ногах.
– Сдается мне, он все-таки тот самый, – настаивал Чернобородый. – Желтые волосы, татуировка со знаком Воронов…
– Это знак Горного Клана, – возразил Гилас.
– Еще хуже! – бросил Рыжебородый. – Когда Вороны много лет назад напали на Микены, горные Чужаки отказались сражаться! – повстанец ткнул копьем в Гиласа. – Раз ты из Горного Клана, значит трус!
Мальчик медленно покачал головой:
– Пусть я из Горного Клана, но я не трус.
– Где ты взял коня? – потребовал ответа Чернобородый.
– Нашел, – ответил Гилас. – Он сбежал от Воронов. И я тоже.
– И зачем же ты около них крутился? – спросил Рыжебородый.
Гилас помедлил.
– Это я скажу только вашему командиру.
– Нет, ты ответишь нам, а то со скалы тебя столкнем.
– Ну хорошо, – произнес Гилас. – Я ищу кинжал Короносов. От Воронов я узнал, что он в Лапитосе. Я позволил вам меня найти, потому что мне нужна ваша помощь, чтобы украсть кинжал.
Повстанцы ошеломленно притихли. А потом оба покатились со смеху. Бессильно опершись о топор, Чернобородый хохотал так, что по щекам слезы текли. А Рыжебородый привалился к дереву, едва переводя дух и разинув рот, полный сломанных зубов.
– Да, сочинять ты горазд! – с трудом выговорил он. – А теперь говори правду, понял? Думаешь, мы тут шутки шутим? Надо будет – сбросим тебя в пропасть!
– Это и есть правда.
– Послушай меня, парень, – произнес Чернобородый, вытирая слезы. – Может, ты не врешь. Может, ты и впрямь пас коз на горе Ликас, а потом на тебя напали Вороны и твоя сестренка потерялась. Но откуда нам знать, верить тебе или нет? Мы ведь в Ликонии не бывали! Знаем только, что ты вдруг явился ниоткуда с татуировкой Воронов и с их породистым конем, а теперь еще предлагаешь какой-то безумный план, из-за которого нас всех поубивают!
– Парень – шпион, точно тебе говорю! – встрял Рыжебородый.
– А если нет? Столкнете меня в пропасть – вам потом от командира ох как нагорит!
Гилас их просто пугал: он ведь представления не имеет, кто у повстанцев главный! Но они-то этого не знают.
Чернобородый высморкался в руку и вытер ладонь о бедро.
– Говоришь, хочешь вступить в наши ряды? А вдруг ты лазутчик Воронов? Назови хоть одного из наших повстанцев. Ну же, всего одно имя.
Гилас сразу подумал об Акастосе. Но Акастос взял с мальчика клятву не говорить о нем ни одной живой душе. К тому же Акастос из Микен, а Микены далеко отсюда, на севере.
– Перифас, – на удачу произнес мальчик.
Мужчины переглянулись.
– Как он выглядит? – спросил Чернобородый.
– Э-э-э… Примерно одного со мной роста, – начал Гилас. – Волосы темные, глаза тоже, нос сломан…
– Как он его сломал?
– Когда Перифасу было пятнадцать, он наступил на мотыгу, вот она и ударила его по лицу. Но друзьям эту историю Перифас рассказывать постеснялся и сказал, что получил по носу в драке.
Чернобородый рассмеялся:
– А вот этого я не знал!
– Выходит, вы с ним знакомы? – обрадовался Гилас.
– Что ж ты сразу не сказал? – спросил Рыжебородый.
– Откуда мне было знать, что вы соратники Перифаса? Мы с ним вместе были в рабстве в шахтах Талакреи, а потом уплыли на одном корабле! На предплечье у Перифаса такая же татуировка, как у меня, Вороны всех клеймили, только я свою переделал, вот почему она похожа на знак Горного Клана! Скажите Перифасу, что я здесь! Уж он-то за меня поручится!
Повстанцы снова переглянулись. Чернобородый пожал плечами:
– Что мы теряем? Сейчас проверим, врет парень или нет.
