— Про меня не забыл? — сварливым тоном спросил Мораддин.— Развяжи побыстрее, руки затекают.
Конан повертел кинжал в руках, словно раздумывая, резать веревки или нет. Северянин редко отказывал себе в удовольствии позлить Мораддина. Лишь когда спутник зло зашипел, точь-в-точь как пресмыкающиеся неподалеку змеи, Конан едва заметно взмахнул аквилонским клинком и вмиг избавил Мораддина от тугих петель. Мышка сразу перебралась с затылка хозяина ему под рубашку.
— А все-таки почему нас не трогают змеи? — недоумевал Конан, внимательно рассматривая дно ямы.— Чувствуют родственные души?
Даже самые крупные и агрессивные на вид кобры предпочитали держаться в стороне от людей. Некоторые змеи сплелись клубками в небольших углублениях стен, другие, обвив кости прежних жертв, не двигались, третьи шипели всего в двух-трех шагах от сидящих спина к спине Конана и Мораддина, однако подползать ближе не осмеливались. Пиявки висели неподвижно, словно диковинные плоды.
— Какая-то дурацкая казнь,— заметил Мораддин.— Хотя я предпочел бы умереть не от голода, а от укуса кобры. Все-таки быстрее.
— Посмотри, сколько еды вокруг, обжора! — киммериец указал на шевелящихся змей.— При желании их можно есть сырыми. Не пропадем!
— Тихо,— поднял руку Мораддин и взглянул наверх.— По-моему, к нам гость!
Решетка, которой был закрыт сверху земляной мешок, отодвинулась в сторону, послышались голоса людей и тонкие надрывные вопли. Похоже, в яму хотели посадить еще кого-то.
— Добро пожаловать! — крикнул Конан, задрав голову.— У нас тут весело!
На стену ямы упала человеческая тень, страдальческие крики зазвучали громче, а стража стала ругаться изощреннее. Человек, обреченный на смерть, не был связан — судя по движениям тени, он отчаянно размахивал руками и брыкался.
— Он упадет прямо на нас,— быстро сказал Мораддин.— Отодвинемся?
— Куда, к змеям? — Конан инстинктивно вскинул руки, потому что человек в изумрудно—зеленой хламиде уже полетел вниз.— О, поймал! Какой он легкий!
В лицо варвара уставились широко раскрытые и перепуганные серые глаза древнего старца. На тщедушном теле старика был кафтан цветов клана Барата, с растительным орнаментом, а на голове — квадратная лиловая шапочка.
— Оставь меня, нечестивый преступник! — взвизгнул новый узник змеиной ямы.— Не смей прикасаться к потомку Нефритового Императора!
— У вас тут каждый второй — потомок,— хмуро произнес Конан, но все же выпустил его из своей железной хватки. Старик откатился к стене. Казалось, он не заметил шипящих гадов.
— Дедуля, тебя за что посадили в нашу яму? — осведомился варвар, рассматривая нежданного гостя.— Как твое имя?
— Я — Готоба, император Пагана! — прокричал старик.— Изменники! Негодяи и убийцы!
— Кто здесь изменник? — Киммериец аж рот раскрыл от изумления. Ничего себе! Престарелого Готобу засадили в яму, будто распоследнего душегуба—разбойника! Очень может быть, что в Патане появился новый император, и, видимо, таковой носит имя Сутари Барата… Никто, кроме главного министра, не мог устроить переворот и отправить на смерть выжившего из ума Готобу! — Предали тебя мы или твоя бывшая стража?
— Быстрее иди к нам! — Мораддин встревожился, видя, как оживились прежде безразличные к людям змеи. К нему и Конану они по-прежнему питали отвращение, однако прижавшийся спиной к стене ямы Готоба явно их заинтересовал.— Иди в круг, эти твари не поползут к середине ямы!
Готобе не повезло. Должно быть, люди так напугали незадачливого императора, что он считал менее опасным общество ядовитых змей. К нему подползла зеленая древесная гадюка, и когда император отшвырнул ее в сторону, она разозлилась, бросилась вперед и вонзила ядовитый зуб в обнаженную старческую голень.
— Нет! — простонал Готоба.— Спасите меня!
Мораддин кинулся было к ужаленному императору, но Конан удержал его за плечо.
— Чем ты ему поможешь? — рявкнул варвар.— Старикашке конец! Сейчас надо думать о том, как выжить самим! Где, задери ее демоны, Томэо со своей дурацкой армией? Не могут взять такой паршивый городишко!
Готоба, почти мгновенно парализованный ядом гадюки, посинел от удушья и задергался в судорогах. Умирал низложенный владыка довольно долго, и это зрелище не доставило двоим приятелям, сидящим в считанных шагах от него, никакого удовольствия. Варвар по-прежнему гадал, отчего змеи не уделяют ему и Мораддину внимания.
— Ну вот, одним императором в Патане меньше,— сказал Конан, когда Готоба затих.— Как ты думаешь, Мораддин, что вообще происходит в этой стране?
— Там сам Нергал копыта сломит! — заключил потомок гномов после некоторых раздумий.— Слушай, становись здесь королем, а? Наведи порядок, создай сильную власть… Помнишь свою просьбу к волшебному кувшину гномов? — Мораддин замолк, прислушался к бурчанию в животе и неожиданно заметил: — Кстати, раз мешки остались при нас, можно слегка перекусить. У тебя что—нибудь осталось?
Варвар, сняв со спины котомку, развязал горловину и сунул внутрь руку, надеясь нащупать кусок сушеного мяса, еще вчера вечером прихваченного со стола Томэо. Пальцы наткнулись на что-то твердое и тяжелое.
— Это не еда,— пробормотал киммериец.— Кром и все боги Полуночи! Мораддин, ты только посмотри!
Небольшая круглая вещица, извлеченная им из мешка, отразила скупые лучи света. В правой руке Конан держал зеркало цзин-цза, священный символ императорской власти…
Киммериец расчистил местечко на земляном полу ямы (для этого пришлось разбросать кости казненных ранее преступников) и разложил на утоптанном суглинке меч, яшму и зеркало. Змеи зашипели громче, поползли вдоль стен, тычась головами во все щели. По-видимому, они очень испугались колдовских предметов.
— Теперь понятно, почему они нас не прикончили,— сказал Мораддин, хмуро рассматривая драгоценности трона Пагана.— Наверняка Спящий Бог вложил в эти штуковины колдовскую силу, каким-то образом отпугивающую врагов. Все хотел спросить, зачем ты украл символы власти из палатки Томэо?
— Неправда! — возмутился Конан.— Я их позаимствовал на время! Кстати, спасибо за то, что ничего не сказал нашей красавице—королеве.
— Зачем? — допытывался Мораддин.— Бедная девушка вышла, чтобы с лучшими пожеланиями отправить нас в город, а возвратясь в шатер, обнаружила, что залог ее власти над страной исчез! Наверняка она сразу поняла, кто это сделал. Интересно, как она поступит, когда увидит тебя в следующий раз?
— Не забудь,— с упреком в голосе напомнил киммериец,— эти штучки спасли нам жизнь. Просто я решил позаботиться о нас с тобой. Томэо все поймет правильно и поторопится со штурмом города. А когда ее войско займет дворец, мы с радостью отдадим символы власти обратно.
