Роберт Джордан - Запретный город Готхэн

— Каждый из них отдал бы за меня свою жизнь, но они не отпустят меня.

Только явный вред, причиненный мне жрецами, смог бы повернуть их против Клонтара. Нет, я не смею доверять кому-либо из них.

— Ты сказала, что лестница это единственный путь на второй этаж?

— Да. Храм выстроен на склоне горы, а галереи и коридоры нижних этажей вырублены прямо в горной породе. А этот самый высокий уровень предназначен исключительно для меня. Отсюда нет никакого другого пути, чтобы бежать, кроме как через храм, который кишит жрецами. Ночью здесь остается только одна горничная, которая сейчас спит в своей комнате недалеко отсюда, одурманенная, как обычно, экстрактом черного лотоса.

— Но этот цветок ядовит.

— В небольшом количестве он вызывает сонливость.

— Неплохо, — пробормотал Конан. — Возьми этот кинжал. Закрой дверь за мной, и не позволяй войти никому, кроме меня. Ты узнаешь меня, как всегда, по девяти стукам.

— Куда ты идешь? — спросила девушка, вставая и машинально хватаясь за рукоятку оружия, вложенную в ее ладонь.

— Осмотрюсь вокруг немного, — сказал варвар. — Мне нужно узнать, что делает Клонтар и оба туранца. Если бы я попытался забрать тебя прямо сейчас, мы могли бы наткнуться прямо на них. Если же они, и в самом деле, как я думаю, собираются выкрасть тебя сегодня, было бы хорошей идеей позволить им сделать это, а затем атаковать их с уркманами, чтобы отбить тебя, как только они отойдут от города. Но я не хочу делать этого, если не придется. Наверняка будет бой, и в тебя могла бы попасть шальная стрела. Я пойду, а ты жди, пока я не постучу.

Немой охранник на лестнице не переставал спать, когда Конан проскользнул мимо него. Когда варвар спустился в нижний коридор, огни были уже погашены.

Он знал, что все кельи пусты, потому что монахи спали в комнатах на нижнем уровне. Когда же северянин остановился, то вдруг услышал шуршание сандалий, доносящееся из темноты коридора.

Северянин подошел к одной из келий и, подождав, пока невидимый в темноте человек не оказался перед ней, тихо свистнул. Шаги остановились, и голос вопросительно пробормотал.

— Это ты Ятаб? — Конан гортанно спросил на языке иргизов. Многие из монахов низшего ранга были чистокровными иргизами.

— Нет, — пришел ответ. — Я — Назан. А ты кто?

— Это не имеет значения, называй меня псом Клонтара. Я страж. Белые чужаки уже пришли в храм?

— Да. Клонтар провел их через секретный проход, чтобы люди не обнаружили их присутствия. Если ты так близок к Клонтару, скажи, что он замышляет?

— А как ты думаешь? — спросил Конан.

В ответ он услышал злобный смех, и почувствовал, как жрец подобрался поближе в темноте, облокотившись о дверную раму.

— Клонтар коварен, — сказал он. — Когда подкупленный Ясминой пунтиец показал письмо Клонтару, наш господин приказал ему следовать её указаниям.

Если бы явился человек, за которым она посылала, Клонтар планировал убить их обоих и рассказать народу, что это белый пришелец убил их богиню.

— Клонтар никогда не прощает, — сказал Конан наугад.

— Скорее можно ожидать милости от кобры! — рассмеялся жрец. — Ясмина слишком часто смешивала его планы, чтобы он спокойно отпустил её.

— Так вот, значит, каков его план, по-твоему, — сказал Конан утверждающим тоном.

— Ты не слишком-то доверчив, для того, кто претендовал быть стражем. Это хорошо.

Сообщение было предназначено для Конана. Но пунтиец, однако, оказался жадным и продал его туранцам, рассказав им о Клонтаре. Они не повезут девушку в Вендию. Они продадут её визирю из Гиркании, а тот забьет беглянку до смерти.

Клонтар сам проведет их через горы по секретному проходу. Он боится народа, но его ослепила ненависть к Ясмине.

Конан узнал все, что хотел, и теперь ему следовало поспешить. Он отказался от своего предыдущего плана, чтобы позволять Вормонду вывести девушку из города и уже там освобождать ее. Если Клонтар проведет туранцев по скрытому проходу, он мог не успеть догнать их.

Жрец, однако, не слишком спешил заканчивать разговор. Он снова начал говорить, и вдруг Конан увидел движущийся свет и услышал слабый топот босых ног и чье-то учащенное дыхание. Варвар скользнул глубже в клетку.

По коридору шел другой жрец, неся маленькую масляную лампу, в свете который, со своим широким лицом и узкими губами он выглядел, как дьявол.

Увидев первого жреца, стоящего перед его кельей, тот начал торопливо говорить:

— Клонтар и туранцы пошли в комнату Ясмины. Шпионившая за ней служанка сказала, что этот белый демон — Конан сейчас в Готхэне. Он разговаривал с Ясминой меньше, чем полчаса назад. Служанка поспешила к Клонтару, как только смогла, но она не смела, делать это, пока северянин не покинул зал заседаний Ясмины. Сейчас этот разбойник где-то в храме. Я собираю людей, чтобы искать его. Пойдем со мной также и ты…

Он поднял лампу и осветил Конана, присевшего в келье. Жрец заморгал от удивления, видя пастушью одежду, вместо знакомых жреческих одеяний, но в этот момент Конан ударил его в челюсть, быстро и точно, как атакующая кобра. Жрец упал, как громом пораженный. В то время, когда лампа упала на пол, Конан вдруг прыгнул в темноте и на другого человека.

Одинокий крик разнесся под сводчатым потолком и замер, задавленный в сжатом горле. Жрец выскользнул из захвата, как змея, потянувшись за ножом, но, тут, же врезался в каменную стену — Конан приложил со всей силы противника головой о камни. Человек безвольно обвис и варвар бросил его на землю рядом с другим неподвижным телом.

Через мгновение, Конан бросился вверх по лестнице. Она находилась лишь в нескольких шагах от кельи, где он укрывался, а верхнюю часть ступеней освещал приглушенный свет из коридора на первом этаже. Киммериец был уверен, что никто не поднимался и не спускался по ступеням во время его разговора со жрецом. Но, несмотря на это, человек с лампой говорил, что Клонтар и туранцы прошли в палаты Ясмины.

Северянин промчался по изгибу лестницы в бешеном порыве, держа обнаженный меч, но сгорбленная фигура стража в верхней части лестницы не поднялась ему навстречу. Немой лежал, растянувшись на ступенях, с позвоночником, рассеченным одним страшным ударом.

Конан задался вопросом, почему же эти жрецы убили одного из своих слуг, но он не стал останавливаться; с сердцем полным недобрых предчувствий северянин бросился вниз по коридору и пробежал через арку открытых теперь дверей. Комната была пуста, но пол был завален разбросанными подушками с дивана. Здесь не было никаких следов Ясмины.