песке.
Мне же ничего не оставалось кроме как наблюдать. Сначала казалось что изображаемые им закорючки, закорючки и есть, но присмотревшись, я понял что рисует он карту, старательно вычерчивая какие-то мелкие детали.
Длинная и толстая линия — берег моря, черточки потоньше — впадающие реки, кругляшки — города, или посёлки. Разумеется, это лишь мои предположения, вполне возможно что он просто балуется от нечего делать, но мне казалось что всё обстоит именно так.
Услышав приближающиеся голоса, здоровяк поднялся, и ногой затёр свои художества.
А в этот раз «посетителей» было ещё больше, и все местные.
Они подошли ближе, о чём-то громко заспорили, то и дело тыкая в меня пальцами.
Выглядевший самым старым, стоял в одиночестве, а перед ним, громко размахивая руками, переругивались несколько особей помоложе.
«Старику» могло быть как тридцать, так и шестьдесят лет. Степные ветра, отсутствие элементарных благ и постоянные войны очень сильно сказываются на внешнем виде аборигенов. Сколько раз нам попадались совсем молоденькие девочки у которых уже было по нескольку детей. Ей пятнадцать, или шестнадцать, а уже многодетная мама. Ну а в тридцать, — всё, можно сказать, старуха. В общем, старик мог быть совсем не стариком, но судя по тому что я видел, остальные относились к нему как к старшему.
Минуту спустя подошёл Сивый, и на том же языке выдал длинную, эмоциональную тираду.
Понять о чём он говорил, я, конечно, не понял, но глядя на выражение лица оратора, мог предположить что тот с чем-то не согласен.
Аборигены его внимательно выслушали, и дружно повернулись к «аксакалу», явно ожидая что теперь скажет тот.
Но говорить он не стал. Внимательно обвёл всех глазами, достал из за пазухи трубку, кисет — небольшой кожаный мешочек, и повернувшись ко мне, принялся набивать её.
Процесс сей длился долго, старик не спешил, явно получая от своего занятия удовольствие.
А когда наконец закончил, и закурил, причём от самой обыкновенной зажигалки, медленно направился в мою сторону.
Подошёл, встал напротив, и задумчиво затягиваясь, внимательно меня рассматривал.
— Что? — не выдержал я. — Что тебе надо?
— Ничего. — неожиданно ответил тот по-русски, и спустя минуту спросил как меня зовут. Говорил он с сильным акцентом, шепелявя слегка, но с пониманием у меня проблем не возникало.
Назвавшись первым пришедшим в голову именем, я повторил свой вопрос. На что тот помолчал недолго, а потом просто развернулся и пошёл прочь.
Глядя в спину удаляющемуся аксакалу, я пытался понять что происходит. Судя по его поведению, обсуждали они меня, но в каком ключе, оставалось загадкой. Может сейчас что-нибудь прояснится?
Но нет, старик прошёл мимо остальных, вытащил из седельной сумки небольшой чайничек и баклажку воды.
Закрыл сумку, погладил лошадку, и поставив «добычу» возле костра, сам сел рядом.
Чай пить собрался? — подумал я, и в тот же момент по моей многострадальной голове что-то прилетело.
Боли не было. Просто р-раз! И всё потухло. Сколько был в беспамятстве, не знаю. Но даже сны успел посмотреть, длинные и бестолковые.
Очнулся верхом на лошади. Точнее сверху, ибо верхом так не ездят. Меня усадили, а чтобы не свалился, привязали за руки к лошадиной шее.
Подёргал ногами, та же история — привязаны. А для надежности ещё и поперёк спины веревку натянули.
От такого положения болело всё тело, но больше всего голова.
Как мог осмотрелся, но толком ничего не увидел. Смотреть можно было лишь вправо, и там, кроме пары уже знакомых персонажей никого не было.
Утром я как-то не задумывался, а сейчас понял что эти двое, — как впрочем и остальные, хоть и нарядились по местной моде, но аборигенами не были. Не знаю что именно их выдавало, может быть мелкие детали в совокупности, но, кажется, они такие же кочевники, как и мы с Андрюхой.
Ехали долго, и остановились на ночёвку когда солнце село за горизонт, а на небе появилась луна.
Меня отвязали от лошади, дали время привести себя в порядок, и вновь замотав верёвками, посадили возле костра.
Жгли кизяк. Доставали из мешка по нескольку лепешек, разламывали их, и потихоньку подкидывали, следя за тем чтобы огонь не гас, но и сильно не разгорался.
Тепла от такого костра особо не было, хотя настроение поднимало. Даже я, пленник, и то чувствовал наплыв осторожного оптимизма.
Вот только оптимизм оптимизмом, а хотелось есть, но трапезничать почему-то никто не спешил. Во всяком случае никто из тех, кто сидел рядом со мной у костра.
Да оно в итоге и с костром не задалось, примерно через четверть часа его потушили, и разошлись. Мне же спать не хотелось, выспался. Да и как тут поспишь, когда мало того что холодно, так ещё и всё тело веревками стянуто. Лечь нормально, и то проблема.
Но альтернатив нет. Либо сидеть до утра, либо хоть как-то попытаться вздремнуть.
И я, подтянув колени ближе у туловищу, кое-как всё-таки улёгся. Поначалу сон не шёл, но потом всё же сморило.
По обыкновению спал крепко, но чутко. Слышал сквозь сон как пару раз ко мне кто-то подходил, но ничего не происходило. Честно сказать, я ждал что или пацан объявится, или здоровяк. Но не случилось, наступило утро и наш «отряд» продолжил свой путь. Ладно хоть в этот раз меня на лошадь усадили по-человечески.
Обзор теперь был нормальный, и я незаметно осмотрелся. Насчитал тридцать три человека, прямо как в сказке. Черномор только подкачал, мелкий больно. Он, кстати, пару раз подъезжал ко мне на своей лошадке, но ничего не говорил, смотрел только задумчиво, и возвращался обратно в голову колоны.
А вообще путешествие проходило спокойно. Ехали медленно, практически всегда шагом. Мои спутники почти не разговаривали, ничего не происходило, и вокруг, насколько хватало «глаз», я видел только высокие облака и бесконечные кусты полыни.
Вдоль моря на север. Туда где в Каспийское море впадает Волга, и где когда-нибудь появится город Астрахань.
Я, так-то, в географии не очень силен, но перед «командировкой» озаботился, полистал атлас. Поэтому знаю что если двигаться по берегу, то примерно там и окажемся. Не факт, конечно, что там сейчас есть кто-то, но куда-то же мы направляемся?
И направляемся достаточно успешно. По моим прикидкам проехали за день порядка ста километров, и уже на закате вновь встали лагерем.
Не знаю с чем связано, но в этот раз ко мне отнеслись более гуманно. Ног не вязали, за спину рук не заламывали, и даже покормили. Потом опять костерок ненадолго, и отбой.
