ангел. И если ты воплотишься в новой симуляции как юридическая аномалия, то ад сможет найти лазейку. И обязательно найдёт! Ты же знаешь, все лучшие юристы у них.
— В пределах разумного. Причём должен уточнить, разумного в общепринятых пределах, а не в твоих личных фантазиях.
— Угу. Надеюсь будет лучше чем в этот раз. А ты… залетай, если что.
— Для всех будет лучше, если мы больше не встретимся.
Зря он это сказал. Теперь мы просто обязаны встретиться. После того как все их планы по подготовке Апокалипсиса пойдут коту под хвост. Но не стоит раньше времени расстраивать хорошего ангела. Пусть им сюрприз будет.
Глава 1. Границы ангельского терпения
Знаешь, пока я был человеком, — говорю я внимательно слушающему меня ангелу, — то ради прикола прошёл тест на моральный интеллект. И там был вопрос про пятерых идиотов на железнодорожных путях. На них несётся поезд, а они его не видят. И не слышат. Потому что идиоты. А может и самоубийцы, но это условие задачи не меняет.
Мы сидим на каменных перилах балкона Небесного Суда — я по человечески, свесив ноги в пропасть, а Армарос по-птичьему, у них с начала времён привычки не менялись.
— И я могу их спасти, — объясняю ему особенности морального выбора в условиях свободы воли, — если дёрну за один рычаг и пущу поезд по другому пути, на котором, тоже, вот ведь невезение, стоит человек. Тоже, наверно идиот, раз стоит на рельсах. Так что в плане идиотизма эти жизни равны. Но там их пять а тут одна. Вот ты что выберешь?
Крылатый никак не реагирует а только печально колышет перьями.
— Подсказка, если выберешь спасать большее количество жизней, условия задачи изменятся — поезд заменят на вагонетку с цементом и тебе предложат выбирать, позволить ей задавить этих пятерых, которые по прежнему торчат на путях или спасти их, сбросив под колёса одного невинного человека.
Вроде ничего не поменялось, — продолжаю я свою лекцию про ценность морали в обществе, — но тут даже самые закоренелые либералы начнут задумываться. А если кто-то по прежнему готов спасать людей ценой других жизней, основываясь только на их количестве, — поднимаю вверх палец с умным видом, — доведём ситуацию до логического абсурда. Есть пять умирающих пациентов и их можно спасти если убить человека, чьи органы им необходимы. Вот тут, если только спрашиваемый не член правящей партии Китая… любой нормальный человек уйдёт в отказ.
— Ты теперь и китайскую партию не любишь? — Спрашивает меня Армарос, до этого не прерывавший ни разу мой затянувшийся монолог.
— Знаешь, после того, что со мной случилось в позапрошлую жизнь, ну когда моё тюремное начальство решило, что для отбывания срока в игровой капсуле мне другие органы, кроме мозга не нужны, я терпеть не могу организации, разбирающие подвластных им людей на органы.
— Ты немного запутался. Те мясники давно в аду. Впрочем, это я виноват, не надо было снимать ментальный блок полностью…
Точно, ведь в Китае давно правит Единая партия Конфуция, в неё ещё большая часть коммунистов вступила сразу после ввода многопартийной системы. Это было в мою позапрошлую жизнь. Там ещё протестующих против демократии подавили шагающими танками на Тяньаньмэнь.
— Ладно, — прерывает мои воспоминания Армарос, — ты рассказывал о моральном тесте на оправдание убийства. Это, как я понимаю, относится к ситуации, в которой ты оказался?
— Конечно! — Уверенно киваю головой, — а ответ на тот вопрос, прост как три копейки. Не нужно думать о количестве и даже о качестве жизней людей, хотя то, что эти пятеро продолжают стоять на рельсах как бы намекают что они отличные кандидаты в колонизационную программу «Прометея».
Так вот, если абстрагироваться от всех лишних условий, остаётся одно — ты либо будешь свидетелем несчастного случая, либо совершишь убийство невинного человека. После такой постановки вопроса ответ становится очевидным, не правда ли?
— И почему же ты не выбрал несчастный случай, а устроил геноцид?
— Да потому что попал в более неоднозначную ситуацию! Ты же знаешь, что я всегда мечтал о космосе?
— Раньше, насколько я помню, — занудливо уточняет он, — ты мечтал о жизни даоса.
— Ну, это тоже, но раз я, заметь, по твоему наущению, реинкарнировал во временя космической экспансии, то вполне ожидаемо, захотел стать космическим пилотом. Чтобы бороздить соло просторы галактики. Но галактика оказалась жестокой, и я стал всего лишь капитаном внутрисистемного грузового корабля который вывозил радиоактивный мусор с Земли и сбрасывал его на Солнце.
И вот однажды при взлёте что-то пошло не так, и я оказался перед предложенным в психологическом тесте выбором. Только в космическом масштабе — упасть с кораблём, набитым сверхтоксичными и возможно, взрывоопасными отходами на перенаселённый гоморрский пригород — количество предполагаемых жертв… до фига — это был не богатый пригород, где одна вилла на квадратный километр, а самые настоящие фавелы. Или немного скорректировать курс и приземлиться на головы жителей Гоморр-Сити.
Что ты удивлённо топорщишь брови? Скажешь, что условия прямо противоположные? Что в пригороде живёт уж всяко меньше людей, чем в главном экономическом центре планеты? Да, но во-первых, вот ты лично, если увидишь несущийся поезд, на путях которого стоит один рабочий, а на второй ветке, куда можно его повернуть, будут стоять пятеро самых богатых ростовщиков планеты, из-за которых тот рабочий и вынужден рисковать жизнью на путях за копейки, то вот кого ты спасёшь?
Во-вторых, я рассчитывал что меня собьют орбитальными лазерами как только я изменю курс на мегаполис — и надо сказать так и произошло. А то, к чему это привело… я к этому ни каким боком!
Ты вообще, знаешь, как появилась новая Гоморра? — Армарос наклоняет голову и делает волнообразное движение пальцами, типа знает, но очень поверхностно. Вообще в эту встречу он какой-то задумчивый. Наверно у него проблемы.
Я лично, — прижимаю руки к груди и честно смотря ему в глаза, продолжая репетировать свою речь, — ничего против всяких трансвеститов не имею, даже немного сочувствую. Когда Мировое правительство боролось с перенаселением, оно
