обратились в пристанище теней и скрюченных трупов. Безжизненные тела грудами валялись в проемах дверей, а из высоких окон за ней пристально следили поблескивающие глаза. Призрачный шепот и шелест неустанно преследовали танцовщицу.
Затылок покалывало от напряжения. Кто-то за ней следил. И даже не просто следил — кто-то, чье чудовищное сердце билось в унисон с ее участившимся ритмом, следовал за девушкой по пятам, зная все ее мысли.
Безумный прерывистый хохот слышался где-то вдали. Шелестящие дуновения ветра гладили шею, отчего Фараэтиль всякий раз мигом разворачивалась и боролась с желанием убежать подальше.
Она искала убежище, но ничего не нашла. В девушке крепло чувство, что кто-то преследует ее, ведет охоту, и ей стало плохо от мысли о грядущей напасти.
Фараэтиль еле передвигалась, шаркая ногами по песку, на котором когда-то танцевала с неописуемой легкостью. У нее защемило в груди, отчего дыхание сбилось, а перед глазами заплясали яркие точки.
Неведомый хищник тем временем выписывал круги где-то неподалеку, готовясь воспользоваться ее слабостью.
В оцепенении Фараэтиль, шатаясь, пробрела с дороги в переулок, ведущий к площади, но не нашла ничего, кроме мертвецов и мерцающих нематериальных существ, которые теперь правили городом. Выйдя на более широкую улицу, она осматривала замысловатые башни и напоминающие шпили наросты, что стояли на месте зданий, когда-то заполонявших центр. Странные наваждения кружили на своих кожаных крыльях вокруг их вершин. Сносимые ветрами небесные дворцы были так же безлюдны, как и наземные дома. Некоторые из замков рухнули, и их пылающие руины теперь виднелись на окраинах города. Подобно кишкам, вагоны свисали с монорельсовой дороги, проходящей по полуразрушенным мостам, а разбившийся огромный звездолет лежал в космическом доке, словно гигантский скелет выбросившегося на берег кита.
Фараэтиль бесцельно брела по улочкам и в конце концов попала в храмовый район. Она никогда не заходила сюда до катастрофы. В святилищах вершились распутство и жертвоприношения и велись открытые войны между конкурирующими сектами и крадущимися тенями, выискивающими жертв, которыми они могли бы украсить алтари.
Сейчас округа полностью опустела. Двери храмов были выломаны бесновавшимися бандитами, а ступеньки — залиты кровью. На лестницах гнили трупы последних культистов, пронзенных иллюзорными клешнями и имматериальными клыками. Последние молитвы мертвецов так и остались без ответа: божества, которых они некогда ублажали и восхваляли, предали своих последователей.
Движение привлекло внимание девушки. То было не одно из полупрозрачных существ, что нынче наводнили планету, а кто-то из плоти и крови. Она решила подойти поближе, борясь с желанием окрикнуть незнакомца. Наверняка прислужники хозяина кровавого танца все еще искали воительницу, поэтому ей нельзя было привлекать к себе чужих глаз.
Подойдя к краю бульвара, она увидела посередине дороги сородича-эльдара. Фараэтиль не смогла разглядеть его лица, потому как он стоял спиной к ней, созерцая один из древнейших и грандиознейших храмов. В отличие от других святилищ, его не затронуло медленное разложение, что на протяжении поколений отравляло город и привело к апокалипсису, разрушившему всю цивилизацию.
Эльдар был облачен в тряпье, сутулился и держал на плече какой-то мешок. В каждом его движении читались безразличие и уныние.
Фараэтиль медленно направилась к незнакомцу, опасаясь его испугать. Прежде чем она успела сделать два шага, он устало поднялся по ступенькам и исчез за колоннами.
Пройдя по его следам, девушка взобралась по лестнице и обнаружила, что исполинские двери заперты. Она из последних сил толкала их и пыталась разобраться с замками, но ничего не получалось.
Однако ведь выживший как-то попал внутрь. Танцовщица вспомнила, как он зашел за колонну. Через некоторое время она отыскала крошечный переключатель, что отворял потайную дверь.
Она проскользнула внутрь и с облегчением ощутила долгожданную прохладу, которая вместе с царившей здесь тьмой словно покрывало окутала ее тело. Фараэтиль наслаждалась отсутствием жары и света, пока не услышала чей-то разговор. Девушка осторожно прокралась в широкий зал, где располагался небольшой водоем, над которым нависал полукруглый балкон. Помещение озарял янтарный свет, исходивший непонятно откуда, а красные лучи освещали верхнюю часть святилища, увенчанную многооконными куполами.
Она подобралась поближе, чтобы расслышать шепот, раздающийся из темных глубин храма.
— …набрел на пару свежих трупов у фруктовых садов, растущих вдоль Вороньей площади. Выжившие головорезы сражаются за то, что осталось от города. Выходить наружу стало слишком опасно. Я отыскал проход под второй усыпальницей, который ведет в сады Иши, цветущие на соседней площади. Кажется, порча не тронула их. Возможно, я смогу вырастить там еду.
Девушка понятия не имела, с кем он говорил. Незнакомцу никто не ответил, и она, осмотревшись, не увидела никаких признаков того, что здесь жил кто-то еще.
— А какой смысл? — выкрикнул он. Его голос эхом отразился от сводчатого потолка главного храма, передразнивая хозяина.
Сородич вышел на балкон, выступающий в зал святилища. Справа от него стояла высокая резная статуя какого-то мудреца из красно-серого камня, который, преклонив колено, протягивал руку к балкону. Из каменной ладони изваяния вода текла прямо в озеро, символизируя… что-то символизируя. Фараэтиль не знала, что это был за бог.
Эльдар взбирался на перила с мертвенным взглядом, направленным в никуда. Возможно, он прокручивал в голове воспоминания о катастрофе. Фараэтиль понимала, что он чувствовал в этот момент, ведь она и сама не раз по ночам неотрывно смотрела в потолок, вспоминая, как толпа из двадцати тысяч сородичей внезапно умерла от ужаса и адских мук, когда она ради их увеселения разрезала на куски одну из гладиаторш.
Незнакомец с легкостью забрался на каменную балюстраду, держась одной рукой за стену, чтобы не упасть. Он взглянул на строгое, но в то же время заботливое лицо статуи, и его глаза заблестели от слез, которые в алом освещении казались кровавыми капельками.
То ли инстинкты, то ли более сильное чувство подсказало Фараэтиль, что сейчас произойдет. Она ощутила связь с ним, нежное психическое касание. Их разумы на миг объединились, чего не происходило с ней уже давно из-за страха стать уязвимой и боязни, что кто-то узнает о ее тайнах.
— Для чего? Для чего продолжать жить? — прошептал он, а затем посмотрел на статую. — Дай знак, что тебе не все равно.
Еще до того, как Фараэтиль решила вмешаться в происходящее, она пустилась бегом. Девушка не ведала, хотела ли она спасти сородича ради его же блага или просто жаждала сохранить связь с другим эльдаром, пусть даже незнакомцем.
Он шагнул с перил.
Танцовщица крепко вцепилась в ворот его рваных одеяний, отчего он качнулся и сильно ударился о стену под каменными перилами. Фараэтиль взглянула в его лицо, что состарилось не только от прожитых лет.
