с медовухой. Гном взял свой топор, бочонок и деловито пошёл дальше. Парень проводил его недовольным взглядом.
Двалин похлопал приятеля по плечу:
— Молодец. Я так метать не умею.
— А… ерунда.
— Нет, в самом деле! Где ты так научился?
— У одного… мастера… У Азагхала. Командира Адамантовой дружины. Слышал про него?
Двалин нахмурился:
— Нет, не припомню. Он на северных рубежах служит?
— Ага.
— Ну, ясно. Я-то больше на южных был.
Они пошли обратно, на постоялый двор. День шёл к вечеру.
Настроение было хорошим, гномы общались и смеялись. Когда они проходили мимо дома Огала, там была какая-то суета, бегали люди, были слышны какие-то крики. Огал бегал, что-то периодически гневно кричал, но в целом выглядел встревоженным.
У дома стояло трое зевак. Дори спросил у них:
— А что здесь происходит?
— А… это, — сказал звонким голосом с хрипотцой худой мужчина с щетиной. — Говорят, что у Огала в одном из амбаром балка сломалась от натуги, и пролёт чуть не свалился. Амбар в целом ещё стоит, но часть обвалилась. Доигрался со своей жадностью, хе-хе!
«Хм. Вот ведь как бывает», — подумал Дори. — «Скупой платит дважды».
Когда они пришли, то оказалось, что Борину дали задание перепроверить лошадей, и некоторых надо было переподковать. Это оттягивало отъезд ещё на день, и Дори с Двалином могли с чистой душой пить вечером медовуху, чем и не преминули воспользоваться.
И всё было бы хорошо, но отъезд из простого, но уютного Пригорья всё-таки омрачился одним не очень приятным обстоятельством.
Когда гномы загружались на повозки, Дори заметил, что Борин стоит с расстроенным видом.
— Добрый день! А что случилось?
Увидев его, кузнец улыбнулся:
— А, Дори! Доброе утро! Ну… в целом-то всё хорошо, только меня обсчитали, дали меньше, чем договаривались изначально.
Дори почувствовал, как у него теплеет в районе шеи и затылка и сжимаются зубы.
— Как? Кто?
— Да вот, начальник-то… Торин сначала хотел всё дать, но другой,
Глори, кажется, заупрямился
— Ну, я ему сейчас… Крыса бумажная… — Дори повернулся, готовый действовать решительно, но кузнец вовремя схватил его за плечо и покачал головой.
— Не надо. Тебе ещё с ними ехать, да и кто ты? Обычный солдат?
У Дори сжались кулаки, и он сверкнул желваками. Но все-таки, в чем-то Борин был прав. Пойти вот так, против начальства сейчас, могло выйти ему боком. Если не сейчас, то потом.
Он шумно выдохнул и потёр лоб.
— Простите, что так вышло… Я сам не ожидал, что…
— …что гномы могут обманывать своих? — горько усмехнулся Борин. — Да, уважаемый. Увы, бывает и так…
— Хорошо. Скажите, а сколько Вам остались должны?
— Ну… там ещё пять золотых…
Дори пошарил по карманам и достал из одного один золотой.
— Знаете, у меня нет пяти золотых…
Борин замахал руками.
— Нет, что вы! Не надо!
— Нет, всё же возьмите. Я не хочу, чтобы у Вас осталось впечатление, что все гномы с Кхазад-Дума — жадные до денег. Возьмите, пожалуйста, а то меня совесть съест.
Кузнец развёл руками, взял золотой и слегка поклонился:
— Благодарю Вас, господин Дори! У Вас — большое сердце!
Дори поклонился в ответ:
— А у Вас — золотые руки!
Они улыбнулись, пожали друг другу руки и разошлись.
Когда повозки уже месили слякотную замёрзшую дорогу, двигаясь под серым, хмурым небом, Дори достал трубку и спросил Двалина:
— Слушай, а почему так бывает?
— М? — тот вопросительно посмотрел на Дори.
— Ну вот смотри. Ты знал, что Борина обсчитали?
Тот с удивлением покачал головой.
— Всё этот Глори, проклятая крыса… Ну вот как так — своих же обсчитывать?
Двалин пожал плечами и неспеша начал:
— С одной стороны — может, он сам жадный до денег. Увы, этого у нашего брата не отнять — бывало так, что гномы из-за золота и страдали, и другим страдания причиняли. С другой стороны — если у нас в пути деньги закончатся, то откуда их взять? А нам надо закончить начатое.
Дори недовольно пожевал трубку, но ничего не ответил.
Серое небо всё также беспристрастно глядело вниз и посылало мелкий неприятный дождь на землю. Впереди было ещё много миль пути…
Караван наконец-то приближался к Аннуминасу, а это означало, что скоро они лицом к лицу встретятся с королём Нового Арнора. Ходили слухи, что Язанд, нынешний король Арнора, был по-восточному избирателен и во всём старался искать свою выгоду. Говорили также, что он мог не идти на открытый конфликт, но обиду мог помнить очень долго и ударить в самый неподходящий момент. Говорили… много чего люди говорили, но сейчас он мог стать одним из важных союзников для гномов.
До столицы Арнора оставалось два-три дня пути. Но при этом гномам вдруг попалось на пути пару обезлюдевших деревенек. Причём было такое ощущение, что люди в скорости побросали всё и ушли — дома были вполне обжитыми, но в них никого не было видно. Это вселяло тревогу.
Но больше Торин забеспокоился, когда гномы прошли через деревню, люди в которой выглядели как-то странно. Они были одеты не совсем по погоде. Глаза у них были как будто стеклянные, а смех неестественный. Они приглашали остановиться у них, но гномы решили двинуться дальше, несмотря на протесты Глори, который «устал уже спать на холодных подстилках».
Поэтому, отъехав от деревни на несколько миль, Торин решил отправить несколько разведчиков вперёд и назад.
Вечером, когда караван гномов встал лагерем, разведчики принесли клок шерсти, сказав, что в том месте, где его нашли, были следы, напоминавшие волчьи и человечьи, но это не было похоже на обычных волков.
Когда об этом услыхал Окан, знахарь, которого взяли с собой в дорогу, он заохал, заахал и скрылся на какое-то время. А потом начал ходить по всем гномам и какой-то мазью наносить руны на гномье оружие.
Когда он дошёл до Дори, тот спросил:
— Что это такое?
— Снадобье от нечисти. Быстро давай меч, некогда рассусоливать!
— Нечисть? Когда ты вообще успел приготовить это снадобье?
Тот, нанося торопливо руны, сказал:
— В Ривенделле ещё, после тех орочьих атак.
— Но ведь орки не нечисть, — недоумевал Дори. — И как нам это сейчас поможет?
— Против орков тоже не лишним будет, а с кем мы столкнёмся теперь — неизвестно. Вдруг это волколаки?
Дори недоверчиво посмотрел на знахаря. Как ему казалось, волколаки перевелись лет пятьсот назад. Однако, вспомнив про встречу с беорнингом-оборотнем, он пожал плечами и ничего не ответил. Прочие гномы смотрели на Окана с усмешкой, но не перечили.
Когда знахарь закончил
