— Здравствуй, Женя, — сказала королева Ель без тени улыбки. — Тебя не убили?
Тот улыбнулся, отрицательно качнул головой.
— Как жизнь, Елочка? — спросил он. Еленка отвела взгляд и молчала. Женя вздохнул. Он мрачно посмотрел на гору трупов.
— Неужели иначе нельзя? — сказал он.
— Нет! — заорала Еленка. — Нет! Нельзя!!!
— Не кричи, — сказал Женя.
Еленка скривила рот. Ну как объяснить этому смешному звездному гостю, что война — это жизнь Дианеи, тот счастливый исток, порождающий жизнь в королевстве горцев. И нет ничего страшнее мира, развращающего человеческий разум бездельем и глупостью.
— Мы пастухи… — твердо сказала королева Ель.
— Да, я знаю — вы пасете Вселенную, — сказал Женя. — И только по необходимости режете жирного быка и убиваете волка или больную овцу… Я знаю.
Пришелец провел рукой по еленкиным волосам.
— Глупенькая, — сказал он, прижимая королеву к груди, — ты же девчонка, ты же создана для того, чтобы утверждать жизнь во Вселенной, а ты… Эх, ты…
После долгого перерыва Еленка испытала чувство облегчения: есть в мире кто–то, кто сильнее и умнее ее. Она словно вновь почувствовала запах разморенной зноем эниесзы. Увидела бескрайние волны фиер ее детства…
Ветер дохнул на королеву запахом мертвечины. Еленка отпрянула от Жени. Она встала на колени, упираясь руками в землю, и мотнула лохматой головой.
— Пошел вон! — заорала она, вскакивая.
— Неужели убьешь? — нагло спросил Женя. — Великая Ель, дочь великого Кера, убьет за то, что ей сказали правду?..
Еленка в злости топнула ногой.
Боль снова скрутила тело королевы. Земля задрожала у нее под ногами, словно Ольена вздохнула полной грудью. Далекий грохот ударил по барабанным перепонкам. Еленка усилием воли открыла глаза. Над горизонтом вырос ствол смоляного взрыва с пышной курчавой кроной. Шквальный ветер ударил в эниесзу. Королеву сбило с ног и отбросило на обожженную поляну фиер. Еленка силой приподнялась, попыталась встать. Но еще более мощный поток воздуха ударил ей в лицо, выворачивая голову.
— Пааки! — прошипела Еленка. Она почувствовала, как взвыла ее кожа. Незащищенная кожа рук и лица зудела и чесалась.
Королева упрямо поднялась на колени. Она увидела небрежно вырванные верхушки скал, рассеянные по долине Столицы, обгоревшую, но непобежденную эниесзу. Еленка ужаснулась. Она не верила в басни, но такое мог сделать только…
— Претогор! — выдохнула она.
Над ее головой с торжествующим ревом пронеслась железная блестящая птица с мертвыми oкaменевшими крыльями.
— Да что же это… — пробормотала Еленка, отступая. — Это… Это…
Туман охватывал Дианею. Странный разноцветный туман. Струящийся с гор ветер принес запах свежего сена. Что это? — крикнула королева. Еленке показалось, что ее голова стала слишком тяжела для нее. Горло перехватил спазм. По рукам и ногам растеклась противная вялость. Королеве было нечем дышать. Она дернулась, но волна боли, смешанной с паникой, ударила в голову. Еленка увидела капли зеленого тумана, оседающего на коже рук. Зуд переходил в жжение, на руках вспыхивали язвы… Королеву вырвало. Вырвало страшно, с кровью и желчью. Резкая боль прорезала сердце, отдалась в висках. Еленка поняла, что умирает. Сотня смертей вселились в ее измученное тело. Они рвали ее мышцы, внутренности, глаза. Королева бессильно кусала губы. Она потеряла способность сопротивляться. Путь обмана, — прошептала она. — Путь обмана… Зазубренные пики, выдергивающие душу врага, огненные смеси Камена, неодолимые осадные колеса — все чушь! Чушь! Мальчишеские прутики, девчоночьи царапины в сравнении с черным дымом драконовых мышц, цветными туманами и стальными жуками будущего… Папа, как больно!.. Да–да–да — это Будущее! Стоит ли жить ради него?! Стоит ли, вы, которые это сделали? Папа!.. Кто сделал это? Камен? Я? Мои солдаты? Чужие солдаты? Кучка жирных полководцев? Вся Ольена? Боги? Дураки? Гады? Кто?! Почему никто не знает? Почему? Что делать, папа?!.
Еленка открыла глаза. Она лежала на столе нагая. Спиной она ощущала колючее одеяло. Руки ее были раскинуты и привязаны к ножкам стола. Болело все тело. От левой ступни шли короткие вспышки боли. Откуда–то сзади выдвинулся друг–телохранитель и, заслонив собой свет, встал возле ног королевы. Еленка шумно выдохнула через сжатые сухие губы и повернула голову. Слева от стола стоял врач, потирая плечи, покрытые сетью целебных татуировок. За ним топтались четверо помощников.
Впереди стоял Камен, голый по пояс. Он держал на руках голого хохочущего мальчишку. Мальчишка дергал ногами, ворочал головой на локте Камена и косил на королеву бессмысленными голубыми глазами.
Камен положил парня на стол рядом с Еленкой, встал на одно колено и сказал:
— Все прекрасно, королева. Это твой сын. Еленка закрыла глаза. Она шевельнула связанными руками и чуть слышно прошептала:
— Он смеется, папа… слышишь, он смеется…
1
" — А я говорю, что это не ваше дело! — заорал Джошуа. Он повернулся к толпе и спросил: — Верно, ребята?
— У–о–о–о! — заревела толпа, и в этот момент кто–то выстрелил.
За спиной Юрковского зазвенела, разлетаясь, витрина, Бэла застонал, с натугой поднял стул и обрушил его на голову мистера Ричардсона, который стоял в первом ряду, подняв глаза и молитвенно сложив руки. Жилин вынул руки из карманов и приготовился на кого–то прыгнуть. Джошуа испуганно отпрянул…»
Лена от напряжения ухватила себя двумя пальцами за кончик носа.
Солнце уже почти закатилось за блестящие скаты крыш старого города. Качались распахнутые рамы, пуская солнечных зайчиков на стены двора–колодца. Жара еще держалась. Ровно дышал кондиционер. Гулко, как в банке, гремел на дне двора жесткий звук «Пилигримов», подгоняя рисующих ритм мальчишек–брейкеров.
Гермес открыл темный с золотинкой глаз. Потянулся. Хозяйка сидела над книжкой в кресле и нетерпеливо кусала ногти. Скунс мягко подошел и как бы невзначай зацепил голую пятку, свисающую с кресла. Маленькая фехтовальщица зашипела, махнула на него книгой. Гермес независимо принялся рассматривать щель под плинтусом. Лена затихла.
