учебном году весной мы совершили по три парашютных прыжка с Ан-2 на высоте 500 метров. Парашют Д-4 укладывали сами, так положено, чтобы некого было потом обвинить.
Первый полёт забыть невозможно, это как первая женщина. После проверки знаний нас допустили к полёту. Инструктор ходит рядом, проверяет, что я ничего не пропустил. Сначала получение полётной карты и ей изучение, потом общение с метеорологами. Самолёт уже техник предварительно подготовил и погонял его двигатель. Несмотря на десятки успешных полётов на тренажёре мандраж не отпускает. Благо рядом сидит инструктор и своей невозмутимостью показывает, что всё под контролем.
Так, кружок вокруг самолёта, проверка заглушек и горловины топливного бака. Всё в порядке.
Фух, так — аккумулятор, запуск двигателя сжатым воздухом, магнето. Есть контакт, движок бодро затарахтел. Температура масла 75 градусов — норма. Я наконец занялся делом и успокоился. Проверка механизации, поиграл рулевой и закрылками.
Немного напутал и запросил руководителя полёта на взлёт. С помощью инструктора поправился — запросил разрешение на предварительный старт (выезд к ВПП).
Получив разрешение запросил исполнительный старт. Диспетчер дал частоту работы диспетчера старта. Тот даёт разрешение выезда на ВПП. Просматриваю ещё раз контрольную карту, вызвав одобрительный кивок инструктора.
Остановка перед разбегом, запрос на взлёт, есть разрешение. Ну это же учебный аэродром, здесь всего три машинки в разной степени готовности к взлёту.
Инструктор командует, — взлетаем.
Так, теперь как учили, добавляем газку, держу тормоза. Движок вышел на взлётный режим 2220 об/мин. Отпускаю тормоза, самолёт прыгает вперёд. Теперь следить за скоростью. На моём скорость отрыва 175 км/ч, а 160 — скорость принятия решения, когда ещё можно передумать — остановите самолёт, я выхожу.
Чуть поддёрнул на себя штурвал и самолет оторвался от земли. Земля, зелёная трава стремительно убежала вниз. Ощущение первого полёта непередаваемо. Я лечу, это я управляю птицей. На высоте 120 метров убираю шасси и закрылки. На 500 метров докладываю диспетчеру, — взлёт произвёл.
Тот после секундной паузы, — перейти к диспетчеру подхода, — и даёт новую частоту.
Всё, мы легли на курс. Ещё в штурманской за час до вылета я получил курс и высоту полёта. Я взял курс на Трудолюбовку, там находится запасной аэродром. О чём я и докладываю диспетчеру. Полчаса полёта, никаких фигур пилотажа, они будут позже. А на первом вылете главное добраться из пункта А в пункт В. Через сорок минут докладываю диспетчеру Трудлюбовки, — борт такой-то, подхожу с курса…, высота…
— Борт такой-то заходите к 4-му.
— Я борт… на 4-м.
— Заходите на посадку (или продолжайте заход, то есть двигайтесь по коробочке).
Выпуск шасси, щиток для снижения скорости. Она упала с 220 до 180 км/ч, щитки скинули до 150 — это минимальная, дал чуть газку.
Вижу букву «Т».
— Диспетчер, разрешите посадку.
— Посадку разрешаю.
Скорость 120, когда я коснулся полосы. Сначала основными стойками, потом передней.
— Посадку произвёл.
— Третья рулёжка, освободи полосу.
По команде диспетчера глушу двигатель.
Из самолёта вылез мокрый, инструктор только похлопал по плечу и направился встречать следующего курсанта. А на негнущихся ногах завалился на траву, раскинув руки.
Благодать то какая. Я сел. была такая подленькая мыслишка, а взлететь взлетел, а вдруг сесть не получится.
На следующих полётах уже отрабатывали усложнённое маневрирование и фигуры пилотажа. Это развороты с креном на 75 градусов, бочка, петля Нестерова и штопор.
Постепенно пришло чувство самолёта. Он любит, когда с ним нежно. резкие движения не простит, нужно плавно с коротким ходом руля.
Вот например на Ан-2, на котором я летал некоторое время, можно было подурачиться. Этот биплан терпимо относился к ошибке пилота. Но на остальных машинах при резких манёврах самолет мог сорваться в непреднамеренный штопор. Нас учили летать визуально и по приборам. Выпускники нашего курса изучали Л-410. Это чешский двухмоторный самолётик на 15 пассажиров.
Конечно драйва больше на Яке, но чех — это уже пассажирский самолёт и похулиганить он не даёт.
По окончании были экзамены, которые принимали лётчики из авиаотрядов, где эксплуатируются Л-410. Все не ниже комэска.
Экзамен — это полёт по маршруту и три круга взлет-посадка.
После успешных экзаменов мне выдали свидетельства пилота гражданской авиации 4-го класса на Л-410.
Естественно после окончании учёбы я попал в авиаотряд вторым пилотом на местные авиалинии. Зарплата копейки, но есть возможность роста. Когда налетал более 700 часов, то прошёл курсы повышения квалификации в УТО (учебно-тренировочный отряд). Получил третий класс и после экзамена инспектору с управления гражданской авиации получил должность командира судна. Зарплата чуть выше, командирская фуражка с «зубами» и новые погончики.
В этой должности пролетал пять лет, пока не переучился на второго пилота Ан-24.
Это уже серьёзная птичка, пусть и турбовинтовая. Берёт полсотни пассажиров и груз, 3–5 членов экипажа. Но это был мой предел. Дальше надо заканчивать вышку (высшее училище). А тут ещё наш отряд расформировали. Я немного полетал на Ан-2, опрыскивал поля. Но мне это быстро надоело, хроническое безденежье и на этом моя лётная карьера закончилась.
И вот сейчас я наблюдаю за посадкой самолёта. Ну а как ещё- то. Скорость под 180 км/ч, высоты нет. Летчик так и вёл машину, будто знает секретную ВПП. По крайней мере вскоре он исчез за холмом. Выждав время я понял, что тот сто пудово сел. Значить ему подготовили полосу, ну мало ли. Может наркоту возит, иди знай. Меньше знаешь, лучше спишь.
Про этот случай меня заставило забыть событие другого плана. Так как я передвигаюсь один, то привык полагаться только на себя. В дороге прислушиваюсь и принюхиваюсь к окружающему, внимательно отслеживаю переговоры в радиусе 10–15 километров. Благодаря своей рации могу это позволить. Я частенько ловлю переговоры вояк, караванщиков или охотников. Но вот то, что я слышу сейчас больше похоже на бандитов. Возбуждённая смесь арабского и ещё какого-то языка. Мне послышалась вдали стрельба. Сразу скинул скорость и притулил свою Делику к холму. Возвращаться назад уже поздно, время к вечеру. А впереди перестрелка. Связаться отсюда с городом невозможно, далеко. Выждав полчаса, вышел из машины. На мне рюкзачок с НЗ и боезапасом для пулемёта. Кроме РПК пистолет на поясе, я пригибаясь подымаюсь на холм, периодически прислушиваясь. Так, метрах в восьмистах горит машина. Я в китайский бинокль хорошо вижу. Рядом с ней лежат тела. Одно вижу, второе предположительно с другой стороны машины. Та густо чадит, подожгли специально. Похоже бандитский налёт, выжав минут семь понял, что живых там нет. Начали подтягиваться
