начинают пачками хватать людей, которые не сделали ничего плохого, и бросать в тюрьмы, и казнить. Мы бы, конечно, объяснили людям, что арестованные готовили восстание, кто-то поверил бы нам, а кто-то не поверил бы. Но люди видели бы главное: в городе всё было тихо, а белые вдруг начали проливать кровь. И заговорили бы о белых драконах, которые ничем не лучше своих предшественников. И тогда мы имели бы против себя уже не горстку красных фанатиков и городских тунеядцев, а полгорода. Обезглавленное подполье вовсе не исчезло бы, всех мы не смогли бы арестовать, появились бы новые лидеры, которых было бы куда труднее выявить, потому что они вели бы себя более скрытно. Мы сами расширили бы социальную базу недовольства и облегчили бы лидерам сопротивления вербовочную работу. Чтобы выявлять всё растущее сопротивление, мы вынуждены были бы постоянно наращивать штаты секретной службы, постепенно вырастив эту службу в такого монстра, который сам по себе агитировал бы людей против власти. Сопротивление и тайная полиция росли бы наперегонки, и как бы это не закончилось войной с собственным народом.
Теперь второй вариант. Мы ввели бы в столицу корпус Белого Ордена. Во-первых, это само по себе агитировало бы людей против новой власти. Красные подпольщики всем объясняли бы, что власть белых держится только на остриях мечей, что белые всем ненавистны и знают об этом, они боятся собственного народа. А, во-вторых, если бы в столице стоял корпус Ордена, красные не решились бы на восстание, а продолжили бы копить силы. Нарыв не имел бы возможности лопнуть, гной распространялся бы внутрь организма, пока не отравил бы его весь, а тогда и 10 корпусов Ордена не помогли бы.
– То есть… вы сами спровоцировали восстание?
– Да, мы вполне сознательно убедили заговорщиков, что нападения с их стороны никто не ждёт, что правительство не имеет в столице никаких сил, а потому успех восстания гарантирован. Мы вытащили всю эту заразу из подполья на улицы и вырезали почти поголовно. Но эта кровь во мнении народном лежала уже на них, а не на нас. Ведь одно дело, когда стража средь бела дня хватает мирного трактирщика, который на всю улицу верещит, что он ничего плохого не сделал, а другое дело, когда этот трактирщик среди ночи берёт в руки меч и идёт убивать императора. Если ему в этом случае сносят башку, то белые остаются героями, а не превращаются в палачей. К тому же выходит, что бунтовщики обманули доверие императора, который даже войск в столице не держал, то есть они подлецы. А белые побеждают малыми силами, то есть во мнении народном остаются героями.
– Получается, ваше величество, что вы ловили заговорщиков на себя, как на живца?
– Ну да.
– Но ведь это был безумный риск. Ситуация тогда держалась на тонком волоске.
– Без риска, конечно, не обошлось, но тонкий волосок был на самом деле стальной нитью.
– Государь, давайте я расскажу про ночь восстания то, что известно всем, а вы потом скажите, что на самом деле было по-другому. Заговорщики без единой капли крови захватили целый квартал столицы, городская стража этого квартала перешла на их сторону. Они сгруппировали силы, около 3 тысяч человек, и двинулись к дому императора, чтобы его убить. А у императора вся охрана состояла из 3 сержантов. Они легко выломали ворота, ведущие во двор дома, где жил император и напали на него. Даже в детских книжках есть картинки: император во дворе своего дома в окружении трёх верных сержантов ведёт неравный бой.
– На этих картинках правда, именно так оно всё и было.
– А потом жившие неподалёку отставные рыцари услышали шум и бросились на помощь императору, потом и другие горожане, поняв, что происходит, взялись за оружие и спасли своего монарха.
– Всё так и было, но не совсем. О дне и часе восстания мы знали заранее, но охрану в доме императора усиливать не стали, чтобы не насторожить заговорщиков. Заменили городскую стражу на самых опытных и верных людей. Они сразу перешли на сторону восставших, таким образом в рядах смутьянов оказалась сотня наших. Как только начали ломать ворота, эти сто человек набросились на бунтовщиков, сильно их деморализовав. Ну а я с моими сержантами разумеется не спал. Мы были вооружены до зубов. На каждом по две кольчуги. Вчетвером мы могли продержаться не меньше часа, но нам пришлось держаться в одиночку не больше десяти минут. И не отставные рыцари, которые случайно жили неподалёку, пришли нам на помощь, а храмовники, которыми были буквально нашпигованы все соседние дома. Я договорился с моим другом Жаном, магистром Ордена Храма, что он отберёт две сотни самых сильных своих рыцарей, переоденет в цивильное и они станут на время невидимой охраной императора. Храмовников в столице почти никто не знал, их лица никому не примелькались, так что эти «торговцы и ремесленники» поселились рядом с домом императора, никого не насторожив. Когда двести храмовников ударили по бунтовщикам, те чуть сразу мечи не побросали от неожиданности, впрочем, вскоре пришли в себя и оказали сопротивление.
– Но ведь у вас было всего три сотни против трёх тысяч.
– Зато какие у меня были сотни, дорогой. Каждый из этих бойцов стоил десяти. К тому же на узкой улочке бунтовщики не могли разом задействовать все свои силы. Не говоря уже о том, что среди бунтовщиков опытных бойцов было мало, они пытались компенсировать фанатизмом недостаток профессионализма, и отчасти у них это получалось, но лишь отчасти. Между моими тремя сотнями и тремя тысячами негодяев бой шёл почти на равных, хотя его исход трудно было предсказать. Но тем временем из соседних кварталов подтянулись размещённые там отставные рыцари, которые на самом деле в отставку не уходили. Ближе их нельзя было размещать. Слишком высокая концентрация вокруг императорского дома здоровенных мужиков с суровыми лицами спугнула бы заговорщиков. Вновь прибывших рыцарей было около тысячи, с этими силами мы подавили бунт за час. Все бунтовщики до единого были перебиты. Мы готовы были брать их в плен, чтобы потом отправить на рудники, но они не сдавались, и мы не стали их уговаривать. Война есть война. От такого количества смертных приговоров столица содрогнулась бы, а узнав, что император победил в неравном бою, столица ликовала. Красное подполье было полностью уничтожено.
– Значит, это выдумка, что «горожане спасли императора»?
– Ну не совсем выдумка. Многие горожане, проснувшись посреди ночи от звона железа и поняв, что происходит, по своему почину бросились на защиту императора. Их было 34 человека, потом всех сосчитали. Их не могло быть больше. Не так уж много простых
