комнаты и уселся на свободное место.
– Да, это может сработать.
– Нет, не может! – горячо возразил Акрур. – Вачаны безумно, безумно дорогие! И, может, вы забыли, что они запрещены? Даже если мы найдем черного ачарью, способного их создать, он должен быть весьма хорошо обучен, иначе… – Он шустро раскинул пальцы, намекая на взрыв. – Вдобавок Республика обанкротится на одних только платежах наминским жрецам!
Все взоры снова обратились к Кришне, а он улыбнулся:
– А разве мы должны сообщать матхуранцам, что это будет не настоящий вачан? Обязательно им говорить, что вачан создал не рукоположенный жрец, а всего лишь какая-то пустышка?!
– Солгать людям?! – Балрам выдохнул это столь потрясенно, будто Кришна попросил его изменить собственной жене. Иногда Кришна очень жалел, что он не единственный ребенок в семье.
– Не солгать, – успокаивающе поправил он брата, – просто… не сказать всей правды. Если перед людьми воссядет некто в шафрановых одеждах, разве кто-то должен знать всю правду? Страх сгореть заживо сохранит людскую лояльность. Мы даже можем сделать несколько настоящих вачанов и заставить этих несчастных раскрыть наш секрет нашим же агентам. Они, конечно, сгорят от своего предательства. Но слухи об этом разойдутся, и языки замолчат.
– Хорошая обжарка позволяет прекрасно сохранить секрет, – согласилась Сатьябхама.
– Мы и так платим наминским жрецам, а значит, не потратим ни одной лишней монеты. И мы, конечно, провозгласим Новую Матхуру местом, где будут поклоняться веданскому пантеону. Жрецы-намины будут просто счастливы.
– Скажи «нет» Унни Этрал, – нараспев протянул Сатьяки.
– Вот именно. Веданским священникам весьма угрожают эти новые культы, восходящие на горизонте. Это нам поможет.
Акрур нахмурился: – Ну, ладно. Это может сработать.
– И для тебя же лучше, чтоб оно сработало, друг мой, потому что именно ты будешь отвечать за наш исход. Мы должны быть предельно осторожны, потому что всего один промах – и это будет для нас конец света!
– Я буду отвечать за исход?! – потрясенно и в то же время воодушевленно выдохнул Акрур. – Согласен, наиболее живым себя можно почувствовать, кладя руку в пасть льва. Но что, если она захлопнется?
– Не стоит беспокоиться об этом, сенатор. Я куплю тебе свиток, усмиряющий льва, – успокаивающе протянул Кришна.
– Ну, тогда ладно. Моя гильдия воров позаботится об этом. Думаю, на этом все. Я поддерживаю этот план.
Критаварман порывисто вздохнул, затем кивнул. Кришна повернулся к Балраму.
– Я тоже, ради нашего народа, – сказал Балрам. – Но учти, никакого сжигания невинных, чтобы провернуть твой обман с вачаном. Мы попросту оскверним наши души подобными играми.
– Хорошо, – измученно согласился Кришна.
– Но как будет называться этот город? – спросил Акрур.
– Алантрис, – ответил Балрам. Прошлой ночью Кришна сообщил ему, как называется остров.
– За Алантрис! – провозгласил Сатьяки.
Кришна покачал головой, его губы тронула легкая улыбка.
– Не Алантрис. – Его тревожно блестящие глаза обежали присутствующих. – Это наши Врата в Будущее. Он будет называться Дварка. Город Врат.
I
У Шишупала было одно из посещавших его прозрений, тот самый внетелесный опыт, когда он чувствовал себя как рыба, которую какой-то жестокий бог выдернул из спокойных вод озера, которое до сих пор было его вселенной.
Через два дня он должен был отправиться на сваямвар в Панчале, сразиться с героями Арьяврата и каким-то образом заполучить новую жену.
Не то чтобы он был не способен на такой подвиг. Он достаточно хорошо махал мечом. В конце концов, он был победителем Имперского Состязания, того самого турнира, в котором в настоящее время участвовал и дурачился его брат Дантавакра. Но Шишупал никогда не заставлял меч свистеть, дабы привлечь женский взгляд. Это казалось ему позированием и притворством. Он не обнажил меч, даже когда Кришна сбежал с его невестой. Как говорили некоторые – не без ее согласия. Были и те, кто говорил о похищении. Но сейчас имело значение лишь то, что неделю спустя Кришна женился на Рукмини.
После этого инцидента Шишупал в равной степени боролся со своими сомнениями и гневом по поводу произошедшего. Он особо не желал убить Кришну, но не возражал бы, если бы кто-то другой сделал это за него. И вот он снова направляется на еще один сваямвар, где, без сомнения, будет присутствовать Кришна, готовый в любой момент закинуть веревку в ту башню одиночества, где сидит панчаланская невеста, – на случай, если та постесняется воспользоваться для побега собственными шторами.
Почему я?
Эти удручающие мысли были прерваны летящим осколком, который едва не попал ему в голову и разорвал ткань знамени Магадха, расположенного позади него. Будучи кшарьем царской крови, он, чтобы наблюдать за Состязанием, занял место на верхних ярусах. Это была весьма выгодная позиция, но к ней добавлялся профессиональный риск получить удар топором и стрелой, случайно залетевшими с арены.
Победитель Конкурса получал милость императора и мог ожидать, что перед ним или перед ней распахнутся двери, которые обычно были закрыты, – особенно если это относилось к императорской службе. Схватка продолжалась уже несколько часов, и на поле осталось всего четыре воина. Повсюду валялись щепки – как семена на вспаханном поле во время посевной. Свет диковинно играл на помятой броне.
Испытывающий отвращение к душераздирающей военной тактике Якши, Шишупал, лишь победив в Состязании, сумел выбраться из войн Ямуны. Сам Шишупал никогда не встречался с Якшей лично и надеялся, что так и не встретится. Разочарование императора в милости, которой добивался Шишупал, было просто сокрушительным, но Шишупал знал, что у него нет другого выбора. Он разделял тактику шока и трепета, мог спокойно отнестись к большинству военных преступлений, но был против преступлений против человечности.
Между тем на арене выбитый из седла воин в синем плаще отклонился в сторону, нанеся удар трезубцем по передней ноге лошади своего соперника. Толпа как по команде заохала. Лошадь опрокинулась от резкого удара, сбросила всадника на землю, а сама рухнула сверху. Воин в синем торжествующе вскинул трезубец к толпе, разбитая в кровь губа поднялась, обнажив кривые зубы. Дантавакра. Шишупал где угодно узнал бы брата по зубам. Похоже, идиот отбросил всякую осторожность, отказавшись надеть шлем. Но казалось, толпа это оценила: приветственные крики заглушили вопли того, кто был погребен под своей лошадью. Оруженосцы кинулись ему на помощь.
Шишупал, которому это все было совершенно не интересно, повернулся, чтобы окинуть взглядом всю арену. Ее строительство все еще продолжалось. На высоких бамбуковых лесах трудились каменщики, перекрикивающиеся
