этаж терема, как раз там, где располагалась спальня, выделенная мне княгиней. Через пару мгновений он переполз к комнате, что я указала служанке. Я сглотнула, представив, что с нами было бы, если б я не решила подстраховаться.
Крики княгини приобрели определенно гневный оттенок, теперь гортанные, резкие звуки, которые она издавала, складывались в слова.
– Где эта лентяйка и дармоедка?! – заходилось в визге сияющее существо. – Найдите ее, приведите сейчас же, я съем ее сердце!
У меня даже сомнения не возникло, что речь идет о девочке, которая встречала меня с хлебом-солью. Я в панике прикусила губу, чувствуя, как меня захлестывает новая волна вины. Ей ведь даже оправдаться не дадут!
И пусть не дадут, мелькнула циничная мысль. Мне не должно быть до нее дела.
Волк скрипел зубами.
Оставить девочку на растерзание сияющей твари – жестоко и лицемерно. Броситься ее спасать – глупое самоубийство. Он не был до нелепости благородным рыцарем, умел трезво оценивать шансы и прекрасно понимал, что безымянная служанка из Навьего царства для него никто.
Со двора послышалось тихое хныканье, перешедшее в тонкий пронзительный визг. Сейчас она выместит свою ярость на служанке и перевернет терем вверх дном, разыскивая нас. И найдет ведь.
– Уходим, – резко велела я. – Больше шанса не представится. Пока она занята девочкой…
Цинизма, чтобы закончить фразу, мне не хватило.
Волк поднял на меня черные горящие глаза. Я уже ожидала, что он грубо пошлет меня, а сам ринется спасать девчонку, но он только медленно кивнул и уже зверем скользнул мимо меня в коридор.
Мы даже не старались не шуметь. Прислуга здесь так запугана, что все равно никто не рискнет нас остановить без прямого приказа княгини, а она пытается потушить свою ярость чужой кровью.
Я не знаю, где я просчиталась, но у ворот нас уже ждали.
Серебряная тварь, нестерпимо сияющая в безлунной ночи, стояла, скрестив окровавленные руки на груди. Нижняя часть ее лица была перемазана кровью, на белой ночной рубахе до пят расплывались огромные багровые пятна. На груди ткань была грубо содрана, словно огромной лапой, вместе с куском кожи, и меж обнаженных тонких ребер с влажным звуком пульсировало сердце, гоняя светящуюся белым кровь по полупрозрачному телу.
– Ах, дорогая гостья, – пропела княгиня голосом глубоким и жутким. – Уже покидаешь мой скромный дом? Неужели не хочешь отблагодарить за гостеприимство?
– Нет! – рявкнула я ей в лицо, подпитывая злостью и виной стремительно дотлевающую храбрость.
– А ты сильная чародейка, очень сильная! Так долго удерживать своего зверя под защитой от моих чар не каждая сможет, далеко не каждая! – Она наклонила острый подбородок к плечу, словно о чем-то задумавшись. – Даже старшая моя сестрица, пожалуй, не смогла бы.
– Выпусти нас, – с нажимом произнесла я, крепче сжимая посох.
– Ах, ночной лес так опасен! Голодные, алчущие твари ждут за каждым кустом, под каждым камнем. Мои воины уничтожают их каждый день, но с каждой ночью тварей становится все больше и больше… Зачем тебе идти в темноту и холод? Давай сядем в трапезной, разожжем свечи и решим, чем мы можем помочь друг другу.
Волк зарычал на нее, попытался обойти по дуге, чтобы прыгнуть и сбить с ног, но княгиня легко взмахнула рукой, и между ними взвилось белое пламя.
– Ты сильна, ты очень сильна. Вместе с тобой я смогу свергнуть старшую свою сестрицу и сама примерить ее золотой венец!
– С чего бы мне тебе помогать? – грубо рыкнула я, обрывая ее мечтания. Княгиня рассмеялась:
– Младшая моя сестрица, медного княжества хозяйка, что лебезила перед тобой и едва ли от счастья не пела, когда ты покинула ее земли, поведала, что ищешь ты Ясного Сокола…
– Ищу, – терпеливо кивнула я, – что дальше? Ты знаешь, где он прячется?
– Ах, мне то неведомо! Но свергнув золотую царицу, я выпью ее кровь и ее силу и стану равна Моране! На золотом блюде я поднесу тебе, моя союзница, голову Сокола и его перья, дам тебе витязей в сияющих кольчугах, с пылающими огнем мечами, чтобы прошли они по всем царствам, нашли гнездо его и освободили твою сестру!
Звучало соблазнительно, весьма и весьма. Мне хватило бы цинизма согласиться на сделку, но два момента делали ее невозможной. Во-первых, я не была чародейкой, я не могла помочь княгине, даже если бы захотела. Во-вторых, серебряная ведьма уже сама стала тварью, нечистью, далекой от рода человеческого. А я и без браслетов Яги помнила, что нельзя принимать помощь нечисти.
– Нет. Выпусти нас.
О, как она завизжала! Ее ярость обрела физическое воплощение, ослепительно сияющим копьем ринулась ко мне, со свистом рассекая воздух. Я зажмурилась и инстинктивно прикрыла голову руками, даже не надеясь выжить. Но секунды шли, боли я не чувствовала, а визг княгини, на пару секунд захлебнувшийся, зазвучал с новой силой и на полтона выше.
Я осторожно раскрыла глаза и успела заметить, как остатки копья безвредными искорками оседают на землю, а подарки Яги сияют ровным золотистым светом.
Проверять, сколько атак взбешенной ведьмы выдержат амулеты, не хотелось. Тем более она явно не собиралась повторяться и готовилась обрушить на меня весь свой арсенал.
Я не знала, что ей противопоставить. Я могла только зажмуриться и свернуться в позе зародыша, молясь, чтобы амулеты Яги оказались сильнее серебряного колдовства. Могла ждать, когда взойдет солнце и княгиня заснет или когда ее заемная сила иссякнет.
Я не могла ничего.
А волк мог.
Он завыл. Его зов взвился в небо и растекся по лесу, и ему ответило эхо, ему ответили другие волки, ему ответили птицы. Совы и вороны черно-серой тучей в считаные секунды закрыли небо и волной рухнули на беснующуюся княгиню.
Я замерла, не в силах отвести взгляд от этого чудовищного зрелища. Птицы кричали, ночь наполнилась их граем, и вопли княгини потонули в поднятом шуме. Мне казалось, что птицы терзали ее, унося в клювах и когтях клочья кожи и обрывки рубахи. Серебряное сияние усиливалось, оно пульсировало в такт сердцебиению, пробивалось сквозь пелену крыльев. Это заемная сила спешила покинуть чуждое ей тело, вернуться к своим хозяевам.
Из остолбенения меня вывел резкий рывок за плащ – волк торопливо тянул меня в сторону ворот. С трудом сглотнув, я поспешила за ним, постоянно оглядываясь на княгиню. Не знаю, чего боялась больше – что она стряхнет птиц и ринется на нас или что птицы, растерзав ее, начнут искать себе новую жертву.
Ворота распахнулись сами, стоило мне только сбросить тяжелый брус. Волк рванул в лес и остановился, поджидая меня.
