случилось? — искренне встревожился Лендерик. Фромвик его устраивал во всех отношениях, торговых и дружеских.
— Я ушел в вендервик, — признался Крепкорукий.
На короткое мгновение ярл из Ралендера потерял все свое хладнокровие и рассудительность. Он спрятал лицо в лодочку, прося у Аншары милости и доброй смерти для старого друга, а после вновь поглядел на Фромвика. И теперь в его глазах читалась скорбь.
— Не смотри на меня, как на покойника, — сказал тот. — Это уловка, чтобы сбежать из Хорта. Чтобы отказаться от правления.
Взгляд сожаления Лендерика сменился осуждающим взором. Ярл искренне считал, что нет достойной причины, чтобы отказаться от обязанности почитания своих предков. Разве для этого северяне проливали кровь, становились во главе хирдов, убивали врага, провозглашали себя ярлами, чтобы потом каждый мог отказаться от правления? Разве возможен истинный порядок, если любой по собственной прихоти начнет совершать подобное?
— Боюсь, народ дал тебе неправильное прозвище. Стоило называть Фромвика Крепкоголовым, а не Крепкоруким, — ответил ярл.
— А тебе бы стоило называться Лендерик Скучнеший, но вместо этого к четвертому десятку ты и вовсе не имеешь прозвища.
— Я не проявил себя в битве, не построил чудесные города и ничем не отличился. Для северянина я прожил скучную жизнь. Но, может, ты уже наконец представишь мне своих спутников и расскажешь, что случилось?
— Конечно, это Ерикан, Одаренный из Империи. А это Ютинель, странствующая воительница, цветок Севера, хотя рождена на Юге. По прозвищу Райдарская, но ей больше подходит Драконогибельная.
— Скальд из тебя лучше, чем ярл, — усмехнулся правитель Ларендела. — А после повернулся к деве и кивнул: — Кат эттер.
— Кат эттер, ярл Лендерик, — ответила она. — Мы направляемся на север, чтобы найти человека по имени Шантал Келлиган.
— Давайте сядем за стол, — пригласил путников ярл, указав на заготовленные поодаль блюда и кувшины с медовухой, пивом и даже вином.
— Вы знали, что мы придем? — подозрительно спросила Ютинель.
— Ничто в моих землях не происходит без моего ведома. И в окрестных тоже. Когда дракон сожрал нескольких овец в одной из деревень под горой, мне тут же сообщили об этом. Как и то, что там видели деву-воительницу и старика. После вы укрылись в землях, которые захватил Вальтаг. Потом, когда вышли с этой стороны, мне вновь сообщили. А после опознали среди сопровождающих ярла Фромвика.
— Я думала, что путь с той стороны горы занимает два дня.
— Путь каравана, — поправил ее Лендерик. — Одинокий конный всадник доберется гораздо быстрее.
Наконец гости и сам ярл сели за стол, сменив звук речей на благородное чавканье и плеск медовухи, наливаемой в стаканы. Лендерик тайным жестом отпустил воинов из малой дружины. Правда, те, поняв ярла, укрылись в соседней комнате, готовые прийти на помощь. Правитель Ралендера мудро решил, что захоти дева сделать ему нечто плохое, даже с десяток Одаренных не остановит ее. Потому лучше создать ощущение доверия, словно он ее не опасается.
Первым делом Лендерик, на правах хозяина, расспросил Фромвика все о его уходе. Затем уточнил, кто теперь владеет Хортом? И, услышав о Найде недовольно поморщился. Не потому, что тот казался плохой кандидатурой. Как раз наоборот. Прежде торговля с Хортом велась на удобных для Ралендера условиях — Фромвик руководствовался дружбой с Лендериком. Найд же был тертым калачом. Теперь не получится покупать шкуры диких зверей и мягкое золото по той цене, какую торговцы от Ралендера заявляли ранее. Более того, наверное, придется самому отправиться в Хорт с личным визитом и подарками.
Еще Лендерика невероятно интересовало все, касающееся Вальтага. С хитростью куницы, какая неподвижно сидит перед курицей и только и ждет своего часа, чтобы схватить ее, наводящими вопросами он узнавал необходимые для себя сведения. При этом лицо ярла оставалось неизменно равнодушным, даже когда он услышал о гибели «создателя драконов». Наверное, главной причины, по которой Лендерик не торопился напасть на Вальтаг.
Разве что когда ярл принялся уточнять количество воинов и расположение деревень, Ютинель стала отвечать не столь охотно, скорее даже уклончиво. Но и тут Лендерик проявил мудрость. Он тут же отступил, сделав вид, что узнавал больше из праздного любопытства и дабы поддержать беседу.
И вот когда ярл сам выведал все, что хотел, настала пора путников задавать вопросы. Ярл и здесь проявил неслыханную мудрость, не став врать напропалую, как наставляла Санна.
К примеру, он подробно рассказал о Шантале, упомянув любовь Одаренного к дорогой одежде, хорошей еде и выпивке. Поведал, что Келлиган являлся человеком, способным достать любой товар, окажись тот когтем тролля, каких уже и в Пустошах давно не видели, и огненные камни. На Севере в избытке водились богатые люди, не любившие выбираться из своих земель, но имеющие различные фантазии. А Шантал Келлиган, как человек редкой породы мерзавцев, хорошо владеющих языком, очень умело подогревал интерес к тому, чего у них не было.
Уже потом, когда Юти стала походить на рыбку, проглотившую наживку, Лендерик по щепотке вложил в основное блюдо ложь Санны. О том, что Шантал уехал не далее, чем пару дней назад. И даже сказал, куда именно собрался направиться.
Едва услышав это, валькирия вскочила на ноги, чуть не опрокинув стол. За все время, сначала подробно отвечая на вопросы, а потом внимательно слушая сама, она не одолела и куска мяса, положенного ей на тарелку. Старик, к примеру, уговорил половину кувшина дорогого вина и все время ел, словно понимая, что долго это продолжаться не будет.
— Спасибо за все, ярл, нам нужно ехать!
— Солнце клонится к закату, — сделал вид Лендерик, что не хочет, чтобы гости столь быстро его покидали. Хотя в душе ему было не по себе вблизи северной девы. — В лунном свете и дорога уже.
— Нет, нам правда пора. Благодарим за гостеприимство, — поднялась на ноги валькирия.
— Фромвик, ну уж ты останешься, чтобы составить компанию старому другу? — спросил, причем, довольно искренне Лендерик.
— Я вынужден отказать тебе, мой друг. Пусть это и нарушает наши традиции. Я буду сопровождать Ютинель. Без меня она пропадет в этих землях.
Лендерик вздохнул. Причем, вновь проявил крохотную хитрость. Дабы сожаление о прощании выглядело искренним, он сделал так, чтобы непритворно его прочувствовать. Ему было действительно жаль недотепу Фромвика. Он знал того с детства, ибо их отцы дружили. И понимал, какая участь ожидает глупого, но благородного Крепкорукого, когда троица попадет в засаду Инквизитора
