— Почему как минимум?
— Дык, а ты знаешь, на сколько пуль её хватает? Может там тысячу отольёшь — и всё. В ремонт. Либо под замену. Или три тысячи. Да даже если и больше — в роте, почитай, две сотни стволов, сколько они за один бой пуль выстрелят? Даже если по десять — уже две тысячи пуль улетели. А сколько таких боёв?
— Ну да, может, — согласно кивнул Николай, чьи глаза уже разгорались азартом.
— Во-от. Так что на каждую роту минимум одну. Но, скорее всего — больше. Потому что, опять же, в роте могут быть разные ружья. Разного типа. Или даже если и одного — но с разным износом. Так что по бумагам калибр, вроде как, один — а фактически разный… То есть пулелеек точно нужно не одна, а больше. Умножаем на количество рот… Никак нам без своих мастерских не обойтись!
— Точно — сейчас же бегу поговорю с maman, — произнёс Николай, вскакивая на ноги.
— Стоп! — заорал Данилка. — Опять всё испортить хочешь?
— Чёй-та? — набычился Николай. По-русски он говорил весьма простонародно, поскольку на этом языке общался, почитай, только с Данилкой. А у того подобное обращение проскальзывало автоматически. Видимо остался некий рефлекс от прежнего хозяина тела… Хотя он с ним боролся. И, даже, преуспел. Но Николай с Михаилом простонародных словечек всё равно нахвататься успели.
— А той-та, — слегка поддразнил Великого князя бывший трубочист. — Если бы ты вот так же к брату-государю помчался, когда нам Матвей Иванович категорически запретил дальше твоей пулей заниматься — что бы было?
— Ну-у-у… ничего. Просто повелел бы maman с Матвеем Ивановичем слушаться — да и всё на том.
— То-то и оно. Вот и тут надо всё продумать и момент подгадать. Когда твоя матушка благосклонно к нашему предложению отнесётся. Плюс сами пулелейки — ещё не всё. Ежели мы их просто изготовим и по ротам разошлём даже с самым грозным письмом — их просто засунут в дальний угол, да и забудут куда положили.
— Чёй-та?
— А то, что надо войскам ценность этих пуль доказать.
— Так мы же уже доказали? Вон как все расхваливали и восхищались!
— Кто все — свита?
— Ну-у-у… да.
— Так, где войска, а где свита? — ухмыльнулся Даниил. — Не-ет, Ваше Высочество, то, что мы свите показали — надобно в каждом гарнизоне повторить. Ну, или, как минимум, в самых многочисленных — в Санкт-Петербургском, Московском, на юге… и так далее. Да пригласить на эту «показуху» побольше офицеров, а то и унтеров. Чтобы своими глазами всё увидели и руками пощупали. Тогда только толк и будет!
— Как ты сказал — показуху? — удивился Николай. А потом радостно улыбнулся. — Так и сделаем!
— Обязательно! — кивнул Даниил. — Если, конечно, Ваше Высочество не будет ходить по дворцу, опустив нос и на всех злиться. Тем более, что для «показухи» у нас, благодаря Кутайсову, уже всё отработано. Достаточно вытребовать ту роту измайловцев, что уже подготовлена — и вперёд по гарнизонам. Готов к путешествию-то?
— А то! — восторженно выдохнул Николай.
— Ну, тогда давай думать как к твоей матушке с идеей подкатывать будем.
