— Подошли! — радостным шепотом сообщил Хункар.— Семь человек и двадцать лошадей.
— Хорошо! Ждем, пока стемнеет. Все помнят свою задачу? Смотрите в оба, это вам не по чужим огородам шастать! — зловеще усмехнулся он.— Кто не расстарается — нянчиться не буду, а здесь и оставлю на съедение шакалам. Мне хоронить вас некогда. Тюк! Тюк… — главарь грязно выругался,— заснул что ли, мерзавец?
— Я! — истошно вскрикнул задремавший подросток.
— Тихо, дубина! — зашипел Удод.— Переполошишь охрану. Ты что, отдохнуть сюда явился?
— Да я…
— Закрой рот! — оборвал его главарь.— Возьми своего напарника и беги к стоянке. Посмотришь, что там и как. И сразу назад… Понял, сонная задница?
— Понял, понял…— испуганно закивал головой Тюк.
Парочка, отправленная на разведку, не мешкая, заспешила к холму.
— Остальные хорошенько запомните, что я сказал: не зевать! Скоро отправимся.— Удод еще раз оглядел свою шайку.— Верю — удача сегодня с нами!
Он подобрался, его напряженная фигура и хищный блеск прищуренных глаз напомнили Соне голодного волка. Она, правда, никогда не видела этого зверя, но представляла его именно таким.
Когда стемнело, шайка, вытянувшись цепочкой, направилась к холму. Подойдя ближе, все остановились. Удод приглушенным голосом приказал:
— Тихо…
Парни замерли.
— Видите костры?
Шагов за двести за изгибом склона блеснул слабый отблеск огня.
— Теперь не зевать! — Главарь негромко свистнул и через некоторое время в кустарнике зашуршало, и появились Тюк с напарником.
— На караул выставили двоих,— свистящим шепотом сообщил Тюк.— Остальные в шатре. Второй дозорный с лошадьми там, неподалеку.— Он показал направление.
Небо было покрыто редкими облаками, но сквозь их пелену луна достаточно, хорошо освещала местность. Глаза, привыкнув к полумраку, четко различали все вокруг.
— Все готовы? — спросил главарь.— Косой с девчонкой обходите справа. Видели, куда указал Тюк? Ступайте! — получив утвердительный кивок Талгата, велел он.— Остальным разделиться и с двух сторон двигаться к шатру. Начинаем по третьему свисту. Вы,— он отыскал глазами Хункара с напарником и еще двоих,— как только увидите, что Талгат или Рыжая,— он кивнул в их сторону,— убрали парня, гоните к стоянке лошадей. Всех! Понятно?
Он еще чуть постоял, напряженно вслушиваясь вдаль, и махнул рукой:
— Пошли! Помните — у караванщиков могут оказаться и мечи, так что не зевайте.
«Чего же не прихватил хотя бы три-четыре сабли на всех? — подумала Соня.— Глупость какая-то: с кинжалами на вооруженных мечами людей! Неужели Удод настолько скуп? — вдруг сообразила она.— Мечи или сабли еще купить надо… Эх, пожалел десятка золотых!»
Но особенно раздумывать стало уже некогда: все дружно ринулись в разные стороны, выполняя распоряжения главаря. Соня с Талгатом поползли сквозь невысокую траву и редкий кустарник к дозорному с лошадьми. Через некоторое время девочка уже могла разглядеть долговязого мужчину, который, опершись на копье или пику — в слабых отблесках пламени невозможно было определить точнее,— помешивал палкой угли в маленьком костерке.
Соня толкнула Косого локтем.
— Вижу! — шепнул тот.— Я брошу клинок первым!.. Если промахнусь, метни вслед за мной.
Девочка, сжав губы, кивнула в знак того! что поняла.
— Готовься! — махнул рукой Талгат и быстро пополз вперед.
До костра оставалось шагов двадцать, когда подельники заметили, что кустарник и трава уступили место вытоптанной площадке, посреди которой и сидел дозорный. Поодаль паслись стреноженные кони. Мужчина сидел вполоборота к костерку и приглядывал за лошадьми, но временами крутил головой, осматриваясь по сторонам. Подобраться к нему ближе, без риска обнаружить себя, оказалось невозможным.
Чуть слева, из темноты, раздался тихий свист, похожий на голос какой-то птицы. Дозорный встрепенулся, привстал, но, не заметив ничего подозрительного, снова уселся у костра. Сигнал повторился. Талгат начал медленно приподниматься на одно колено, чтобы по третьему знаку Удода метнуть кинжал.
Внезапно налетевший порыв ветра взвил пламя ростра, и в этот момент дозорный повернул голову в их сторону. Движущаяся тень заставила его вскочить на ноги. Ему вряд ли удалось различить среди поросли Косого, однако мужчина встревожился и поудобней перехватил копье.
Талгат метнул кинжал, не дожидаясь третьего сигнала, но второпях промахнулся и попал не в горло, куда целил, а в бедро караванщика. Тот, присев от боли, громко заорал. Теперь о внезапном нападении не могло быть и речи: слева от них, там, где стоял шатер у большого костра, раздались ответные крики. Раненый Талгатом дозорный выхватил саблю и, припадая на одну ногу, ринулся в сторону растерявшегося мальчишки.
— Соня!
Но сдавленный крик Косого оказался лишним. Девочка, чуть отклонившись назад, уже метнула кинжал. Клинок вонзился прямо в горло бегущего к ним человека. Тот машинально сделал еще пару шагов и рухнул ничком. Изо рта хлынул поток крови, заметный даже в тусклом свете луны. Соня выдернула свое оружие из раны и, вытерев клинок о его же куртку, спрятала в ножны.
— Не забудь,— она повела головой, указывая подбородком на ногу мертвеца, из которой торчал нож Косого.
Не глядя на тело мужчины, который мгновение назад был жив и здоров, а теперь лежал, застыв, с раскинутыми по траве руками. Соня не испытывала почти никаких ощущений.
Она хладнокровно убила человека? Необходимость, не более. Иначе это ее кровь сейчас бы впитывалась в землю. Главное в жизни — опередить противника, хоть на волосок, хоть на вздох, на удар сердца, и нанести удар первой.
— Змея! — похвалил девочку Талгат.— Теперь быстро к нашим, может, нужна помощь!
Они бросились к месту, где стоял шатер. Оттуда неслись громкие крики и шум борьбы. Соня оказалась права: жадность Удода, не захотевшей снабдить никого из своих мечом или саблей, дорого обошлась троим мальчишкам. Их неподвижные тела виднелись почти у самого костра. Но силы все-таки были неравны — пять человек, не вполне очнувшиеся со сна, пусть и неплохо вооруженные, против десятка ловких, умеющих работать кинжалом молодых разбойников.
Главарь, услышав вопль раненного Косым дозорного, не раздумывая, кинулся на другого, а подоспевший Гафур добил бешено сопротивляющегося караванщика. Но спасая главаря, он подставил спину выбежавшему из шатра воину. Парнишка только и успел, что обернуться… Его тело лежало среди тех, кому сегодняшней ночью повезло меньше всех, а лицо было располосовано мечом. Соня узнала беднягу лишь по одежде.
