– Как ты меня нашёл? Давно ты здесь? Много историй собрал? – Исма осыпала мудреца вопросами.
Плавным жестом Хакка пригласил её сесть за стол, а потом сказал:
– Ну-ну, Олаи, не торопись. У нас полно времени. Ещё пару дней я точно буду в городе. Гостевые комнаты в Седьмом Углу что надо, да и выпивка неплоха! В Эдде я уже месяц. Провернул пару удачных сделок и заручился поддержкой эддийского совета. Теперь мне позволено посещать город когда вздумается и оставаться тут на любой срок, правда, только как временному жителю. Но и на том спасибо. Ещё лет пять назад для местного жречества я был словно кость поперёк горла. Ну, или как заноза в благочестивом заду верховной. Может, она и теперь бы меня не впустила, но, кажется, у Оззо и без того забот хватает.
Гебб с Аристейем улыбнулись шутке про верховную. Айола, заранее пригубившая бутылочку креплёного вина, от души рассмеялась. Лицо Беррэ сделалось серьёзным.
– Пару дней… – растерянно повторила Ис, стараясь не выдавать чувств.
– Фарал аан ахиб! За встречу! – сказала Айо, и кружки застучали деревянными боками.
– К сожалению, корабли не умеют ждать. Если в течение недели не соберу караван и не отправлюсь в Сат’Ош, придётся зимовать в порту. Редкие суда ходят сейчас в Эллирию, а у меня есть обязательства перед её знатными домами. – Хакка хлебнул пива и вытер платком усы. – Кстати, признаюсь, совсем не ожидал встретить принца одной из двенадцати благороднейших семей Иллиона!
Аристей поперхнулся сидром, а Гебб обалдело уставился на мудреца.
– Кх-кх… Но как вы узнали? – с трудом отдышавшись, спросил принц.
– Будет вам, господин! Я же Хакка, скиталец Кипящего Моря! А для человека, повидавшего мир, ничего не стоит отличить один говор от другого. И пусть вы смуглый и статный, как ваши подруги с Ильсата, но в речи присутствуют грубые нотки иллионских господ. – Мудрец хитро прищурился. – К тому же волосы у вас тёмные, а не светлые, и эти манеры… Позволю себе предположить, что обучением в Доме Лиса до сих пор занимается Шестипалый Джуннис. Ведь так?
– Вы правы, господин Хакка. Джуннис действительно был моим наставником. И наставником Гебба тоже. Он обучил нас чтению и счёту, основам философии, военной тактике и первой ступени Ильрека. Но вторую ступень мы изучили самостоятельно, потому что мастер Джуннис умер от сердечного удара за год до нашего испытания.
– Понятно. Тогда, думаю, мне стоит проведать ваших родителей. Шестипалый был для них хорошим другом… – Мудрец перевёл взгляд на «ильсатских ящерок». – А вы, если не ошибаюсь, дочери Иоконны, матриарха Женской Деревни и покровительницы южных мореходов?
– Да, господин. – Беррэ поклонилась старику, а Айола испуганно отставила кружку.
Хакка посмеялся в бороду и сделал ещё один глоток пенистого пива.
– Не переживайте, дамы! Что было в Седьмом Углу, остаётся в Седьмом Углу. Уж кто-кто, а я-то знаю об этом не понаслышке. К тому же законы Ильсата не властны над эддийскими паломницами. Так что расслабьтесь: никто не станет вас упрекать за то, что вы чувствуете себя раскованно, сидя за столом с мужчинами. Тем более что одному из них уже лет двести и радуют его только приятная компания, добротная история и вкусная еда. Ну-ка, где там мой заказ?!
Хакка щёлкнул пальцами, и хозяин таверны тут же возник у стола. В руках он держал серебряные подносы. На первом дымилась утка, щедро облитая сливочным соусом, а на втором – румяная форель, обложенная жареной репой и луком.
– Прекрасно, господин Атсуш! Передайте кухарям мою глубочайшую благодарность. – Глаза мудреца лукаво сверкнули.
Содержатель исчез так же незаметно, как появился.
– Олаи, помоги, пожалуйста, с угощениями. Это лучшие блюда Седьмого Угла! Хочу, чтобы каждому досталось по кусочку.
– Конечно, помогу, но, Хакка… не называй меня старым именем. Мы же не в Валь’Стэ.
На мгновение над столом повисла тишина.
– Как скажешь, Ол… Исма… тоже звучит неплохо.
– А мне нравится твоё настоящее имя, – отозвался Аристей. – Красивое!
