в «клещи» — заходят с разных сторон. Хорошо, что тут есть эта врожденная выпедрежность с предупреждением об атаке. Если бы не их рога, я бы прошляпил их приближение. В мое оправдание, даже хитрожопые караэнцы слишком увлеклись сбором добычи. А может, это психологическое — после короткой схватки накатывают эндорфины, и ты слишком довольный, чтобы что-то замечать.
— Назад! К обозу! — ору я. Принимаю от Сперата пленника, кидаю его поперек седла и подаю пример тактического отступления. Поднимаю забрало и оглядываюсь, проверяю, не отстал ли Сперат. Тот пинком торопит Волока, который слишком долго возится с трупом оруженосца. Брезгливости в моем молчаливом паже нет, но вот опыта не хватает. Раздеть бесчувственное тело нелегко, это знает каждый кто хоть раз пытался уложить в кровать пьяного в хлам родственника. А тут кольчугу стянуть. Сперат хватает Волока за шкирку, отрывает от его добычи, как котенка от колбасы, сажает в седло. Сам тут же садится на своего и они скачут за мной. Ланс рядом. Я не слишком тороплю Коровку, чтобы Сперат и Волок нас догнали. Все остальные уже на полном скаку влетают в просветы между телегами, оставшимися после того как из них выпрягли волов.
Только после этого я снова бросаю взгляд на атакующих. И с вдруг понимаю, что мое мнение о их благородстве было преждевременным. Наши кони медленнее разгоняются, потому что тяжелее нагружены, чем тех караэнцев, которые были с нами. Они не давали сигнала об атаке до те пор, пока не были уверены, что не перехватят нас. Мы явно не успевали укрыться за телегами. Вот только пытаться развернуться и взять копья, для встречной сшибки времени тоже не оставалось.
Я поднял пленника за связанные руки и перекинул его на круп лошади Ланса. Та недовольно лязгнула зубами у моей руки, за что тут же получила мощный толчок в плечом от Коровки. От чего её, вместе с Лансом, отчаянно вцепившегося в руки воющего от боли пленника, увело в сторону. Ланс тянул бедолагу за руки вверх, потому что не давал ему упасть, а взялся неудобно.
— Укройтесь за телегами! — крикнул я Лансу. Обернулся, продублировал приказ Сперату. — Укройтесь за телегами! Слышишь⁈ Укрой Волока!
Сперат две невыносимые долгие секунд смотрел то на меня, то на приближающиеся с двух сторон врагов. Те уже взяли хорошую скорость и приближались быстро. Слишком быстро, чтобы так долго думать. Но, наконец, кивнул.
Я захлопнул забрало, коснулся шеи коровки пропуская через него магический разряд своего «энергетика» и потянул поводья резко в сторону. Мой конь, взращенный на магическом допинге, смог отвернуть в сторону легче и быстрее, чем можно бы было ожидать от его туши. А потом резко набрал скорость, не уступая обычным поджарым караэнским скакунам.
Теперь нашим преследователям пришлось выбирать цель для атаки. Разумеется, они выбрали меня.
Глава 13
Паническая атака
Коровка был умнее многих людей, которых знал. Особенно людей из прошлой жизни. Он сразу все понял, быстро сориентировался и понесся вдоль телег будто за ним зоофилы гнались. Телег было не так, чтобы много, круг из них получился не большой. Поэтому довольно быстро Коровиэль стал забирать в бок. Все же, боевой конь не скаковой — при таких раскладах, и он, и я поняли, что если мы повернемся к врагам спиной, то нам просто загонят копье в спину. Они то уже взяли хороший разгон и, скорее всего, нагонят. И хорошо если загонят кол в спину. В этот момент я слегка растерялся — передний вражеский рыцарь находился в считанных десятках метров, до соприкосновения с жалом его копья оставалась от силы полторы секунды. И тут Коровка вдруг резко нырнул в сторону. В просвет между телегами. Он не вписался — с грохотом ударившись боком о телегу. Телега была не купеческая, но с высокими бортами. Хлипкими, как выяснилось. Один борт мы ей снесли начисто. Жалкие деревяшки не выдержали удара от полтонны живого мяса. Грохот и треск борта телеги и вот мы уже внутри круга телег. Коровка с разбегу взлетел на быков, заметался и упал.
Я успел соскочить с него, пока он меня не придавил. Коровиэль явно запаниковал, потому что вскочил и умчал куда-то вдаль, забыв про меня. И я снова оказался в роли пехотинца — вокруг испуганные рожи обозников, быки, прачки… Или шлюхи. Вообще, есть ли разница? С земли обзора метров на пять вокруг, и это я еще рослый по местным меркам. Зато мой преследователь на коне, его видно хорошо. Он таранит несчастную телегу — груженная барахлом она опрокидывается. Все барахло из телеги, вместе с парой чумазых детей и какой-то теткой летит по воздуху. Почему-то мне врезается в память этот момент. Я бегу в сторону и в бок быка прямо передо мной с хрустом входит рыцарское копье. Характерный хруст, мясной такой.
— Мууу⁈ — удивленно вскидывает голову бык и валится, ломая копье. Я застываю. Копье ломается только сейчас. Оказывается, древко у него достаточно прочное, чтобы не сломаться, если вонзается в ничем не защищенное мясо. Это настоящее открытие для меня.
Но кричать «эврика» некогда. На меня уже напирает рыцарь. Я своей флегматичной частью сознания отмечаю герб у него на щите — черную латную рукавицу на желтом фоне. Все вместе перечеркнуто толстой черной полосой. Магн не припоминает такого герба, должно быть наемник с севера. В Железной Империи любят помещать на гербы оружие, шлемы, латные рукавицы и прочую чисто военную атрибутику. Герб перечеркнут — значит, бастард. Ублюдок. Это тоже чисто северная заморочка, тут так выделять бастардов не принято. Или член семьи, или безымянный латник. Если, конечно, магией вышел.
Кстати, а вот и магия. Этот ублюдок, в смысле бастард, давит меня конем, размахивая над головой моргенштерном — усыпанным длинными шипами бронзовым шаром на цепи. Взмах, еще — я не реагирую, сосредоточившись на том, чтобы не быть сбитым на землю его конем. Ну, мало ли, руку разминает, или обороты шару задает. И пропускаю момент, когда с шара вдруг слетает ледяная булыга, размером с мою голову. Но вся сплошь в шипах, так же как его моргенштерн.
Я опять обескуражен — железо не проводит магию. Но потом вижу
