– Пятно? Где? – спросила Гизелла. – Ах, это… Это, наверное, сок.
Она чувствовала себя виноватой, что испачкала платье, которое для крестьян было священным. Но она совершенно не помнила, откуда это пятно.
– С вами все хорошо? – заглядывая Гизелле в лицо, поинтересовалась беременная женщина.
– Все хорошо! – кивнула принцесса.
Женщины отвели Гизеллу и Конана к дому через несколько улиц. Внутри было чисто и удивительно тихо. Кроме того, пахло приятными благовониями. Гизелла сразу ощутила разницу между этим запахом и запахом, который исходил от нее, и почувствовала себя отвратительно грязной. Ей захотелось окунуться в бассейн, полный прозрачной теплой воды – и чтобы ее умащали юные служанки с проворными руками, и чтобы за занавесью сидели музыканты и играли умиротворяющие богов мелодии. Она на мгновение прикрыла глаза, представив все это – и вдруг почувствовала во рту мерзкий вкус крови. Она чуть не вскрикнула.
Конан дотронулся до ее плеча, почувствовав ее взволнованное состояние. Она не понимала, откуда эта кровь, но это совершенно точно была не ее кровь.
– Нет, нет, – Гизелла дернула плечом. – Оставь меня. Я в полном порядке. Ничего не нужно.
– Ты уверена? – спросил Конан.
Гизелла не удостоила его ответом. Через небольшую прихожую они попали в спальню. Здесь словно был другой мир. Словно вокруг не было ни гор, ни селения с полудикими крестьянами, оторванными от остального мира, словно они просто заглянули в одну из спален дворца в Шадизаре. На кровати под узорчатым балдахином лежали подушки. Множество разноцветных подушек – с рисунками и без, большие и маленькие, плоские и пухлые.
– Зачем столько подушек? – удивилась принцесса.
– Это подушки из приданого всех наших девушек, еще не выбравших себе возлюбленного, и они хотят, чтобы ваши благоуханные сны прочитали подушки, ради счастья и благополучия, – сказала беременная женщина.
– Но я не смогу спать на всем этом приданом! – воскликнула Гизелла. – Это все, конечно, очень хорошо, и я оценила ваше гостеприимство и отношение ко мне, но мне ведь нужно где-то прилечь, а я не вижу свободного местечка на этой кровати!
– О, принцесса, мы тотчас все уберем! Только вы хотя бы прикоснитесь ко всем подушкам. Мы вам будем их подносить, а вы прикасайтесь!
– Дурацкое занятие! – заявила Гизелла, но все же выполнила просьбу.
Не так уж это было и трудно. Она прикасалась к подушкам даже с удовольствием, ибо все они были разными, все были произведениями искусства, весьма примитивного, но яркого, необычного и радующего взор.
Закончив глупый обряд, крестьянки откланялись и ушли. Гизелла и Конан остались в одиночестве. Конан присел на огромный сундук, разрисованный символическими облаками, и с любопытством взглянул на принцессу. Сквозь окна, занавешенные кисеей, едва пробивался холодный вечерний свет, окутывая Гизеллу флером таинственности, что делало ее еще более соблазнительной.
– Интересно, зачем боги послали тебе меня? – задумчиво спросил Конан.
– Ты ошибаешься, варвар! – возмущенно воскликнула Гизелла. – Не меня тебе, а тебя мне! И что это ты здесь сидишь? Я хочу остаться в одиночестве! – сказала она ледяным тоном, высоко вздернув подбородок.
Она снова стала надменной принцессой.
– Я буду спать возле двери, если что, – вставая с сундука, сообщил Конан, и вышел в прихожую.
Гизелла захлопнула за ним дверь.
Птица долетит из Долины ветров до Шадизара за пару колоколов, но людей затерянной в горах Долины ветров и людей Шадизара, одного из самых великолепных городов мира, разделяет расстояние неизмеримо большее. Люди не птицы, летать не умеют, и когда единственный путь в долину был прегражден лавиной, дорога в большой мир оказалась закрытой. С тех пор минуло двести лет. Поговаривали, что есть еще один путь из Долины ветров через горы, точнее – под горами.
Но крестьяне не были столь отважными, чтобы попытаться проверить это. Из глубин земли время от времени появлялось нечто опасное – жуткие пещерные дикари, похищавшие детей безлунными ночами, или еще более жуткие создания преисподней, от одного вида которых у слабого человека могло остановиться сердце.
Но самыми опасными среди всех были создания, обликом подобные человеку, только во всем превосходящие человека. Человек по сравнению с ними был всего лишь жалкой пародией на самого себя, едва походил на человека. Ибо эти существа из иного мира показывали, каким должен быть человек. И облик обычного мужчины или женщины казался чем-то неправильным, словно они были не людьми, а куклами, созданными недостаточно умелым мастером. Но все же они были людьми, а эти существа, превосходящие человека, людьми не были.
Так считал Керземек, который надеялся состариться главой общины. Люди верили ему, и он не разочаровывал людей. Правда, до того, как он впервые встретил подобных подземных демонов, он не думал об этом. Но когда, поспешив вместе с остальными на зов дозорного, увидел, что один был подобен женщине удивительной красоты, а другой – великолепному и сильному мужчине, – он понял, что все, что до этого исходило из подземного мира, было всего лишь детскими кошмарами.
Доверчивые соплеменники Керземека даже и не подозревали, с какой жуткой силой столкнулись. Не видели за привлекательными оболочками мерзейшей сути.
И Керземек не решился открыто сказать всем, что думает о гостях. Он опасался, что люди испугаются, возникнет страх, а этим тварям из преисподней только того, наверняка, и нужно. Человеческий страх вызовет в них ответную реакцию, побудит сбросить оболочки, и тогда их будет уже ничем не остановить. Мысль об этом была для Керземека невыносима. Этого нельзя допустить.
Он решил действовать по-другому. Предупредив Гилвана и заручившись его согласием, Керземек отправился в дом своего отца.
Пустой дом на окраине Долины ветров. И вернулся на праздник в общинный дом далеко не сразу. Так как непросто приготовить то, что поможет вернуть демонов в преисподнюю.
Это было тайное знание, хранившееся в их семье с незапамятных времен, и Керземек всегда считал, что совершенно бесполезное. Он еще помнил палку отца, которой он пользовался, чтобы побудить сына к изучению науки. И до встречи с демонами Керземек считал, что наука не пошла ему на пользу, хоть отец и употреблял палку чересчур часто.
Чтобы приготовить снадобье, Керземек использовал слизь с жабьей кожи, крыло летучей мыши, шесть видов грибов, светящихся в ночи, ножки цикад, стрекочущих в полнолуние, и мочу годовалого ребенка.
Когда он вернулся в дом праздника, демонов там не было. Но все вели себя так, будто они присутствовали. Люди радовались и веселились изо всех сил. Керземек не стал ни у кого спрашивать, где демоны, но дурные предчувствия охватили его.
