к указательному столбу, у которого должны были произвести окончательное отсоединение. На кону стоял последний пункт нашего тихого побега. Я не сомневалась в том, что наша группа, в состав которой сейчас входит целых четыре Металла, один из которых является опытным, сможет сбежать в любом случае и при любом раскладе, но я понимала, что по какой-то причине Титан пытается провернуть всё бесшумно и максимально безболезненно для обеих сторон, так что с каждой секундой, приближающей нас к отсоединению от колонны, моё напряжение лишь возрастало.
За десять метров до столба, указывающего на съезд на гравийную дорогу, Конан резко выключил фары и повернул вправо. Всех мгновенно начало подбрасывать на своих местах: мы променяли более-менее приемлемый для передвижения асфальт на кочки и щебенку, сразу же начавшую с шумом врезаться в железный кузов вездехода. Неприятный шум раздражал мои гиперчувствительные ушные перепонки… Сразу же захотелось закрыть уши руками, но я держалась, чтобы не выглядеть слабачкой в глазах других Металлов.
Спустя минуту мы остановились. Конан начал смотреть куда-то влево.
– Что там? – уточнил Вывод.
– Они не заметили, – напряженным тоном отозвался Золото. – Свет фар колонны удаляется.
Все с громогласным облегчением, как одно единое существо, выдохнули. Конан вдруг без предупреждения нажал на педаль газа, и мы снова сорвались с места.
– Подожди! – с заднего сиденья откликнулась Нэцкэ. – Не будет ли лучше дождаться, когда свечение колонны полностью исчезнет?
– Они всё ещё могут заметить наш отрыв.
– Но ты двигаешься вслепую! – пробасила мне в затылок Абракадабра. – Мы рискуем разбиться: слететь с обрыва или влететь в дерево.
– В наших шлемах ночное видение, – отозвался Золото.
– Новообращённые, – Титан как будто едва сдержался, чтобы не закатить глаза, – сколько раз вам повторять: вам не нужны шлемы ночного видения, чтобы хорошо видеть в темноте. Вы Металлы. Вы в темноте видите не хуже, чем днём.
От услышанного я резко выпрямила спину и посмотрела вперёд. Первые секунды я ничего не видела, как и обычно, но потом, после сосредоточенного сверления глазами лобового стекла, я вдруг рассмотрела… Всё. И ночное небо, усыпанное миллиардами звёзд, и мелькающие справа, впритык к нашему вездеходу, сосны, и трёх ночных птиц, и саму дорогу, и мелкие камушки, вылетающие из-под колёс нашей машины…
– Что там? – вдруг подала голос снизу Тринидад. – Что ты видишь?
Я резко перевела свой “новый” взгляд на неё. И увидела её глаза. Большие, бездонные, с белыми белками, похожими на морскую пену, и необычным рисунком радужки в виде спирали вокруг тёмного, как сама бездна, зрачка.
– Я вижу тебя, – заворожённо отозвалась я.
Тряска была такой сильной, что некоторых начало укачивать – Нэцкэ и ♀19-938, – а кто-то едва сдерживался от ругательств – Абракадабра периодически цедила их через плотно сжатые зубы. Но мы прорвались. Прорвались без боя и без потерь. Так что никто не жаловался. А я вообще испытывала радость от новой игрушки: идеальное ночное зрение! Я смотрела направо и налево, и всё прекрасно видела: седой волосок в молодых волосах Сладкого, незначительную царапину на форме Золота, остатки чернил на указательном пальце Дикой… Это было невероятно! До дрожи… До восторга!
Один раз я встретилась взглядом с Титаном. Очевидно, он понял, что я открыла для себя прелести ночного видения, доступного Металлам, отчего обдал меня милостивой ухмылкой. Я заметила, что отпечатки пальцев Дикой на его щеке всё ещё не до конца сошли, и заулыбалась ещё сильнее. Никогда в жизни я так хорошо не видела! Всё равно что третий глаз обрести. Или вдруг научиться летать.
Мы ехали безостановочно вплоть до рассвета. Через пару часов тряска стала чуть меньше и вскоре все, за исключением Металлов, сначала впали в дремоту, а затем всерьёз позасыпали, откинувшись на удобные спинки своих кресел. Дикая заснула упершись виском в спинку водительского сиденья. Я несколько раз словила себя на том, что наблюдаю за её сном, но моментов, в которые за её сном исподтишка наблюдал Титан, я насчитала больше.
Рассвет только начинал заниматься, когда Конан вдруг начал без предупреждения, медленно останавливать вездеход.
– Что такое? – аккуратно подавшись вперёд, я попыталась спросить тихим голосом, чтобы не разбудить остальных, но Дикая, сидящая в моих ногах, сразу же проснулась.
– Эта тачка не потянет нас всех, – серьёзным тоном ответил мне Конан.
– Что? О чём ты? – подала сонный голос Дикая.
– Топливо заканчивается быстрее запланированного – у нас сильный перевес. С такими темпами мы не доедем до Рудника, – обернувшись, Конан заглянул Дикой в глаза. – Вот о чём я толковал, когда пытался тебе объяснить, почему мы не можем взять с собой подружку Вывода.
Глава 3.
Стоя напротив открытого багажника, я упиралась руками в бока, а взглядом в криокапсулу, в которой лежал Кей, и слушала доводы остальных участников нашего безбашенного похода. На криокапсуле высвечивался обратный отсчёт, согласно которому Кею придётся проспать ещё целых пять лет. Странно, что я не обратила своего внимания на столь важные цифры в самый первый раз, когда только увидела эту треклятую капсулу… Целых пять лет! Лив отвела ему немалый срок. Как и мне… Мои мысли перебивал не по-человечески мелодичный голос Золота:
– То, что вездеход не выдерживает текущей нагрузки, уже очевидно. За ночь мы потратили на десять процентов больше топлива, чем должны были. Машина не рассчитана на наш общий вес.
Его доводы разбавляла Дикая:
– Мы уже всё осмотрели и пришли к выводу, что не можем ничего выбросить. От одного запасного колеса может зависеть слишком многое, сто литров питьевой воды в цистерне на крыше бесценны. Остаются только солнечные батареи и канистры с альтернативным топливом, избавление от которых – ха-ха! – можно приравнять к самоубийству.
– А больше сбрасывать и нечего, – подытожил Сладкий.
Я закрыла глаза. Вот он, этот момент.
– Как насчет криокапсулы с непонятным парнем? – это была Абракадабра.
– Ещё раз заикнёшься об этом варианте, и я лично высажу из машины именно тебя, – Конан. Не грозно, но предостерегающе…
– Ну и что нам делать в таком случае? – растерянно развела руками Абракадабра. – Получается, никого высадить мы не можем, как не можем ничего сбросить. В таком случае что нам остаётся?
Дальше управление прохудившимся кораблем на себя взял Титан:
– От этой точки до Рудника, а вернее до ближайшей точки к нему, семнадцать дней.
– До ближайшей точки? – отозвался Сладкий. – Что это значит?
– Что топлива нам по-любому не хватит. Дальше нас ожидает семнадцать дней пути в объезд тектонического разрыва, преграждающего нам возможность ехать напрямую, затем неизбежная остановка из-за сдыхания топливной системы и, наконец, двадцать миль пешком до Рудника. Впрочем, у каждой проблемы имеется своё решение.
– Дальше слушать просто страшно, – запрокинула голову Абракадабра.
– До Рудника семнадцать дней в объезд, но напрямую путь у нас занял бы всего десять дней пешком. Тектонический разрыв, а вернее отсутствие транспортного моста через него,
