удовольствием укрылась бы у него под одеялом.
Уже тогда Лука был теплее всех людей, которых я знала, а его дыхание было похоже на летний бриз, поглаживающий мою шею.
Но сейчас я была одна, комната вокруг меня была огромной, роскошной – и абсолютно пустой.
Я очень скучала по тем временам, когда мы с Лукой, еще не будучи кандидатами, бегали к нашему любимому месту в центре города – мимо торговых центров, ресторанных комплексов и огромных высотных парковок, которые возвышались рядом с транспортными трассами над ущельями с домами. Мы бежали до одного из немногих районов города, где еще не были снесены «мутировавшие» здания. Сегодня они в той или иной степени представляли собой памятники, и вход туда был строго воспрещен. Многие здания из-за смешения стали нестабильными, кроме того, воздух был там другой: казалось, словно тебя притягивает магнитом, будто где-то притаился невидимый вихрь, угрожавший унести тебя прямиком в лапы смерти.
Люди в городе избегали мест, где до сих пор ощущалось смешение.
Но только не мы с Лукой.
Лука, будучи еще ребенком, без проблем вскрывал систему безопасности детектора Гилберта, обеспечивая тем самым пропуск в закрытый район города. Мы пробирались вдоль огромных заборов с многочисленными предупредительными знаками, пока не доходили до одной из многих кадок с цветами, в которой Лука прятал детектор с украденным профилем Гилберта.
Опасность того, что Лис или Гилберт выведут нас на чистую воду, заставляла наши сердца бешено биться. Но мы снова и снова пробирались в закрытый городской район. В его центре стояла небольшая церковь, от которой остались только колокольня и развалины стен, обвитые плющом. Мы преодолевали 234 ступени колокольни, поднимаясь наверх, и усаживались на краю зияющей дыры, которая когда-то была крышей. Под нашими ногами протекал ручей, направляясь прямо в небольшой парк. Необъяснимым образом вода появлялась из того места, где стоял полуразвалившийся фонтан.
Нигде больше не встречалось так много странных растений. Похожие на диковинный водопад, они словно выливались из другой части света через невидимый вихрь.
И это волшебное место, там, в небольшой разрушенной церкви, между крышами гигантского мегаполиса, принадлежало только нам.
Может, мне все-таки стоило рассказать Луке о планах Хоторна.
Внезапно я почувствовала, как по щекам потекли слезы, и попыталась сердито смахнуть их. Я не хотела реветь. Служить кураториуму было честью для меня! Варус Хоторн попросил меня довериться ему, и я сделаю это! И все-таки я не смогла сдержать слезы и свернулась маленьким клубочком на слишком большой кровати.
В такие дни, как сегодня, мне очень не хватало мамы, до боли. Я скучала по дому с дверью цвета солнца. И мне не хватало запаха мяты, который всегда исходил от моей мамы и который уже тогда внушал мне чувство защищенности.
Размытым взглядом я уставилась в темноту и попыталась наконец взять себя в руки. Мне совсем не подходило быть такой сентиментальной. Но сейчас, когда цель, к которой я стремилась так долго, снова была бесконечно далека от меня, я ощущала себя потерянной.
Я вытерла слезы и взяла с тумбочки детектор. Было уже три часа ночи, но я никак не могла заснуть.
В итоге я включила новостную систему и все же посмотрела информационные каналы, которые сообщали о гонке.
Мое собственное лицо появилось в самом первом видео. «Героиня или аферистка?» — гласила подпись под моей фотографией. Листая дальше, я выбрала статью с заголовком: «Достигли ли вихри следующей фазы?» В ней речь шла о всевозможных сценариях конца света. Вздохнув, я закрыла новостную ленту.
Вместо нее я снова открыла результаты вихревой гонки. К счастью, для бегунов, к которым я в настоящий момент – по крайней мере, официально – принадлежала, информация была доступна в любое время.
Не зная, чего ищу, я кликнула на свое имя в списке участников. Рядом с моей фотографией красовались цифра 1 и слово ПОБЕДИТЕЛЬ. Я, конечно, уже знала места, в которые вели вихри: Мадагаскар, Западная Сахара, Канны, Французские Альпы, а следом мой вынужденный прыжок на Аляску.
Я устало потерла глаза. Сейчас я с большим удовольствием обсудила бы все с Гилбертом в спокойной обстановке. Он уже на протяжении многих лет наблюдал за тем, как участники гонки прыгали через вихри. Может быть, он что-нибудь знал об этом… таланте? Может, он смог бы помочь мне понять, как действовать дальше?
Бегун во времени. Мысли в моей голове путались, кружились вперемешку с теми возможностями, которые открывались, если Хоторн действительно был прав. Если я вместе с вихрем могла перепрыгивать через пространство и время так, как хотела, то… то что мешает мне изменить прошлое?
Не только чтобы остановить «Красную бурю». И не только чтобы предотвратить любое нападение сплитов.
Быть может, я могла бы использовать этот талант и для того, чтобы вернуться к дому с желтой дверью. Быть может, я могла бы предотвратить нападение цюндеров и спасти свою маму?
Мысль, конечно, была абсолютно безумной. Не более чем несбыточная фантазия, не что иное, как самообман, ведь с тех пор прошло уже очень много лет.
Помявшись в нерешительности, я кликнула на систему данных кураториума. Рядом с моим профилем со вчерашнего дня была видна новая колонка, над которой стояла надпись: «ТОППОБЕДИТЕЛЕЙ». В ней были указаны рекорды всех прошедших вихревых гонок, и я, конечно, знала, кто в этом списке стоял на первом месте. Я уже сто раз просматривала его данные с тех пор, как впервые услышала его имя.
Имя: Бэлиен Джейсон Треверс
Возраст: 13 (скончался)
Доля пойманных сплитов: 91,82 %
Время прохождения вихревой гонки: 14,43 минуты
На фотографии профиля был изображен силуэт, который можно было найти на футболках и кружках. Я провела по контуру изображения указательным пальцем и вдруг почувствовала, что упустила что-то важное.
Я неуверенно открыла данные с вихревой гонки Бэлиена в 2090 году. Рядом с высокими сильными юношами и девушками стоял невысокого роста парень, который устало смотрел в камеру. Он был на полторы головы ниже своих товарищей, а позади него стоял Варус Хоторн, гордо положив обе руки ему на плечи.
Я приблизила изображение и посмотрела на лицо юноши. Черные растрепанные волосы, детские щеки, голубые, как лед, гла…
Глаза.
Ошеломленная, я опустила свой детектор. Это были те же глаза, как у бегуна с Аляски. Но это было… это было абсолютно невозможно.
Бэлиен Треверс умер.
Не отрываясь, я смотрела на фотографию самого известного бегуна нашего времени.
После его гибели устроили крупнейшую поминальную церемонию. Во дворе кураториума, где на табличке были выгравированы