– Как тебя зовут, мальчишка? – спросил Рыжебородый.
Гилас опять запнулся.
– Передайте, что его хочет видеть Блоха.
* * *
Когда с глаз мальчика наконец сняли повязку, уже стемнело. Чернобородый (на самом деле его имя Номиос) стащил Гиласа со спины Свирепого. От лежания на костистой холке коня разболелся живот, да и силы к мальчику еще не вернулись.
В лунном свете перед ним возвышается пик Ликас. Отсюда он ближе. Гилас сразу сообразил, где находится. Лагерь повстанцев расположен на северо-западной Горе.
Среди деревьев мальчик разглядел шалаши из сосновых веток. Вокруг костров сидит пестрая компания: тут и крестьяне, и рыбаки, и даже несколько воинов. У многих повязки – у кого на руке, у кого на ноге, у кого на голове. Некоторые зашивают раны товарищей или лечат свои собственные. На покрытых въевшейся грязью лицах отпечатались лишения и усталость. На Гиласа повстанцы глядят недружелюбно.
Среди них есть женщины, такие же грязные и угрюмые, как и мужчины, и даже дети, а еще большие мохнатые горные собаки. У Гиласа кольнуло сердце: до чего они похожи на его пса Брыся, которого убили Вороны! Гилас не думал, что в лагере повстанцев царит такой порядок. Вот мешки ячменя, рядом мехи с маслом, а над огнем сушатся пучки руты и горькой полыни. От висящих над огнем котлов аппетитно пахнет ячменной кашей.
Экион, которого Гилас по привычке мысленно называл Рыжебородым, поспешил на поиски Перифаса. Номиос оставил Гиласа под присмотром группы крестьян и повел Свирепого на поляну, где паслось небольшое стадо ослов. Мальчик с тревогой наблюдал за крупным мужчиной, однако тот вел себя с конем уверенно, но при этом мягко. Длинной веревкой Номиос привязал Свирепого к сосне. Жеребец прижал уши и атаковал ближайшего осла. Тот издал оглушительный рев и укусил коня за плечо. Не ожидавший отпора Свирепый торопливо отпрянул. А осел только головой тряхнул и снова принялся щипать траву. Свирепый встряхнулся и последовал его примеру.
– Сюда!
Экион кивком указал направление, и они с Номиосом повели Гиласа между деревьями. Вышли к костру, вокруг которого сидели усталые воины. Одного из них Гилас сразу узнал. Лицо мальчика расплылось в широкой улыбке.
– Перифас! – воскликнул Гилас. – До чего же я рад снова тебя видеть!
– А я тебя, Гилас, – серьезно ответил Перифас.
Старый знакомый даже не улыбнулся.
Глаза у Перифаса покраснели от усталости, вокруг голени обмотана окровавленная повязка. Как и другие воины, Перифас одет в потрепанные доспехи из пропылившейся коричневой сыромятной кожи поверх грязной стеганой туники изо льна. Со дня их последней встречи волосы у Перифаса отросли, и он заплел их в косы, как настоящий воин.
«А ведь он и есть воин», – вдруг с удивлением понял Гилас.
– Так, значит, парень не соврал, – заметил Экион. – Мальчишка и впрямь тебя знает.
– В шахтах он спас мне жизнь, – произнес Перифас, не сводя глаз с Гиласа. – А потом предупредил, что Гору вот-вот разорвет на куски. Так он спас не только меня, но и Глаукоса, и Медона, и многих других.
Потом Перифас обратился к Гиласу:
– Когда мы попрощались на Кефтиу, ты отправился искать свою девчонку. Ну и как, нашел?
– Да, – ответил Гилас.
Ему показалось или Перифас его допрашивает? И почему старый друг не очень-то обрадовался встрече?
Экион шагнул вперед и протянул Перифасу нож Гиласа и амулет в виде глаза – уаджет.
– При мальчишке мы нашли вот эти вещи.
Перифас молча взял и то и другое.
