смягчилась. — Не думаю, что губернатор — тоже член культа. — Признала инквизитор к явному облегчению Проктора. — Иначе она бы уже начала действовать, а не взывала к Святым Ордосам, прося отсортировать верноподданных от еретиков.
— Если только она не блефует. — Я не мог воспротивиться искушению и немного поддразнить Проктора, но мои слова, напротив, успокоили его.
— Она не настолько умна. — Сказал он. — Но говорить поменьше — хорошая идея. Губернатор не слишком благоразумна.
— А как насчёт храма, что вы нашли? — Спросил Делвинг, что выглядел ещё более нездорово, чем Проктор. Новости о том, что еретики бегают по доверенным ему шахтам явно ему не понравилась — он сел так далеко от Эмберли, как мог, и время от времени косил на неё взглядом, будто с минуты на минуту ожидая, что она вскочил со стула и пристрелит его.
Кастин повернулась к Эмберли, не дожидаясь её ответа.
— Взвод Грифен всё ещё караулит то место, но я не уверена, от кого — от еретиков или от эльдаров. Но не можем же мы просто оставить этот храм.
— Ну так уничтожим его. — Вступил Броклау. — Поставим подрывные заряды и обрушим потолок.
Делвинг с готовностью кивнул, ухватившись за шанс выказать преданность.
— Мои парни это могут. Это нетрудно. Они поставят заряды как раз там, где взрыв нанесёт больше всего вреда.
Я кивнул, и управляющий шахтами осторожно улыбнулся, благодаря за молчаливую поддержку. Конечно, у нас были и свои сапёры, что были на «ты» со взрывчаткой — а в случае с их командиром, капитаном Федерером, даже ближе, чем на «ты», что проявлялось всякий раз, когда ему доводилось что–нибудь взрывать — но шахтеры явно лучше знакомы с местностью.
— Под нашим присмотром. — Кастин потребовался всего миг на раздумья. — Вы согласны, инквизитор?
— Конечно. — Согласилась Эмберли. — Чем быстрее, тем лучше.
— Не стоит ли подождать другого инквизитора? — Спросил Броклау. — Вдруг он захочет увидеть тот храм. — Когда мы столкнулись с похожим культом на Адумбрии, лорд-генерал послал служивших у него санкционированных псайкеров осмотреть логова еретиков, прежде чем их очистить. Впрочем, Инквизиция в том деле не участвовала [68].
Эмберли покачала головой.
— Ракель уже всё осмотрела. По её словам, там повсюду остаточный психический фон, но ни одного варп-прорыва. Я за то, чтобы уничтожить храм.
— Присоединяюсь. — Вставил я, сознавая, что случись какая–нибудь катастрофа, Кастин и 597-ому будет намного легче встречать обвинения, если они смогут сказать, что лишь выполняли указания Инквизиции и Комиссариата, да и крючкотворам с Коронуса нечего будет сказать о конфликте юрисдикций.
— Тогда надо браться за дело. — Броклау постучал по своей вокс-бусине. — Капитан Федерер. Вам предстоит кое–что взорвать. Управляющий шахтами заверяет нас, что его землекопы знают, с какой стороны у фитиля бывает взрыв. — Сапёр что–то ответил, после чего Броклау повернулся к Делвингу. — Вы встретитесь с Федерером у входа в третью шахту через двадцать минут. Собирайтесь поживее.
У управляющего отвисла челюсть, а лицо задрожало от испуга, как улей при ульетрясении.
— Двадцать минут? Да за двадцать минут, я едва успею добраться дотуда, не говоря уже о…
— Значит, лучше поторопиться, верно? — Отрезал Броклау. Я ожидал, что Делвинг начнёт спорить, но он только что–то прохрипел, как машиновед, увидевший, в каком состоянии Юрген возвращает машину в гараж, потом поднялся, с готовностью поклонился Эмберли, подчёркнуто проигнорировал всех остальных и вышел вон.
— Что ж, одну проблему решили. — Сказал я, хотя верилось в это слабо. Культы Хаоса не пропадают просто так, хотя то, что один из них годами таился во тьме, не вызывая беспорядков, что обычно предшествуют открытому восстанию, наводило на мысль, что вся секта была слабой и малочисленной. — Теперь придётся проверить и все остальные шахты.
— Придётся. — Подтвердила Эмберли и взглянула на Проктора. — Я поручаю это вам. Вы сможете найти для этого надёжных людей? Как только выясните, кому можно доверять?
— Думаю, что смогу. — Ответил тот, по укоренившейся среди чиновников привычке ничего твёрдо не пообещав, но тут же спохватившись, что сейчас явно не тот случай, когда можно выказывать недостаточно рвения в истреблении еретиков. — То есть, да, я смогу. Это займёт какое–то время, полагаю.
— Отлично. — Сказала Эмберли. — Также мы должны обсудить с арбитром облавы в жилых кварталах — особенно в подулье. Там, где нашлось одно гнездо еретиков, легко могут быть другие.
— Я займусь этим. — Вызвался Броклау, на мгновение опередив меня; я быстро сообразил, что организация регулярных совещаний сможет надолго — почти навсегда — удержать меня в тепле, подальше от эльдарских воздушных налётов и ещё дальше — от колдовства. — Я поддерживаю связь с ним с самой нашей высадки.
— Хорошо. — Годы практики позволили мне скрыть разочарование. — Тогда из проблем у нас остались только эльдары.
— Это точно. — Согласилась Кастин, оборачиваясь к гололиту, который ещё до начала нашего совещания вкатили в зал несколько обливающихся потом солдат и нервно парящий вокруг техножрец [69]. Я заметил, что паутина природных туннелей и трещин в нижней части изображения стала больше — должно быть, работа разведгрупп, что мы отправили вниз, и судя по тому, сколько новых туннелей появилось на карте с тех пор, как я последний раз видео её, солдаты продвигались усердно. Кастин смотрела на гололит так, будто он чем–то лично её оскорбил. — И самое главное — откуда они вообще взялись там внизу.
Эмберли закашлялась и чуть смутилась.
— Боюсь, виновата в этом я. — Сказала она.
— Быть может, расскажешь? — Предложил я.
— Не при гражданских. — Добавила полковник, бросив многозначительный взгляд на Проктора и машиноведа, всё ещё возящегося с гололитом [70]. Шестерёнка [71] понял намёк и отправился на выход, бросив напоследок взгляд на драгоценный прибор. Выражение его лица можно было бы назвать беспокойным, если бы на этом лице осталось достаточно плоти, чтобы оно могло иметь выражение; тем не менее, машиновед явно гадал, как тонкий механизм перенесёт общение с Броклау, что при необходимости встанет за пульт. Проктор же остался сидеть, упёршись, как может только оскорблённый бюрократ.
— Я должен отчитываться перед губернатором. — Твёрдо сказал он. — И я не смогу делать этого, если не буду знать точно, чего именно я не должен
