берется за их спасение, только и остается, что выкладывать деньги на бочку, – подытожила Афрейт. – К счастью, лес еще можно будет потом продать, так же как и шкуры.
Впереди показалась каменная стена, и тут же, как им почудилось, прямо из нее, хотя на самом деле из-за нее, показался коротенький человечек, тащивший два ведра с землей, одно впереди, а другое позади себя. Это был Миккиду. Они протиснулись мимо него, оказались в узкой части туннеля, левая стена которого по-прежнему была покрыта деревянной обшивкой, а правая представляла собой сплошной камень. Когда, миновав узкое место, они вышли в относительно свободное пространство, впереди замаячил свет, указывавший на то, что конец путешествия близок.
С последней потолочной балки свисала зажженная лампа, а в не обшитом досками пространстве работала Сиф. Совком и одетой в перчатку левой рукой она соскабливала со стены туннеля тонкие пласты сухой крошащейся почвы, которая здесь представляла собой что-то среднее между известняком и песчаником. Из раскрытой пасти последней змеи, поддерживаемой в горизонтальном положении вбитым в обшивку колышком, то и дело вырывалась струя холодного воздуха, в которой плясали песчинки и всякий мелкий мусор.
Маленькая женщина так сосредоточилась на своем занятии, что не замечала их присутствия до тех пор, пока ее более рослая подруга не тронула ее за плечо.
Обернувшись, она устремила на них невидящий взгляд. Тут ее глаза закатились, и она начала падать прямо на протянутые руки подруги.
– Да ты же просто заморила себя работой, – возмутилась Афрейт. – Тебя должны были сменить здесь несколько часов тому назад! На-ка глотни.
С этими словами она, не переставая поддерживать подругу одной рукой, другой извлекла из сумки плоскую серебряную фляжку, зубами вытащила пробку и поднесла ко рту изнемогшей от работы женщины.
Та сделала большой глоток основательно разбавленного водой бренди.
– Да ты вообще хоть сколько-нибудь отдыхала с тех пор, как приходила домой сегодня днем? – требовательно спросила Афрейт.
– Полежала немного в палатке, но только разнервничалась еще больше.
– Поедешь со мной. Нам с тобой нужно кое-что обсудить наедине. Гейл! Заменишь Сиф. Пальчики будет тебе помогать – ее ловкие руки как раз сгодятся для такой работы.
– О, здорово! – ответила Гейл.
– Я польщена, – ответила Пальчики.
Сиф без всяких возражений приняла помощь, спросив только:
– Что мы должны обсудить?
– Всему свое время.
В туннеле они повстречали Миккиду, возвращавшегося с пустыми ведрами. Афрейт обратилась к нему:
– Я увожу госпожу Сиф домой. Ей давно пора отдохнуть. Ты остаешься за старшего. Гейл и Пальчики заменят ее в туннеле. Смотри, чтобы они не перерабатывали, и к полуночи отошли их в дом Сиф.
Он вопросительно посмотрел на Сиф. Она кивнула и только потом вспомнила о кольце Фафхрда, сняла его со своей руки и передала Миккиду.
Наверху тем временем разгрузили тележку, и Скаллик уже беседовал с Маннимарком и Гортом, тоже человеком Фафхрда, которые дошли до лагеря пешком.
Афрейт налила Сиф чашку горячего супа и приказала:
– Впрягите новых собак. Я везу госпожу Сиф домой. Ей нужен отдых. Другой поклажи не возьму. Кольцо у Миккиду.
– С этой повозкой должны были уехать Мара и Мэй, – сказал Скаллик.
Две светловолосые девчонки помахали из палатки, где они прятались от ветра.
– Их я, конечно, возьму, – ответила Афрейт. – Девочки, забирайтесь! И возьмите с собой одеяло. И еще одно – для госпожи Сиф.
На пути в Соленую Гавань ветер дул им в спину, что было значительно лучше. Разговаривать никому не хотелось. На полдороге Сиф подозрительно спросила:
– В том бренди, что ты дала мне, маковой воды, случайно, не было? Привкус у него какой-то странный, сладковато-тошнотворный.
– Ровно столько, чтобы помочь тебе расслабиться и заснуть.
Афрейт направилась прямо к дому Сиф и поручила девочкам вернуть повозку в казарму, прежде чем они разойдутся по домам. Она разогрела для Сиф хороший обед, проследила за тем, чтобы она все до крошки съела, налила обеим бренди и протянула Сиф письмо Пшаури со словами:
– Я, конечно, прочитала его. И тебе тоже стоит. Это важно для тебя.
Развернув письмо, Сиф прежде всего внимательно изучила адрес.
– Это письмо было в доставленном капитану мешке с почтой, – подтвердила она.
Затем она умолкла, погрузившись в чтение. Письмо гласило:
Дорогой сын Пшаури!
Надеюсь, ты жив и здоров в твоем северном приключении под командованием этого отъявленного мошенника Серого Мышелова.
Должна сказать, что у него больше причин сделать тебя своим помощником, чем он думает.
Когда ты был еще совсем юным, я, помнится, указала тебе на него как на одного из наиболее замечательных жителей Ланкмара. Но тогда я не считала нужным сообщать тебе (или ему), что ты – его сын. Как показывает мой жизненный опыт, такая тактика редко срабатывает, и я не из тех, кто добивается милостей таким путем.
Это случилось, когда я была еще совсем зеленой, задолго до того, как я стала профессионалкой. Тогда я была в услужении у танцовщицы Ивлис, и мы с ней попали в переделку, связанную с какими-то мудреными драгоценностями, с Цехом Воров и неотесанным дружком Мышелова – северянином Фафхрдом.
Эти двое сговорились соблазнить меня. Фафхрду я нравилась больше, но Мышелов был хитрее и ловчее наливал вино – и мне, и себе. Всему, что я знаю о лжи и притворстве, я научилась у этого дьявола.
Но теперь, когда волею случая ты оказался под его началом, то можешь извлечь какую-нибудь выгоду из этих сведений. Воспользуйся ими как сочтешь нужным. К счастью, существует неоспоримое доказательство вашего родства. В его семье из поколения в поколение передаются родинки, расположенные в виде равностороннего треугольника.
Спасибо за серебряное кольцо и семь рильков.
Желаю тебе процветания,
Сиф взглянула на Афрейт.
– Очень похоже на правду, – сказала она, кивая.
– Тебе тоже так показалось? – переспросила другая.
– Клянусь весами Скамы, чтó в этом удивительного! Мужчине свойственно бросать семя там, где почва выглядит привлекательной.
– А уж тем более герою… – добавила Афрейт. – Откуда же иначе взяться подвигам?
Сиф продолжала задумчиво:
– Помнится, когда мы рассказывали Мышелову с Фафом о том, как нам удалось завлечь на службу к островитянам иноземных богов Локи и Одина, соблазнив их любовными ловушками и посулами, они тоже намекали на свои победы среди богинь – невидимая принцесса Стардока, морские русалки, крысиная принцесса Хисвет и какая-то воздушная принцесса, бывшая одно время у нее в услужении.
Афрейт возразила:
– У этой женщины, которая заявляет, что Пшаури – ее сын, в жилах не течет даже просто благородная, не то что
