с беспокойством — контролировать уровень кислорода в крови и сконцентрировался на своём дыхании. Оно становилось всё спокойнее и Сет задремал, но даже в этом полусне продолжал следить за дыханием. А потом темнота под веками преобразилась в темноту в тёмном зале с большой пентаграммой на полу и двумя креслами, стоящими друг напротив друга в её центре.
Сет сидел в одном, а напротив — фигура задрапированная в чёрный плащ, со скрытым капюшоном лицом. Локтями она упиралась в высокие подлокотники, так что единственными, доступными для обозрения частями тела оказались кисти рук, сцепленные в замок на уровне невидимого подбородка. Это были руки скелета.
— Где я? — спросил Сет. Он вроде как понимал что спит, но его ничего не удивляло и не беспокоило.
— Не тебе задавать этот вопрос, — тихо, но внушительно произнёс тот, кого Сет решил считать некромантом. В силу соответствия самым распространённым магическим шаблонам.
— А кто должен его задавать?
— Я, — тихо вздохнул мёртвый маг. Скелеты, правда не умели вздыхать, но некроманты, достигшие этой стадии, были скорее духами, закреплённые в своих костях, поэтому поддерживали иллюзию разговора с помощью голоса, а значит могли изобразить и любой вздох. Не то чтобы это была важным, просто, чем меньше в них оставалось человечности, тем больше некоторые из них ценили её проявления. Информация об этом всплыла в сознании Сета без его воли. Ничего не поделаешь, последствия подготовки к выпускному экзамену.
— Где ты находишься? — видя непонимание Сета, переформулировал он.
— Во сне.
— В чьём сне?
— В моём, естественно, — даже во сне Сет смог удивиться, — а что, есть другие варианты?
— Есть. И пока ты этого не поймёшь, я ничего не смогу для тебя сделать.
— Почему? В смысле почему не сможешь и почему для меня что-то надо делать?
— Ты постоянно задаёшь неважные вопросы. А потом всё забываешь. Какой смысл снова возвращаться к этому?
— Я забываю… да я не могу запоминать сны. Так мы уже встречались?
— Если я лишь элемент твоего сна, то спрашивая у меня, ты обращаешься к себе?
— Наверно. К своему… подсознанию…
— Ты знаешь этот термин?
— Да кто ж его не знает?
— Ну, я думал, у вас магическая цивилизация…
— Да какая к чёрту магическая! Псевдомагическая, это будет точнее. У нас вся магия создавалась на квантовых компьютерах!
— Это интересно, — некромант впервые показал признаки заинтересованности в беседе, — давай поступим не как всегда. Я не буду ничего тебе объяснять всё равно забудешь. Давай, ты мне расскажи, что знаешь о магии.
— И зачем мне это делать?
— Ну, ты же готовишься к экзаменам, вот, будем считать это подготовкой.
— У меня мало времени. Скоро нужно идти, учиться выживать среди зомби.
— Смелое решение.
— Когда нет разумного выбора, принятие единственного варианта не считается смелостью.
— Хорошо, тогда освети для меня один вопрос. Что представляет из себя ваша магия?
— Изначально она была частью ветки магической эволюции в игре массовой виртуальной реальности. Её создали квантовые суперкомпьютеры. Потом оказалось, что они создавали не столько игру, сколько новую Вселенную для собственных нужд. А люди им были нужны как приложения к их мозгам, которые, пока люди играли, использовались квантовыми ИИ для собственной эволюции.
Разумеется, они делали всё, чтобы люди проводили в игре как можно больше времени, поэтому удовлетворяли все их запросы. В том числе и на проработанную систему магии. Потом случился Квантовый Апокалипсис. Есть несколько версий про него, мне нравится самая простая — среди квантов начались разборки и кто-то из них создал вирус, поразивший ядро системы.
Чтобы избавиться от него, кванты устроили глобальную перезагрузку, но что-то пошло не так, и вместе с игрой они перезагрузили и мозги всех игроков. А на тот момент их было больше миллиарда. В итоге игроки, кто выжил, получили возможность эволюционировать в реальном мире, как их игровые персонажи. Кто был магом, получил возможность манипулировать энергией. А кто был зомби, тот превратился в зомби. От них потом с помощью ядерного оружия избавлялись.
Ну а потом, власти сказали хватит с нас игр и сосредоточились на развитии эволюционного потенциала своих граждан. В первую очередь, магического.
— Но большинство человечества ведь было вне игры? — спросил некромант, — значит магия, удел избранных?
— Нет. Сейчас каждый гражданин может пройти процедуру пробуждения эволюционного потенциала в любой оставшейся игровой капсуле. Но всё это жёстко контролирует правительство и для эволюции необходимы очки эволюции, или, более правильное название — баллы лояльности.
— Потрясающе, — восхитился маг, — значит теперь все люди маги?
— Не совсем. В магии действительно очень большая конкуренция, но именно поэтому, правительство одобряет магическую эволюцию только тем, кто имеет для этого талант.
— Ты имеешь этот талант?
— Обследование показало, что у меня бонус к интеллекту. Т. е. при использовании первичной эволюции, которую у нас проходят все дети в 14 лет, за один балл я мог повысить Интеллект на 1,2 балла. С другой стороны, к эволюции силы и здоровья у меня был коэффициент 0,8. Поэтому я всё вложил в интеллект.
— Разумно.
— Не так разумно, как должно было быть. Наш мир сам по себе не разумен. И высокий интеллект не обеспечивает гарантию долгой жизни. А тратить время и ресурсы на обучение магии того, кто не может за себя постоять в нашем обществе не принято.
— Понятно. Поэтому зомби-тур?
— Да. Иначе меня съедят на экзамене по выживанию.
— Хорошо. Ты честно ответил на мой вопрос, так что я вознагражу тебя. Но перед этим, я хочу чтобы ты запомнил второй мой вопрос и подумал над ним на досуге — каким образом игровая механика магии работает в реальном мире?
— Я же всё равно не смогу вспомнить!
— С тем, чему я тебя сейчас научу, сможешь. И ещё одно. Если захочешь со мной встретиться, то в следующий раз, перед сном вспомни обо мне. Вспомни эту пентаграмму и два кресла и представь, что приходишь сюда. Этого достаточно.
— А почему ты раньше не научил меня запоминать сон? — подозрительно спросил Сет, — сам же
