В Дунайскую армию они прибыли в середине августа, уже на подъезде узнав печальную весть о кончине её командующего — князя Прозоровского. Но на их планах этот печальный инцидент сказался вполне благотворным образом. Принявший командование войсками генерал Багратион слегка притормозил с наступлением, ожидая гонца из Петербурга с подтверждением своих полномочий, хотя и продолжил энергичную подготовку к нему. Однако такая задержка помогла ему выкроить немного времени на то, чтобы посмотреть на презентацию «Николаевской пули», как теперь стали именовать ту самую пулю Нейслера. Сам Багратион отнёсся к презентации вполне благосклонно, потому что был прекрасно осведомлён о том, сколько братья приложили усилий. В те времена, когда они только затеялись с пулей Минье, Багратион пребывал на должности коменданта Павловска и потому был вполне в курсе того, чем они занимаются. Правда, сам особенно в эксперименты братьев не лез. Потому что в тот момент его мысли занимал тайный роман с сестрой Николая и Михаила — Великой княжной Екатериной Павловной. Так что был некоторый шанс, что он станет им родственником. Увы, не реализовавшийся… Но благосклонное отношение к Николаю с тех времён у него сохранилось.
Продвижения пули в войсках шло… туговато. Но, в целом, успешно. И главной движущей силой этого стал генерал Кутайсов. Бывший майор его с трудом, но припомнил. Это был самый молодой генерал из тех, кто погиб на Бородинском поле… Его положение сейчас было весьма двояким. Отец генерала не имел долгой череды аристократических предков за спиной, как, впрочем, и особенных талантов. За исключением одного — он умел весьма ловко обращаться с бритвой. Вследствие чего он стал личным брадобреем наследника престола Павла, а потом ловко сумел войти в его ближайший круг. Где немало преуспел, накопив солидное состояние и став обер-шталмейстером, графом и андреевским кавалером. Особенно когда его благодетель стал императором… Однако, «по пути» он успел оттоптать множество аристократических мозолей. Так что после убийства своего благодетеля был арестован и некоторое время находился в заключении, после освобождения из которого удрал в Европу, где и продолжал пребывать в настоящее время. А вот его сын зарекомендовал себя храбрым и талантливым военачальником, отличившись в «деле» при Голымине, а также при Эйлау и Фридланде. Но, не смотря на все его успехи над ним продолжала нависать тень опального отца… Так что за возможность угодить императору он ухватился обеими руками. Тем более, что чем угодить было.
Молодой двадцатипятилетний генерал пришёл в восторг даже не столько от самой пули, но от того, как были организованы её испытания. Капральство измайловцев сначала показало разницу в скорости заряжания ружья обычной и новой пулей, которая оказалась весьма незначительной, затем стрельбу, как по одиночной мишени, так и по группе мишеней, изображавшей из себя вражеский атакующий строй, на дистанциях 50, 100, 200, 300, 400 и, даже, 500 шагов. Хотя по поводу последней юный Великий князь Николай и заявил, что на такой дистанции стрельба не планируется, потому как «слишком вознесённый ввысь ствол ружья создаёт излишне большие трудности для прицеливания», но по характеристикам пули она вполне возможна.
После каждого залпа проводился подсчёт попаданий, а затем дырки в досках закрашивались растёртым мелом, которым доски были покрыты изначально — для лучшей видимости попаданий, так что новый залп производился, считай, в чистую мишень. Поэтому все попадания были видны очень наглядно… Результаты каждой стрельбы заносились в отдельный протокол, который потом «подшивался» к итоговому, центральное место в каковом занимала общая таблица, а в конце испытаний на больших листах были вычерчены два «графика нарастания потерь» наглядно показывающие насколько быстрее падает численность атакующего вражеского подразделения при использовании новой пули, по сравнению с обычной. Похоже, Кутайсов с подобным подходом никогда не сталкивался, от чего и пришёл в восторг. Очень уж наглядно получилось…
Ну и результат вышел впечатляющий. Новая пули позволяла достигать той же точности стрельбы на дистанциях вдвое больших, чем обычная, круглая, позволяя делать по приближающейся вражеской пехоте до четырёх дополнительных залпов, а по приближающейся кавалерии один-два. В зависимости от того, каким аллюром она будет идти в атаку. Так что уже через два дня Кутайсов укатил в Петербург докладывать императору о результатах.
