— Разве я тебя в телохранители нанял? — ледяным голосом спросил он бессмертного.
Но Зольдо только мигнул желтыми глазами.
— Он что-то достал из одежды, — произнес он бесцветным голосом и указал пальцем на сжатый кулак мертвеца.
Киммериец умолк. Он посмотрел на свой кинжал, спрятал его в ножны и оглянулся. За спиной у него валялся труп бандита; рядом с ним лежала сабля. Конан поднял оружие и, просунув конец лезвия между стиснутых пальцев мертвеца, заставил кулак раскрыться. На ладони покойного Упыря темнел странный порошок.
— Черный лотос, — проговорил киммериец. — Ладно, беру свои слова назад!
— Ты знал его? — спросил Зольдо.
— Знал, — кивнул Конан, отходя от трупа. — Тоже стигиец, как и Гиена. Жрец-расстрига! Бежал сначала из своего гнилого храма, а после — из Стигии. Прибился к пиратам, но как был жрецом, так им и остался. Сколько козла не мой, он все равно воняет, — закончил он.
Зольдо наклонился над трупом Бесноватого.
— Лотос! — предупреждая его, воскликнул киммериец.
— Мне он не страшен, — сказал Зольдо.
Он выдернул из виска покойного свой стилет, вытер узкое лезвие о его грудь и спрятал нож за пояс.
Они пошли к выходу. Зольдо нагнулся к трупу, лежащему перед дверью, и вытащил второй стилет у него из затылка.
Неожиданный шум позади привлек их внимание; они насторожились. В проеме внутренней двери появился отсвет пламени, а вслед за ним возникла сгорбленная донельзя человеческая фигура с лампой в дрожащей руке. Свет вырвал из потемок морщинистое лицо — старик оглядывал мертвецов. Обнаружив тело Бесноватого, он что-то залопотал, а вслед за этим плюнул на покойника. Но, совершая свою старческую месть, он слишком сильно наклонился или, может быть, задел руку, в которой был смертоносный порошок — старик повалился на своего врага. Лампа выпала и покатилась, разбрызгивая горящее масло.
Оказавшись на улице, Конан прищурился на солнце.
— Время еще есть, — сообщил он. — Вернемся в харчевню, а то у меня в глотке пересохло.
И зашагал к гавани. Зольдо беспрекословно последовал за ним.
* * *
В харчевне "Голубая Жемчужина" Конан с порога зычным голосом потребовал вина. Служанка, увидев их, раскрыла рот от изумления, а хозяин побелел, как полотно. Киммериец уселся за стол, с удовольствием вытянув ноги; лишь сейчас он заметил, что на плечах бессмертного нет плаща.
— Где твой плащ? — спросил он.
— Остался там, — ответил Зольдо. — Зачем мне дырявый плащ?
— А-а…
И Конан перенес свое внимание на служанку, которая приближалась с объемистым кувшином. Она со стуком поставила посудину на стол и, сделав страшные глаза, прошептала:
— Почему вы вернулись?
Киммериец поймал ее за руку и отхлебнул из кувшина.
— Девочка, принеси еще один, — сказал он. — Этот я выпью, пожелав удачи демонам Нергала. Демонам, которые сейчас грузят душу Упыря в самый большой котел преисподней.
Служанка замерла.
— Хозяин послал к упырю сына — сказать, что вы вернулись, — пролепетала она.
— Передай этому ублюдку, чтоб попридержал язык до вечера, пока мы не уедем, иначе я ему его отрежу. И пусть молится богам, чтобы я не отрезал его вместе с головой, тряхнув косматой гривой волос, киммериец отыскал взглядом хозяина харчевни. Тот, поймав брошенный взгляд, аж посинел. Конан чуть подтолкнул девушку: — Ну, иди!
Она убежала, и, схватив хозяина за руку, утащила его на кухню. Больше на глаза киммерийцу он не показывался, а служанка, кроме вина, принесла еще и блюдо с мясом. Конан потянул носом и причмокнул губами. На кувшине, замшелом от старости, красовалась печать на воске, которым была залита горловина. Зольдо ударом кинжала отбил горлышко кувшина, понюхал содержимое и протянул кувшин Конану. Киммериец снял пробу.
— Ого! — весело сказал он.
Служанка стояла рядом и ждала, теребя фартук дрожащими руками.
— Что еще? — спросил Конан.
Девушка потупилась.
— Не держи на него зла, воин… Упыря все боялись, сказала она.
Киммериец махнул рукой, и девушка, просияв, убежала на кухню. Конан посмотрел на Зольдо, который не спеша потягивал вино из кружки: брови киммерийца сошлись на переносице.
— Зольдо, ты мне спас жизнь, — сказал он.
Бессмертный в знак согласия медленно наклонил голову.
— От ножа ты бы ушел, а от черного лотоса вряд ли, бесстрастно подтвердил он и, помолчав, добавил: — сделай для меня обратное — и мы будем квиты.
Глава 9. ПОКА КОРАБЛЬ ПЛЫЛ…
Ты еще на свет не родился, когда я был убит, — сказал Зольдо. Он вытянул руки вперед, вглядываясь в свои ладони. — Мертвая плоть не стареет… Меня убили, когда мне было тридцать лет. И убил тот, кому я доверял как себе самому.
Бессмертный замолчал, а потом тихо произнес:
— Нет в моей смерти чести для воина, и не хочу я о ней говорить.
В раскрытое окно каюты врывался соленый морской ветер, трепал и ерошил светлые волосы Зольдо. Конан точил меч и слушал его рассказ.
— Когда мой брат вернул меня с Серых Равнин, я пришел к своему убийце. Он думал, что я чудом остался жив, и взял меч, чтобы биться со мной. Я позволил ему выбить у меня из рук оружие. С криком радости он вонзил клинок мне в сердце, так что лезвие вышло из спины. Я стоял, пронзенный мечом насквозь, и хохотал. Он поседел от страха у меня на глазах, а оптом я разорвал его в клочья голыми руками. На крики сбежались стражи, но, увидев меня с мечом в груди, они бросили оружие и пустились улепетывать в разные стороны. Я ушел и больше никогда не возвращался туда, где я родился. Я долго был у брата и все время умолял его вернуть меня на Серые Равнины, но он и слышать об этом не хотел. Тогда я ушел. Он отпустил меня, предрекая мне возвращение. Однако этого не случилось.
— А что произошло с твоим братом? — задал вопрос Конан.
Зольдо улыбнулся.
— Спроси о том у своего меча, киммериец.
— Что?!
Конан изумился. Он озадаченно потер шею кулаком с зажатым в ней точильным бруском.
— Это когда же?
— Вспомни Гулистан; горцы и похищенная магами вендийская принцесса.
— Ты не похож на вендийца.
— А я и не говорил, что я — вендиец.
— Так кто же ты все-таки?
— Оживший мертвец, который не может умереть сам.
Конан сдул прядь волос, упавшую на глаза, и кивнул.
— Не хочешь говорить — и не надо. А дальше?
— Я ушел. Теперь я не считаю себя воином: скучно убивать тех, кто не может убить тебя, а я искал свою смерть. В конце концов я добрался до Пелиаса. Все остальное ты знаешь с его слов.
— Почему ты сам не отправился за Камнем Мертвых? Или тебя устрашили россказни старого пройдохи-чародея?
