class="p1">– Герман, ты все же глупец. Он гросс. Я слышал, сильные одаренные способны на всякие чудеса…
– Не могу знать, мой кайзер. Докладываю, что видел.
– Ладно, продолжай. Что его заинтересовало на заводах Цеппелина?
– Мне показалось, он был доволен тем, что увидел. И, как я уже сказал, это не очень хорошо для рейха, мой кайзер.
– Я помню, что вы говорили, майор, – поморщился Вильгельм. – С кем он еще встречался? Что особенного ты заметил?
– Я старался выглядеть простецом, чтобы втереться к нему в доверие. Ведь мы оба – летчики! Но он не захотел подпускать меня ближе, ощущалась какая-то отстраненность, а временами проглядывала даже холодная злость. Не знаю, с чем это связано, мой кайзер. Но, возможно, ему не нравится мое отношение к унтерменшам и всяким желтым. У него в команде сразу два офицера – азиата. Старпом и второй пилот. Вот им он полностью доверяет.
– К слову. С левыми из СДПГ или коммунистами он не виделся?
– Нет, да и не упоминал ни разу.
– Хорошо. Эти предатели у меня уже в печенках! Герман, передайте своему Адольфу, чтобы на голосовании в бундестаге по закону о профсоюзах он обязательно провалил предложение социал-демократов. Пусть вносит поправки и окончательно похоронит проект!
– Да, мой кайзер, все будет сделано.
– Очень надеюсь, что получится лучше, чем в прошлый раз! – не без скепсиса посмотрел Вильгельм на своего адъютанта. Тот в ответ молча вытянулся перед императором.
Еще десять лет назад тогда еще кронпринц затеял игру против немецких левых, набирающих в условиях разразившегося в Европе глубочайшего экономического кризиса все больше сил и влияния в среде пролетариата и безработной городской молодежи. Опору он нашел в крайне-правых. Фрайкоры помогли сбить попытки революционных выступлений в Саксонии, Баварии и Гамбурге, а затем он же помог национал-социалистам найти общий язык с крупнейшими корпорациями, получить финансовую помощь и продвинул их в бундестаг.
Когда же он наконец-то стал императором, то одним из первых его решений в новом статусе стало назначение одного из лидеров партии своим личным адъютантом. Это было удобно. И для оперативной связи, и для разных, подчас весьма деликатных поручений. В том числе и далеко выходящих за рамки германских законов…
– Ну, что из вас клещами слова тянуть! Рассказывайте! Куда они полетели дальше?
– Колычефф отказался прямо назвать свой маршрут, но предположу, что это будет одна из стран Южной Америки.
– У нас там сейчас что-то затевается?
– Да, мой кайзер. В Уругвае.
– Кто руководит операцией?
– Этот болван Рём, мой кайзер.
– Ты по-прежнему относишься к нему с предубеждением, – Вильгельм знал о давней вражде своего порученца к фактическому главарю Фронтбана – объединения ветеранов всех войн, которые вел рейхсвер за последние десятилетия. Организацию номинально возглавлял первый генерал-квартирмейстер и глава генштаба Эрих Людендорф, чьей протекции и был обязан Рём своим новым назначением. – Это ведь был его замысел и план, не так ли? Ему и делать…
– Он глуп, как бревно, и наверняка все провалит. Вы должны были поручить это дело мне, мой кайзер, – проворчал Геринг.
– В другой раз, Герман, в другой раз. Впрочем, если желаешь, можешь отправиться в Буэнос-Айрес и провести там негласные переговоры с нашими сторонниками. А заодно и присмотри за русским гроссом, только аккуратно, издали.
– Слушаюсь, мой кайзер, – щелкнув каблуками, Геринг коротко качнул тяжелой головой.
Уходя, он прошептал себе под нос: «Хоть что-то…»
Вильгельм, оставшись в одиночестве, без сил откинулся на спинку кресла и посмотрел на постепенно прогорающие отличные дубовые поленья. Колычев по-прежнему оставался для него загадкой. В этом совсем еще юном и таком уверенном в себе, неожиданно обретшем огромную силу и власть человеке он видел все, чего не получил когда-то сам.
«А сейчас уже поздно. Все поздно! Нет, прочь уныние, будущее за нами! Я еще приведу Германию к истинному процветанию и могуществу, достойному ее гения! А за этим Колычевым будем приглядывать. Посмотрим, что и как он сумеет передать Александру Третьему. И что на мои предложения ответит русский царь».
Так уж случилось, что в Италии молодожены пробыли недолго. Кто знает, что было тому причиной, не слишком хорошая для Апеннинского полуострова погода или марши чернорубашечников, регулярно проходившие в городах и весях этой древней страны, но Колычевы не стали задерживаться ни во Флоренции, ни в Неаполе, и даже Вечный город с Ватиканом не смог удержать их внимания.
Обошлось даже без официальных встреч. Стареющий король Виктор-Эммануил в это время отдыхал от трудов праведных на Сардинии, а совершенно отодвинувший его от власти дуче Муссолини был слишком занят начинающейся, уже третьей по счету, Итало-Абиссинской войной.
К слову сказать, Российская империя хоть и не вмешивалась в этот конфликт напрямую, но достаточно явно поддерживала тамошнего негуса Хайле Селассие I и поставляла ему вооружение. Так что вполне вероятно, холодный прием, устроенный русскому сенатору, был обусловлен именно этим.
– Ну и черт с ними, – пожал плечами Март. – А не осуществить ли нам мечту Остапа Бендера?
– А кто это? – удивленно посмотрела на него Саша.
– Сын турецкоподданного, идейный борец за денежные знаки и великий комбинатор, – немного грустно ответил ей муж, в свое время попытавшийся выяснить, написано ли это произведение.
Увы. В этой реальности Илья Ильф и Евгений Петров были просто известными фельетонистами, но так и не стали соавторами. Отчего из-под их пера не вышел один из самых любимых романов Вени Мартова.
Из Италии «Александра» взяла курс на юго-запад. Пролетев над прозрачно-синими водами Средиземного моря, они достигли Африки. С высоты в четыре тысячи метров полюбовались вершинами, ущельями и отрогами древних Атласских гор, совершили короткую посадку в Касабланке, где и пополнили баки перед трансатлантическим путешествием. И вот он, простор океана! Погода баловала, устойчивые встречные ветры – пассаты – добавляли расхода горючего, но не создавали никаких проблем.
Пересечение экватора – первое и для многих членов экипажа, и для самой красавицы-яхты – отметили веселым застольем и даже небольшим импровизированным представлением в кают-компании. Март спел песенку про отважного капитана, которому так надо улыбнуться. Саша ему аккомпанировала, сев за фортепиано и подстроив голос октавой выше, подпевала в жизнерадостном припеве, а следом за ней под конец песни уже и все хором под дирижерскими взмахами Мартемьяна дотянули: «Капитан, капитан, улыбнитесь, только смелым покоряются моря».
Гвоздем программы праздничного застолья стали свежайшие устрицы, приобретенные Михалычем оптом в Марокко. К ним подали вюрцбургский штайнвайн из сильванера в знаменитой округлой бутылке – боксбойтеле.
Попивая светлое, округлотельное, с яркой, почти щиплющей язык минеральностью, различимыми нотками южного разнотравья, сочным оттенком спелой дыни и гармоничными