А ещё через четыре в Павловский дворец прибыла целая рота измайловцев, которую было велено обучить стрельбе новой пулей, дабы представить изобретение под высочайшие очи.
Представление прошло через две недели. На стрельбище измайловского полка. И прошло она блестяще. Все присутствующие во главе с самим императором Александром I были «удивлены и восхищены». И-и-и… на этом всё закончилось. Никаких иных телодвижений для принятия на вооружение новой пули никто делать не стал. Все усилия Николая привели к тому, что его просто потрепали по щечке и сказали какой он молодец…
После того, как стало ясно, что этим всё и закончилось, на Николая напала хандра. Он стал подавлен, почти забросил тренировки и закаливания, а временами впадал в дерзость и регулярно грубил не только учителям, но и, даже, воспитателю и маменьке. Вследствие чего Данилку едва не выгнали из слуг. Вроде как он плохо влиял на юного Великого князя. Матвей Иванович-то прекрасно знал кто был инициатором всех этих нововведений… Но как-то обошлось. Однако, Данилка понял, что надо срочно выводить своего юного патрона из этого состояния, потому что иначе всё это окончится очень плохо. Ну, зачем России озлобленный и обиженный на весь свет император? Да и станет ли он таковым, ежели будет пребывать в таком состоянии? Ну и с собственными Данилкиными планами в таком случае может произойти полный крах…
— Знаешь, а мне кажется, я придумал, что мы должны сделать, — начал он, улучив момент, когда Николай очередной раз дулся на всех, запершись в своих апартаментах.
— Для чего? — уныло отозвался юный Великий князь.
— Для того чтобы твою пулю приняли в войсках.
— Мою?
— А чью же? Мою что ли? Так мою никто и никогда не примет! Рылом я не вышел. А вот твою — шансы есть.
— Какие? Мы и так сделали всё, что могли, — Николай зло ощерился. — А они все восхищались. Слава всякие приятные говорили… и чего? Ненавижу!
— А вот этого не надо, — наставительно произнёс Даниил, и продолжил наставительным тоном: — Кто хочет решить проблему — ищет возможность, кто не хочет — ищет причину её не решать.
— Кто это сказал?
— Сократ, — ответ на этот вопрос бывший майор, по случайности, знал. Потому что на столе у начальника складов, на которых он служил, стояла табличка из плексигласа с данным изречением. И, кстати, не у него одного. Он таких две или три подобных встречал за время службы. У разных начальников.
Николай задумался.
— И что ты придумал? — спросил он спустя минуту уже более миролюбиво.
— Смотри — для того, чтобы в войсках появились твои пули — их надо откуда-то взять. А откуда берутся обычные пули?
— Их делают.
— Как?
— Пулелейками.
— А кто делает пулелейки?
Николай завис. Потом медленно произнёс.
— Не знаю…
— Во-от, — удовлетворённо кивнул Даниил. — О чём я и говорю. И тут возникает два пути. Первый — выйти на тех, кто делает пулелейки, и как-то заставить их переделать таковые под наши… то есть твои пули. Потому как если пуль в войсках нет — ничего не выйдет… Можем мы это сделать?
— Да откуда я знаю?!
— Тогда есть второй путь. Твоя ж матушка-«государыня» попечительствует над всеми воспитательными домами?
— Ну да.
— Так вот — надобно попросить у неё сделать при Санкт-Петербургском воспитательном доме мастерские, где и организовать производство таких пулелеек. Их же много надо. Во-первых, как говорил Матвей Иванович у нас в армии ружья да фузеи аж двух десятков разных калибров. И под каждый нужно, как минимум, одну пулелейку.