— Под как? — удивился Николай. М-дам… что-то бывший майор расслабился. Словечки из будущего попёрли. И это ещё хорошо, что он того языка, на котором внуки разговаривали, не знает. Всякие там «кринж», «краш», «мэйт», «свайп» и всё такое. А то вообще бы спалился…
Мастерские при воспитательном доме, оказывается, уже были, но запустить их работу в нужном направлении удалось только через три месяца. Несмотря на то, что Данилка с Николаем не только продумали, но и прорепетировали разговор, а также подгадали момент, когда «государыня» находилась в наиболее благодушном настроении — первой её реакцией был отказ. Слава богу, не категоричный — а то шансов совсем не осталось бы… маменька просто отмахнулась и велела Николаю не забивать себе голову подобными вещами и прилежно учиться. Так что потребовалось ещё несколько «подходов», прежде чем им удалось-таки попасть в Воспитательный дом и ознакомиться с мастерскими. Ну что сказать… лучшее, что можно было сказать об этих мастерских — это то, что они были. Всё остальное было матерным. Во-первых, здесь почти не было не только станков по металлу, но и обыкновенных слесарных верстаков. Основной станочный парк представляли станки по дереву. Инструментарий тоже был заточен под это направление. Зубил, напильников, ножовок по металлу и кусачек практически не имелось. Набор инструментов был представлен, в основном, долотами, стамесками, рубанками, фуганками да коловратами и всем таким прочем. Кузня так же была оборудована весьма скудно. Вагранки же не было совсем… Плюс, контингент воспитательного дома оказался тот ещё. Как выяснилось, в воспитательном доме оставляли только самых болезненных и квелых деток, а наиболее здоровых передавали на попечение государственным крестьянам. Так что особенных мастеров тут не водилось… Отчего юные Великие князья вновь впали в уныние, и Данилке пришлось вспоминать все армейские приёмы мотивирования подчинённых на великие свершения. Ну, с учётом того, что он и близко не был для мальчишек командиром.
Однако, мало-помалу, дело наладилось. Николаю удалось убедить матушку расширить и переоснастить мастерские, в чём значительно помогло то, что она и сама не брезговала поработать на станках, а затем, месяца за полтора получилось разработать пулелейку со сменными губками, выдающую с одной заливки свинцом по четыре пули приемлемого качества. После чего, юные Великие князья совместно провели очередную сложную интригу, закончившуюся разрешением императора устроить после Пасхи новый показ расширительной пули войскам Санкт-Петербургского гарнизона, на который были приглашены командиры дивизий, полков и батальонов не только из частей, дислоцированных в столице и ближайших окрестностях, но и из Ревеля, Новгорода и Гельсингфорса. Главным организатором, по старой памяти, опять был поставлен генерал Кутайсов, которого, кстати, тоже удивило то, что после столь успешного показа… а он реально был успешным, потому что по его итогам молодого генерала, даже, наградили, всё намертво встало. Так что он с удовольствием воспользовался полученным предложением и снова деятельно принялся за дело.
В процессе подготовки выяснилась одна шокирующая подробность — оказывается, едва ли не главным тормозом в продвижении новой пули стал воспитатель Великих князей, не поленившийся лично посетить практически всех, от кого зависело это самое продвижение, и убедить их в том, что и матушка-«государыня», и сам император вовсе не заинтересованы в продвижении данной пули в войска, и что весь состоявшийся показ — всего лишь этакая игра, которую император разрешил из жалости к младшему братику… Зачем он это сделал — оставалось загадкой. Разъярённому Николаю, прискакавшему к воспитателю разбираться с подставой, тот что бы то ни было объяснять отказался, заявив, что сделал это исключительно для их с братом пользы, а чем закончились разборки с участием «государыни» — братьям никто не сообщил. Но отношения между юными Великими князьями и их воспитателем это испортило напрочь. На «триумвирате», состоявшем из Николая с Михаилом и включенного в его состав волей Великих князей Данилки, было решено на этот раз воспитателя не прощать и воздать ему сторицей… Что выразилось в том, что Матвею Ивановичу при каждом удобном случае поминали «предательство русских воинов», которых в результате едва не увенчавшихся успехом действий генерала «точно погибло бы куда более, чем станет ныне». А начавшиеся через некоторое время попытки генерала хоть как-то объяснить свои действия — напрочь отвергались.
Как бы там ни было — новое представление прошло отлично. Без дураков. Даниил оценил это не столько по вполне себе ожидаемым восторженным отзывам, но и по тому, что после окончания действа молодого генерала окружило множество офицеров, интересующихся тем, где можно приобрести пулелейки на новые пули и нельзя ли как-нибудь вытребовать себе в полк несколько унтеров-измайловцев в качестве инструкторов для их освоения. Подобное было тем более лестно, потому что подобный интерес высказывали офицеры победоносных полков буквально вот только что разгромивших давнего врага России — Швецию… Вернее, формально война пока ещё не была закончена — переговоры о мире ещё шли вовсю, но боевые действия практически прекратились.
