в придачу с нахождением кучи новых друзей. Среди них был и сам организатор этого пиршества. Норберт подошёл к Ричарду уже под конец, когда третья часть гостей покинула большой замок в готическом стиле на окраине леса. На хозяине был тёмно-синий фрак, как и полагается на таких мероприятиях. Но больше всего в его образе выделялись яркие длинные перья, торчащие из коротких шатеновых волос. Они блестели при малейшем попадании на них света от тлеющих свеч. Норберт с улыбкой представился и завёл непринуждённую беседу, обсуждая особенно выдающихся гостей и их спутников. После чего разговор вдруг ушёл в ту степень, когда кто-то, кто серьёзно настроен на долгий диалог, начинает вспоминать все события, произошедшие в его жизни. Ричард улыбнулся воспоминаниям об этом необычном рассказе.
— О, это была славная битва, — с лёгкой усмешкой, одурманенной действием вина, начал Норберт. — Множество веков этот замок населяла какая-то древняя династия. Они правили этими землями, содержали сотни слуг, которых беспощадно избивали и заставляли работать круглыми сутками. Но это не важно. Важно то, что однажды самодовольный граф, едва унаследовав так называемый трон — кресло в главной комнате, хотите увидеть? Так вот, он решил пойти «войной» на другой, не менее славный род. Как Вы могли уже догадаться, я имел к ним прямое отношение и не мог потерпеть такого унижения. Кажется, здесь и началась моя история. Благо, к тому времени я обзавёлся достаточным количеством друзей, которые поддержали не только меня, но и мою сторону в битве. Мы убили графа, тем самым обезглавив единственную надежду старой династии на её прямое продолжение. Я занял этот замок, чему, как видишь, весьма рад. Ничего, что я на «ты»? — Норберт отпил ещё вина и вдруг ткнул полупустым бокалом в нового знакомого: — Ну а ты? Поведаешь мне о своей жизни?
— Я не думаю, что это будет интересно, — тихо рассмеялся Ричард, одновременно с этим прощаясь с уходящей дамой, с которой успел познакомиться в начале вечера. Он вновь повернулся к Норберту: — У меня есть сильное ощущение, что мой путь только начинается. И не это ли прекрасно?
— Что ж, твоя правда. Выпьем за это, — улыбнулся тот. Они ударились бокалами и Норберт вновь задал вопрос: — Что насчёт твоего обращения? Каким оно было?
— Они бывают разными, правда? — Ричард усмехнулся, но улыбка быстро исчезла с лица, когда он продолжил: — Обычное дело. Тяжёлое детство, взаимоотношения с окружающими меня людьми и восприятие мира. Ах да, ещё дьявольская мамаша. В общем, простое самоубийство.
— Должно быть остальная часть «превращения» чьих-то рук дело?
— Да. Мать постаралась. Будем честны, она была явно сильна в заклинаниях, раз смогла сотворить со мной это через пару дней после моих похорон.
— Парень, так ты, технически, зомби! — Норберт громко рассмеялся. Рику сразу понравился этот его смех. Он отдавался радостным эхом даже в самых дальних углах темнеющего замка.
— Да уж, мне совершенно не нравятся эти ребята… — Ричард допустил замечание о зомби, отпивая немного из бокала. — А ты? В смысле, как прошло твоё обращение?
— Мне кажется, что для этого вечера мной было рассказано куда больше секретов, чем следовало. Ты так не думаешь? — Норберт заговорщицки подмигнул Рику. — Предлагаю вот что. Приходи через две недели на мой следующий приём. Насколько я понял, тебе по горло нужны «клиенты». Так вот, там будет восемьдесят процентов существ, которых ты ещё не знаешь, я тебе это гарантирую. Обзаведёшься новыми знакомствами. А там, глядишь, и я тебе секрет свой поведаю.
— Благодарю за приглашение и столь щедрый приём, — Ричард опустился в едва заметном поклоне.
— Ну-ну, не стоит. Мне нравится общаться с тобой, парень. Ты далеко пойдешь, — Норберт похлопал его по плечу в знак прощания и ушёл к слугам, которые уже начинали убирать грязную посуду и тушить последние свечи.
Ричард с задумчивой улыбкой уставился на облака, которые они пролетали в это время. Правда, пейзажа этого он по большей части и не видел, оставаясь глубоко в воспоминаниях. На следующем приёме он увиделся с Элисой. Кажется, они с Норбертом за всё мероприятие обменялись всего парой слов, но после, когда ведьма покинула зал, хозяин замка начал расхваливать её Ричарду, заметив его интерес.
Славное прошлое. Они пережили сотни, если не тысячи, правителей. Меняли места жительства чаще, чем это делали люди, погрязшие в своей культуре. Они не видели преград, их ничто не могло задержать в надоевшем месте. Задумавшись об этой стороне утерянного, Ричард невольно понял, что, возможно, руководствуется не только благой целью, но и эгоизмом. Или это была обыкновенная вещь, на которую все существа, населяющие Землю, имели право? Вампир абсолютно запутался и уже хотел втянуть в свои размышления Элису, но, обернувшись к ней, обнаружил ведьму мирно спящей. Ричард с улыбкой наклонил голову, чтобы получше рассмотреть её. Длинные серебряные волосы спутались и представляли собой дивный узор на слегка тёмном лице. Цвет кожи Лисы мало подходил под общие признаки внешности ирландцев, но у Ричарда никогда не представлялось шанса расспросить её. Или он не задумывался об этом до нынешнего момента?
Самолёт плавно спикировал вниз, медленно опускаясь на посадочную линию. Пассажиры вокруг них заёрзали на своих местах, создавая чересчур много шума. Ричард аккуратно убрал прядь волос, лежащую на закрытом веке Элисы, и дотронулся до её плеча. Ведьма неспешно открыла глаза, сонно озираясь по сторонам.
— Мы на месте, — шёпотом оповестил её Ричард, на что Элиса ответила кивком.
— Классный у нас будет уикенд, не так ли?
У Гвен и Итана утро началось не так эмоционально. Как минимум, никому из них не пришлось обрабатывать раны истекающего кровью друга, который появился на глазах у кучи людей, но чудом остался незамеченным.
— Бывал когда-нибудь в Армении? — спросила Гвен, сама не зная зачем: то ли разбавить молчание, то ли ради создания внешнего шума, который будет мешать ей заснуть. А спать хотелось слишком сильно.
— К сожалению, ещё не доводилось. Но всё бывает в первый раз, не правда ли? — усмехнулся Итан. — Один из моих дальних друзей был, рассказывал…
Гвенда едва заметно улыбнулась. Она сделала правильное решение, ведь Итан как никто иной подходил на роль успокаивающего радио. На настоящем приёмнике Гвен не услышала бы ни одной хорошей новости: там пересохла очередная река, тут задохнулось ещё одно животное, неспособное найти подходящую для жизни нору. Чего нельзя было сказать о разговорах Итана. В них даже самые ужасные и неприятные ситуации сияли яркими красками. Жизнь становилась лучше просто от осознания того, что кто-то
