только на маленькую палатку в самом конце рынка, куда мало кто доходил, но это уже для меня был прорыв, ведь столько людей я никогда не видал, а тем более девушек.
Моей палаткой оказался небольшой навес с маленькой кладовой, и комнаткой, некоторые доски были сломаны, дверей тоже не было, но зато была небольшая занавеска, которая закрывала прилавок, но какого же было мое удивление, когда на полочке под прилавком я обнаружил свернутое колечком спящее тело маленькой девочки. Она была одета в какую-то тряпку с прорезанной дыркой для головы и перевязанной какой-то веревочкой. Я потихоньку дотронулся до нее, она моментально очнулась и вжалась в самый угол лавки.
— Не бойся, не бойся, я тебе ничего не сделаю, — сказал я, но понимал, что она возможно меня не слышит, но тут я увидел, что из головы появились очень миленькие кошачью ушки. Они прислушивались к моим словам, потом показался глазик и пристально смотрел на меня.
— Ты меня слышишь? — спросил я.
У девочки колыхнулись уши, и тут у нее заурчало в животе. Я достал небольшой бутерброд и протянул его девочке, она очень осторожно протянула руку, и мгновенно впилась зубками в бутерброд, и только сейчас я увидел у нее хвост.
— Мне сдали это место для торговли, но если тебе некуда идти, то будь здесь, можешь не уходить.
Девочка посмотрела на меня странными глазами.
— Это очень плохое место. Сюда покупатели не доходят, — сказала девочка.
— Меня зовут Алл, а тебя? — спросил я.
— Меня Лина, — ответила девочка.
— Поможешь мне, а я тебя буду кормить? — спросил я.
— Чем я могу помочь, мне же всего три, и я кошка. Ты разве не боишься? — спросила Лина.
— А почему я должен бояться? — спросил я.
— Мы зверолюди, низшие существа. Можем убить лапой, когда входим в бешенство, — сказала Лина.
— В бешенство? — переспросил я.
— Так говорят такие как вы, но вы гораздо хуже нас, вы убиваете нас, просто ради удовольствия, — сказала Лина.
— А где твои родители? — спросил я.
— Отец не знаю, а маму недавно забили насмерть, она была рабыней, меня выбросили на улицу, — сказала Лина.
— Значит ты сирота? — спросил я.
— Ага, доедая бутерброд, — сказала Лин.
— Я тоже сирота, моих родителей тоже убили, когда я был еще маленький, — сказал я.
Лин высунула голову.
— Ты тоже зверолюд? — спросила она.
— Да нет, просто человек, меня тоже хотели убить, но один старик меня спас, и воспитал, — ответил я, и показал черную полоску от веревки на шее.
— Поэтому ты так говоришь? — спросила Лин.
— Да, и поэтому я хочу, чтобы ты мне помогала. Я буду говорить, а ты говорить покупателям то, что я говорю, — сказал я.
— Ладно, хорошо, а у тебя есть еще вот эта штука, которую ты мне давал? — спросила Лина.
— Попозже я приготовлю покушать, а сейчас мне надо привести все в порядок. Сделать двери, и приготовить товар к продаже, а ще кроватки надо сделать, — сказал я.
Мы быстро все прибрали, и я стал расставлять баночки с мазями и лекарствами, так же разложил травы, и начал доставать одежду из шкур драконов. У Лины загорелись глаза, я это заметил.
— Я сошью тебе платье, если поможешь, — сказал я.
— Я помогу, чем могу, а шить я и сама умею, а так же готовить. — сказала Лина.
— Хорошо, но ведь нужно купить материал, — сказал я.
И как только я все прибрал и повесил дверь, то начал разжигать небольшой камин, и достал ингредиенты для мясного супа. Лина тут же стала мне помогать, хоть у нее текли слюни, она не откусила ни одного кусочка, а дождалась, когда все приготовится, затем все разложила по тарелкам, а после еды все помыла, а я приготовил две кроватки. Лина тут же залезла под одеяло и через секунду уснула.
Утром я выложил все на прилавок, пока Лина готовила завтрак и покушав открыл занавес ларька. Людей на самом деле подходило очень мало, и нам удалось продать только несколько жилеток из чешуи красных драконов, и пару баночек мази, от болезни суставов. Когда люди совсем разошлись, я закрыл лавку и пошел искать материал для наряда Лине, ей же сказал: «Чтобы сидела в ларьке и охраняла, а вернее если что, то бежала со всех ног». Лина кивнула головой, и закрыла дверь изнутри.
Я быстро нашел магазинчик с тканями, и купив несколько метров разного материала, а так же купил пару трусиков, а еще я зашел в книжный магазин и узнал, что книги, которые мне нужны, очень дорогие, но продав все, я бы смог купить пару. Оставив немного денег на будущее, я решил идти обратно, и из подворотни выбежала девочка, и запнувшись за камень, упала на мостовую, разбив колени и локти. Я тут же бросился к ней.
Девочка плакала.
— Я тебе помогу, — сказал я.
И достал баночки с мазью, для заживления ран, а так же жидкость, для промывания. Я сначала обработал раны на локтях, потом стал обрабатывать ранки на коленях, и как только я начал мазать ранки, раздался голос: «Что ты делаешь с моей сестрой», и по руке прилетел удар ногой. Удар был такой силы, что меня отбросило на пару метров. Я быстро встал, но баночки с лекарствами стояли у сидевшей на земле, сильно удивленной девочки, а рядом стоял очень высокий и хорошо сложенный юноша. Я хотел было забрать, но почувствовал, что рука онемела, я повесил на плечо походную сумку, где лежали ткани, и надев капюшон, побыстрее ушел подальше, но это было еще не все. Подходя к ларьку, я увидел кучу ребятишек, кидающих куда-то камни, подойдя ближе, я увидел, что они бросали по Лине. Она уворачивалась, плакала, и почему-то собирала камни и ложила себе в подол. На теле уже было несколько ранок, так же текла кровь из ран на голове. Я бросился к ней, пытался кричать, чтобы они прекратили немедленно, но меня никто не слышал, тогда я пробежал мимо и закрыл Лину собой, а затем взял ее на руки и забежал в лавку.
— Зачем ты вышла? — спросил я.
— Я хотела встретить тебя, а еще воды набрать, — и тут она, слезая с моих рук, и подняв одну из досочек с полу, сказала Лина, а затем выложила из подола туда камни.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Если спрятать все камушки, им нечем будет кидать, — сказала Лина.
Я сильно удивился, ведь на улице миллион камней, а
