— Вот как мы тратим казенные деньги, — вздохнул я, усаживаясь за стол. — Кроме того, объясните, что это за дурацкая история с посланничеством Халька? Кто и когда его назначил? Он вам хоть что-нибудь рассказал?
— Барон Юсдаль поначалу и сам ничего не понял, — отозвался маг. — Но пока ты отдыхал, явился Рэльгонн, передал депешу от Гленнора. Я не удержался, вскрыл пакет. Читай…
И Валент перебросил мне сложенный в несколько раз пергамент.
— Ясно, — коротко сказал я, пробежавшись глазами по ровным строчкам письма, написанного уверенной рукой обожаемого начальника. — Подделали верительные грамоты и решили нас раскрыть… Но зачем? Только для того, чтобы вытащить из тюрьмы? Не верю, хоть режьте! Или Гленнор задумал куда более тонкую интригу? Хочет установить если не дружеские, то хотя бы относительно близкие отношения с новоявленным королем Коринфии? Интереснее всего то, что назначение посланника означает одно: Аквилония признала права Амори. А это обязательно вызовет раздражение Нимеда. Большая политика — дело тонкое… Есть еще новости?
— Хоть отбавляй, — Валент неожиданно посмурнел. — Ночью пришло еще одно послание. Если к явлениям нашего упыря я уже привык и не вижу в его способностях ничего необычного, то история с этим пергаментом… — волшебник вынул из широкого рукава свиток драгоценного белого пергамента, изготовлявшегося из отборной телячьей кожи. — С этим пергаментом все обстоит куда сложнее.
— То есть? — заинтересовался я.
— После полуночи открылся почтовый портал, я вам рассказывал что это такое. Из огненного кольца прямо мне в физиономию полетел этот свиток. Я распечатал, прочитал. Это писал человек не имеющий никакого отношения к Ордену Равновесия, что весьма странно. Понимаете ли, маги нашего конклава «настроены» друг на друга, мы чувствуем по возмущениям в поле волшебной силы где находится один из наших собратьев и всегда можем его отыскать. Но вот связаться с помощью такого Портала с Пелиасом Кофийским или, допустим, со знаменитой колдуньей Лоухи из Похьелы я не могу — мы используем совершенно разное волшебство, я не могу настроиться на Светлого или Черного мага, для этого надо иметь высочайшую степень посвящения, обладать нешуточным могуществом… Кто-то сумел отыскать меня. Кто-то чужой.
— Позволь взглянуть…
Я развернул свиток. Н-да, есть повод призадуматься.
Написано по-аквилонски, принятыми на Закате знаками, которые ввел в употребление еще святой Эпимитриус. Да только начертание несколько необычное, слишком угловатое, буквицы смахивают на… Верно, или на нордхеймские руны, или на иероглифы. От пергамента исходил слабый запах благовоний — я мигом определил ароматы смолы тувайна и редчайшего голубого лотоса, коего почти никто из живущих в глаза никогда не видел, а изготавливаемые из него благовония ценятся на вес алмазов. Флакончик с вытяжкой голубого лотоса в Аквилонии есть только у канцлера Публио и в Латеране.
Далее: чернила извлечены не из краски осьминога или каракатицы, а сделаны из редких минеральных красок, тоже являющихся баснословно дорогими и недоступными простому смертному. Внизу стоит неизвестный знак — стилизованное изображение гиппотавра, сжимающего в пасти жезл странного вида.
А написано было вот что:
«Валенту из Мессантии, главе Ордена Алого Пламени.
Буду ожидать тебя в замке Эль-Башем, что на Мраморном перевале, в течении ближайших трех дней. Повторного предложения о встрече не будет. Твоя безопасность гарантируется, но ты можешь взять с собой двух телохранителей».
Вот так, коротко и ясно.
— Эль-Башем — это у нас где? — спросил Валент, когда я вернул ему письмо.
— Карпашские горы, полуденнее Арелаты, — припомнил я дорожные карты Заката, наизусть выученные за годы путешествий. — Только это «не у нас», в смысле — не в Коринфии. Граница с Кофом проходит как раз по Мраморному перевалу, замок стоит уже на территории Кофийского королевства. Но… Дело в том, что Эль-Башем давным-давно разрушен, там одни руины. Я видел их семь лет назад, когда ездил через этот перевал в Хоршемиш по деликатному поручению Гленнора. Если отправимся немедленно, завтра к утру будем на месте.
— Кертис, ты уверен, что нам обязательно надо ехать? — Гвайнард с неприязнью посмотрел на валявшийся возле его бокала пергамент. — Не нравится мне все это. Может, мне следует порасспросить об этом замке Витария и его Ночных Стражей? Ребята обязательно должны что-то знать!
— Хорошая мысль, — согласился я. — Закончишь завтрак — отправляйся к Витарию, разузнай что и как… Ехать надо обязательно! Слишком уж необычное письмо. Оно написано очень богатым и влиятельным человеком, по всему видно. Валент, у тебя есть соображения?
— Это — маг, — убежденно ответил Валент. — Имени, понятно, назвать не могу, личный герб, нарисованный на листе, мне ни о чем не говорит, но волшебники всегда предпочитали скрывать свои эмблемы, я и собственную-то никому кроме Тотланта не показывал…
— Не сможем мы уехать, — заметил прагматичный Гвайнард. — За нами следят и весьма пристально. Соглядатаи доселе во дворе ошиваются, я утром видел. Двое меня проводили до самой швейной мастерской, где я покупал Хальку новое облачение, ни наг не отставали.
— Отвести глаза шпионам — дело нехитрое, — поморщился Валент. — Если у меня хватило сил для того, чтобы уничтожить замок Астер, то заморочить головы простым смертным я сумею без осложнений. Тем более, что близкого присутствия других магов я не чувствую.
— Точно так же, как не сумел почувствовать тех рогатых уродов, которые навещали меня в соседней камере, — проворчал я. — Впрочем, красномордые сказали, что они не колдуны, а нечто другое, хотя и близкое… Давайте подумаем логически: если неизвестный колдун, желающий поговорить с Валентом, приглашает его к себе, следовательно, он должен обеспечить свою безопасность. И должен знать, что в Коринфии неспокойно.
— Понадеемся на дядю? — усмехнулся Гвай. — Ладно, согласен, где наша не пропадала! Ладно, вы собирайтесь, а я пока сбегаю на постоялый двор к Витарию, может чего узнаю…
* * *
Я был уверен, что местные Ночные Стражи нарассказывают Гваю о замке Эль-Башем всяческих ужасов — мол, и призраки там шастают, и вурдалаки с упырями еженощно устраивают на развалинах кровавые оргии, ушатами потребляя кровь невинных девиц и пожирая трехдневных младенцев, да и вообще в округе обитают клыкасто-когтистые пучеглазые монстры, так и ждущие удобного момента, чтобы сцапать неосторожного путника… Но я ошибся.
Мы с Валентом оседлали лошадей, приготовили дорожные мешки со сменной одеждой и запасом еды на трое суток. Соглядатаи, заметив нашу суету в конюшне заинтересовались необычайно, но я старался не обращать на них внимания, хотя кулаки и чесались — никогда не прощу фатаренам ночи, проведенной в кордегардии и разбитого глаза!