Гебб согласился с товарищем, сложив пальцы особым образом. Айола с Беррэ одобрительно закивали.
– Хакка, ребята, вы не подумайте… Мне приятно, но мы с дядюшкой отправились в паломничество, потому что верим в Богиню и желаем снискать её благословение. И если для этого нам нужно забыть себя прошлых, значит, мы забудем или хотя бы попробуем.
Исма встала, взяла приборы и начала резать рыбу: раз, два, четыре, шесть… Айола наполнила кружки, а Беррэ помогла с птицей.
Разложив еду по тарелкам, Ис продолжила:
– Вы все мои друзья, поэтому я расскажу вам про Олаи. Она была слабой и глупой. Олаи много плакала, когда брат ушёл из дома, но затем бабушка Омма рассказала ей про Палланту, и слёзы высохли. – Голос Исмы задрожал. – Мать и отец сберегли веру в Хранителя, в камень, что защищает деревню, поэтому им становилось всё больнее и хуже. Старейшины назвали их семью проклятой и хотели изгнать из Валь’Стэ, но Олаи верила и молилась. И Богиня услышала. Глава деревни разрешил им остаться, сказав, что Олаи и Омма умелые знахарки, без которых больным не пережить зиму. Но потом бабушка умерла. – Исму затрясло от оживших воспоминаний. – Отец забросил гончарную и превратился в пьяницу. Мать стала редко выходить из дома и только плакала. А Олаи продолжала молиться. И вот, когда ей исполнилось пятнадцать, дядюшка рассказал Олаи, что тоже верит в Палланту. Что выше по течению реки есть город, в котором поселилась чудотворица Астара. Что они могут стать паломниками и уйти туда по Тропам Света. Что Жрица Востока обязательно им поможет. В тот день Олаи решила стать другим человеком и взяла себе божье имя – Исмем, Исма, Ис.
– Но в походе ты была не против, чтобы мы с Беррэ называли тебя настоящим именем, ведь так? – спросила Айо.
– То было в походе, а в городе всё изменилось. Я поговорила с послушницами и с Оззо. Они объяснили, как всё устроено. Верность божьему имени доказывает мою верность и покорность Богине. Если я буду служить Ей, Палланта подскажет, как быть дальше.
– Но зачем тебе это, Ис? – В глазах Аристейя зажглось пламя. – Ради чего ты отказываешься от самой себя?
– Я не… Я хочу найти брата. Тар жив. Я точно знаю. Чувствую это. Сердцем.
Исма дотронулась до мешочка, висевшего у неё на шее. Даже через ткань скорлупа макадды кольнула пальцы. Такой же колючей ей казалась и память о прошлом. Но Исма высказалась, доверила друзьям правду, и теперь ей стало немного легче.
– Ладно, давайте есть, а то остынет! – Ис проткнула вилкой душистый кусочек форели и положила в рот.
Некоторое время все были заняты едой. Первым не выдержал Гебб и сказал на Ильреке, что за всю жизнь не пробовал ничего вкуснее. Аристей перевёл и сам поблагодарил Хакку за угощение. «Ильсатские ящерки» поддержали юношей и произнесли короткий тост на родном языке, обозначавший примерно следующее:
– За встречу, дружбу и щедрого мудреца!
Исма подняла кружку и сделала глоток. Алкоголь приятно дурманил голову, но ей не хотелось пьянеть и становиться похожей на отца. Перед мысленным взором Исмы возник Вэлло. Покрасневший и неестественно весёлый, он смотрел на неё стеклянными глазами и говорил что-то про праздник урожая.
Видение Ис оборвалось, когда разодетый в кружева менестрель спрыгнул с помоста и объявил:
– А теперь гальярда! Обычно господа приглашают дам. Но, дамы, знайте, если господа проявляют излишнюю робость, вы можете пригласить их сами. Итак, музыка!
Повинуясь команде барда, удивительно чисто запели кифары и затрещали тамбурины. Следом за ними, подхватывая ритм, зазвучали тимпаны и флейты.
– Ой, а пойдёмте танцевать?! – предложила Айо и махнула наполненной до краёв кружкой.
Содержимое выплеснулось на стол, заляпав пеной поднос и чашки.
– Кажется, кому-то на сегодня хватит… – иронично протянула Беррэ.
– Ничего не хватит! Я ваще-то джугги джигугги!
– Ну нет, дорогуша! Ты уже слова на ильсатском путаешь. Посиди-ка лучше, попей воды и приди в себя. Хакка, вы за ней присмотрите?
