К пересечению потолочных балок на тонкой бечевке крепилась выкрашенная в черный цвет модель саэты, корабля с Полуденного Побережья, под парусами из обрезков золотистого шелка и с ажурной надстройкой на корме. Движение воздуха от открытой двери шевельнуло ее, маленький кораблик закрутился вокруг своей оси, и Айлэ разглядела выведенное крохотными буквами на борту название: «Каско». Чем был славен корабль с таким именем, она не помнила.
На предметах в комнате лежал едва заметный слой зеленоватой пыли, подтверждающей, что сюда уже луну или больше никто не заглядывал. А еще в комнате и всем доме присутствовало некое загадочное ощущение – словно поток возникающего непонятно откуда тепла, струящегося из комнаты в комнату, от подвалов до чердака. Движимая смутной догадкой, Айлэ прошептала простое заклинание, которому научилась от отца, и удовлетворенно кивнула: так и есть, жилище мага само являло собой средоточие могучих магических сил.
Егеря под руководством Кламена втащили в комнату длинный сверток из нескольких слоев чистой холстины. Без особой церемонности его водрузили на стол, и подошедшая Иламна принялась разворачивать ту часть кокона, под которой предположительно скрывалась голова Хасти. Из-под ее рук сперва вытекли длинные жесткие пряди с изрядным количеством седины, потом открылось лицо – обтянутый кожей костистый череп, больше подходящий для надгробного украшения.
– И прежде-то он писаным красавцем не был, а теперь и вовсе – отворотясь не насмотришься, – хмыкнул Конан. – Ну, что будем делать? Что-то не торопится он воскресать… Эй, колдуны недоученные, предложения есть?
– Использовать Жезл? – неуверенно предложила Айлэ. – Ну… коснуться, что ли…
– Песку в уши насыпать и потрясти, – рассеянно молвил мэтр Делле, не отрываясь от корешков книг за стеклом. – Зингарские гуртовщики таким способом поднимают даже загнанных лошадей, а такодже мулов.
«Хороший совет, засранец ты эдакий. Пожалуй, так я с тобой и поступлю, – авось хоть немного песка набьется в твою пустую башку…»
Делле подскочил от неожиданности и осенил себя митрианским символом.
«Конан, Айлэ, рад вас слышать в добром здравии. Спасибо, что выполнили мою просьбу… а заодно расширили мои познания о том, как вы ко мне относитесь».
Язвительный хриплый голос с привычкой раскатывать согласные безусловно принадлежал Хасти. Однако губы лежащего на столе человека не шевелились – явственно слышимый голос возникал в пустоте где-нибудь в локте над неподвижным телом мага. Айлэ, хоть и вздрогнула от неожиданности, быстро пришла в себя: за время своего пребывания в Альваре она уже сталкивалась с чем-то похожим. На прочих же бестелесный голос произвел самое потрясающее действие. Кламен заозирался по сторонам, точно надеясь отыскать отдушину на потолке или потайной люк в стене, Делле схватился за собственные уши, уверенный, что слух его обманывает, у пуантенских егерей глаза сделались по плошке. Конан и Рейенир, переглянувшись, уставились на неподвижного чародея.
– Хасти, это ты… разговариваешь? – растерянно спросил Рейе да Кадена.
Король Аквилонии оказался сообразительнее. Конан возмущенно возопил:
– Так ты что, слушал все, что мы говорили?! И давно?
«С того самого дня в таверне на берегу Хорота, когда мне, к сожалению, пришлось так внезапно с вами расстаться. Я же предупредил, что не умер, но сплю. Спящие, как известно, могут слышать речь находящих поблизости людей и, проснувшись, иногда вспоминают некоторые фразы…»
Послышался короткий смешок.
– Так какого же демона ты раньше молчал?! – взревел киммериец. – И вообще, как ты это делаешь?!
«В моем нынешнем состоянии речь отнимает ужасно много сил. Прежде все они, без изъятия, требовались для поддержания связи между духом и телесной оболочкой. Но здесь, в средоточии силы, я могу позволить себе поболтать со старыми друзьями. А уж как… Конан, помнишь ли ты еще славный город Шадизар и говорящую часовню из черного мрамора?..»
– Ах ты мошенник!..
«Ладно, не переживайте. Что меня окружают глумливые мерзавцы, я и раньше знал. Конан, разговорчики об огненном погребении я тебе еще припомню… дайте мне только встать. Айлэ, не ожидал, что тебе известно столько ругательств. Кто только тебя научил, скверная ты девчонка?..»
Баронета сначала побледнела, потом покраснела, и, к удивлению присутствующих, опрометью выскочила за дверь.
«Кламен, ну-ка верни ее назад. Она мне понадобится. Остальные пускай выйдут – остаются только Конан и вот та ошибка Создателя по имени Ариен Делле. Так. Теперь слушайте меня внимательно…»
***
Для возвращения Хасти Одноглазого к жизни, точнее, для его пробуждения, как объяснил бестелесный голос, требовалось составить и изготовить некий хитроумный настой. К удаче гостей Синрета, в доме хранились все необходимые инградиенции. Под диктовку Хасти Ариен и баронета Монброн разыскали их по многочисленным кладовкам, затем приготовили и перемешали в указанном порядке, получив отвратительного вида жидкую смесь. Делле, сопровождаемый ехидными замечаниями хозяина дома, перелил смесь в извлеченный из кладовки бронзовый котелок с руническими знаками на круглых боках и понес к костру, заранее разложенному за домом. Зелье – под конец приобретшее темно-лиловый оттенок перезрелых слив с вкраплениями красных прожилок – кипеть по каким-то своим загадочным причинам отказывалось, хотя костер под ним распалили такой, что впору жарить упитанного бычка. Наконец густая жидкость вяло и неохотно забулькала, и вокруг дома распространился странный сладкий запах, похожий на аромат старого пергамента. Мэтр Ариен Делле, сам себя возведший в высокое звание подмастерья алхимика, не без труда вытащил котелок из огня и поволок в дом, сопровождаемый хвостом из желающих помочь и праздных зевак.
Здесь возникла непредвиденная заминка. Остуженный до употребительного состояния отвар требовалось влить в глотку пострадавшему, а челюсти Хасти застыли, точно сведенные предсмертной судорогой. Повозившись и не преуспев, Делле взмолился о помощи. Аквилонский король немедля предложил позаимствовать для этой цели в соседней конюшне зевник, с помощью коего подпиливают зубы у лошадей – на что бестелесный, но явно раздраженный голос мага в кратких и смачных выражениях подсказал, куда советчик может сей зевник себе употребить. В конце концов зубы колдуну разжали с помощью деревянной ложки. Не в меру развеселившийся Конан начал вспоминать, как в его присутствии однажды пытались усмирить страдающего падучей немочью, сравнивая то зрелище с творившимся нынче.
Настой отправился по назначению, и бестелесный голос посоветовал всем пойти прогуляться в ожидании, пока средство подействует. По его словам, через колокол или два станет ясно, добились они успеха или же придется все повторять заново.
