно зазвенело, затем все стихло, он провалился во тьму.
Ознакомительная версия.
