По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым богатым и самым опрятным городом на свете. Амирон был расположен в естественном котловане, окруженном скалами, над которыми висел густой грязно-серый дым, скрывающий от глаз смертных и богов полуразрушенные и разрушенные здания, сильно отличавшиеся одно от другого. Наряду с палатками и избушками в городе возвышались дворцы и замки, стояли коттеджи и виллы. Некоторые строения без окон и с небольшой дверью напоминали кучу камней. Тут и там горели небольшие костры; в чадном воздухе пахло гнилью.
— Отличительная черта характера жителей Амирона — небывалое высокомерие, — Ракир сморщил свой орлиный нос. — Впрочем, других черт характера у них нет вовсе.
Эльрик осторожно шагал по кучам мусора и отбросов. Между домами лежали глубокие тени.
— Нет ли здесь какой-нибудь гостиницы, где мы могли бы расспросить постояльцев о Тоннеле под Трясиной и Пульсирующей Пещере?
— В Амироне нет ни гостиниц, ни постоялых дворов. Его обитатели ютятся в своих домах семьями или поодиночке. Здесь собрались люди из различных измерений и времен, поэтому в городе царит разруха.
— Как же они живут?
— Грабят друг друга или торгуют с демонами. Самые храбрые охотятся на крыс в подземных пещерах города.
— С какими демонами?
— Здесь много приспешников Хаоса. Им можно продать душу-другую или новорожденного (хотя дети редко рождаются в Амироне). Иногда за их услуги надо платить сам знаешь чем, если тебе приходилось сталкиваться с демонами.
— Понятно. Значит, Хаос безраздельно властвует в этом измерении?
— Трудно сказать. Однако демонам намного проще попасть сюда, чем в наш мир.
— А ты видел хоть одного демона?
— Да. Это — обычные звероподобные существа: грубые, глупые и достаточно могущественные. Многие из них, прежде чем заключили договор с Хаосом, были людьми. Сейчас они стали уродами и в умственном, и в физическом отношении.
От слов Ракира Эльрику стало не по себе.
— Неужели такая судьба ждет каждого, кто служит Хаосу?
— Тебе виднее, ты — мельнибониец. Воины-священники Пама, за редким исключением, сохраняют свой человеческий облик. Мне кажется, что чем выше ставки в той игре, которую Повелители Хаоса ведут со своими слугами, тем незаметнее изменения, происходящие в их телах и душах.
Эльрик вздохнул.
— У кого же нам узнать о Тоннеле под Трясиной?
— В Амироне живет один старик… — Ракир умолк, наклонив голову.
Послышалось громкое хрюканье. Из темноты на свет высунулось лицо с клыками. Уставившись на Эльрика и Ракира, оно еще раз хрюкнуло.
— Кто ты? — спросил альбинос, положив руку на рукоять меча.
— Свинья, — сказало лицо с клыками, и Эльрик не понял, оскорбило его существо или назвало свое имя.
Из темноты появились еще два лица с клыками.
— Свинья, — сказало одно из них.
— Свинья, — повторило другое.
— Змея, — произнес голос за спиной Эльрика.
Альбинос резко повернулся, увидел высокого юношу с клубком змей вместо головы. Змеи открыли рты, произнесли, как одна:
— Змея.
— Явление, — сказал еще один голос.
Эльрик оглянулся, задрожал от отвращения, выхватил меч из ножен.
В эту минуту Свиньи, Змея и Явление набросились на двух людей.
Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать три шага. Он снял лук, приладил стрелу и спустил ее с тетивы за доли секунды. Ему удалось убить еще одну Свинью, а затем он отбросил лук в сторону и тоже выхватил меч из ножен.
Эльрик и Ракир стояли спиной к спине, отражая атаку демонов. Змея плевалась и шипела пятнадцатью головами; Явление все время меняло форму: из колеблющейся массы появлялись то плечо, то колено, то рука.
— Явление! — вскричало оно, взмахнув двумя мечами сразу. Эльрик едва успел уклониться от удара, и в это время на него начала Свинья. Сделав выпад, он пронзил ей легкое. Свинья покачнулась, упала, захлебнулась собственной кровью. Демоны накинулись на Эльрика и Красного Лучника с удвоенной яростью. Половина голов Змеи валялись на земле, а альбиносу удалось отрубить у Явления одну руку, но из бесформенного туловища тут же появились три новые руки. Казалось, Явление было не одним существом, а несколькими. На мгновение в голове Эльрика мелькнула мысль, что в результате его договора с Ариохом он тоже когда-нибудь превратится в чудовище. Но разве он уже не был чудовищем? Разве люди не принимали его за демона?
Эти мысли разозлили альбиноса, придали ему сил.
— Эльрик! — вскричал он, кидаясь в атаку.
— Явление! — так же яростно воскликнуло бесформенное существо.
Эльрик изловчился, отрубил чудовищу вторую руку. В него полетело еще одно копье, и он едва успел отбить его, как получил сильнейший удар мечом по голове. Черный шлем зазвенел. Альбинос покачнулся, толкнул Ракира в спину. Красный Лучник споткнулся, едва увернувшись от четырех змеиных голов, высунувших жала. Эльрик отсек у Явления руку и длинное щупальце, державшие мечи. Конечности упали на землю, судорожно задергались, вновь слились с бесформенным существом. Эльрика чуть не вытошнило от отвращения; он яростно вонзил меч в колышащуюся плоть.
— Явление! Явление! Явление! — вскричало чудовище, размахивая двумя копьями и четырьмя саблями. — Явление!
— Дело рук Йиркана, — пробормотал, Эльрик. — Мой брат понял, что я кинулся за ним вдогонку, и решил избавиться от меня с помощью своих союзников-демонов. — Он стиснул зубы. — Если, конечно, эта гадина — не сам Йиркан. Скажи, Явление, ты не мой брат, Йиркан?
— Явление… — жалобно произнесло существо. Оно продолжало сражаться, но перестало наступать.
— А может, ты один из моих старых добрых друзей?
— Явление… — демон явно ослабел.
Эльрик наносил удар за ударом по бесформенной массе. Густая зловонная кровь чудовища залила черные доспехи. Альбинос никак не мог понять, почему существо вдруг почти перестало оказывать ему сопротивление.
— Скорее! — донесся до него откуда-то сверху громкий голос. — Прикончи его!
Эльрик поднял голову, увидел старика с красным лицом и седой бородой, сидевшего на полуразрушенной стене.
— Не смотри на меня, глупец! Убей демона!
Альбинос занес меч Оубека высоко над головой, с размаху опустил его на бесформенное тело. Чудовище застонало, всхлипнуло.
— Фрэнк! — еле слышно произнесли невидимые губы, и демон испустил дух.
В это же время Ракир отрубил головы оставшимся трем змеям и пронзил юноше сердце.
Седобородый старик ловко слез со стены, хохоча во все горло.
