14 день Второй летней луны.
Для Айлэ Монброн ночь прошла так беспокойно, что ближе к рассвету она начала мысленно честить свою почтенную родительницу — зачем та передала наследнице частичку пророческого дара, не объяснив толком, как им пользоваться? Пытаясь избавиться от тревожных предчувствий, баронетта хотела прибегнуть к гаданию — может, выпадет подсказка или совет — но запоздало вспомнила, что мешочек с необходимыми принадлежностями остался в Рунеле и наверняка теперь безвозвратно потерян. Мать и отец учили Айлэ в крайнем случае обходиться без рунических камешков, используя то, что окажется под рукой — будь то мелкие предметы, веточки, косточки от плодов — и утверждая, что в таком случае ответ получается даже более точным.
Выбравшись из-под толстого овчинного одеяла, одевшись и спустившись по стертым ступенькам каменного крыльца, Айлэ огляделась по сторонам, поежилась и зевнула. Светало, над озерной гладью плыли разрозненные клочья ночного тумана. Почти все из их отряда еще спали, но возле загонов с домашней скотиной уже кто-то хлопотал, да один из егерей Эйкара возился, пытаясь возродить к жизни погасший за ночь костерок. Кивнув ему, девушка побрела к воде, на ходу размышляя, что нового ждет их сегодня и как одноглазый маг собирается разыскивать запропавшего неведомо куда Коннахара.
Первую добрую новость этого утра она обнаружила прямо на берегу, в полусотне шагов от дома. Сперва Айлэ не поверила своим глазами, однако долговязый и угловатый силуэт, торчавший над урезом воды, мог принадлежать только Хасти. Значит, он уже достаточно набрался сил, чтобы самому встать и выйти из дома!
Поколебавшись, стоит ли нарушать уединение чародея, баронетта Монброн решила, что может позволить себе небольшое отступление от правил этикета. В конце концов, Хасти многим ей обязан, в том числе и собственной драгоценной шкурой.
Услышав скрип песка под торопливо приближающимися шагами, Одноглазый обернулся. Он вновь стал таким, как запомнилось Айлэ, словно проведенные им в колдовском оцепенении дни не имели никакого значения, и с девушкой поздоровался так, будто они расстались только вчера. От такого приема баронетта слегка опешила, позабыв все, что намеревалась сказать, и просто встала рядом, глядя на сверкающий озерный простор.
— Извини, что я называла тебя… всякими словами, — наконец решилась она. — Ну тогда, в Токлау. Ты же понимаешь, на самом деле я вовсе так не думаю.
— Конечно, — с еле заметным смешком согласился Хасти. — И когда ты накричала на меня у развалин Венаадда, ты тоже была не в себе. Впрочем, я и сам не образец хороших манер, так что мы в расчете.
— Ты догадался, кто тебя заколдовал? — поинтересовалась Айлэ. — Бьемся об заклад, я его знаю? Если угадаю, ты не станешь скрывать от меня ничего, что касается судьбы принца Коннахара. Даже если выяснится, что он… — голос изменил девушке и она замолчала.
— Полагаю, наследник такого отца не позволит столь легко оборвать нить своей жизни, — чуть высокопарно откликнулся маг. — Я бы и так ничего от тебя не скрыл, но просто ради интереса: поведай, мудрая дева, кому я умудрился насолить на сей раз, а?
— Крэгану! — торжествующе объявила баронетта. Хасти молча усмехнулся. — Только я так и не смогла сообразить, как он до тебя добрался. Мы же видели его всего один раз, когда приехали в Вольфгард, а потом его сунули за решетку.
— Круг Белой Руки преуспевает в умении подчинять души. Похоже, Беспалый чужими руками подсунул мне кувшин с отравой, а я слишком поздно заподозрил неладное, — чародей с философическим видом пожал плечами, словно удивляясь собственной оплошности, и попросил: — Конану не рассказывай, ладно? Он взбесится. И разозлится еще больше, когда узнает, что ему не суждено собственноручно зарубить гиборейца. Что-то мне подсказывает: после нашего отъезда Крэган Беспалый недолго осквернял этот мир своим присутствием. Надеюсь, там, где он сейчас пребывает, его будет поддерживать мысль о том, что его месть отчасти достигла цели — мне было до чрезвычайности неприятно изображать хладный труп. Пусть теперь Крэгана судят его отвратительные боги, а я про него слышать больше не желаю… Итак, — он перевел вмиг посерьезневший взгляд на девицу Монброн, — случилось именно то, о чем мы с тобой толковали подле некоего заброшенного поместья и чего опасались. За Вратами очутились не только мы. По правде говоря, меня удивляет и настораживает подобная избирательность портала — он забрал отнюдь не первых попавшихся, а тех, кто ему по какой-то причине требовался. Твое присутствие, как выяснилось, было позарез необходимо в Альваре…
— А, нашлась пропажа. Воркуют, как два голубка, — бархатистый голос с отчетливым зингарским произношением мог принадлежать только Рейе Морадо да Кадена. Он собственной персоной неторопливо шел по берегу, и по сравнению с его невысокой гибкой фигурой шагавший рядом человек казался неправдоподобно огромным.
— Мы, значит, тащимся через эти жуткие леса, где полно одичавших гулей, чтобы спасти его никчемную жизнь! А эта неблагодарная свинья, едва очнувшись, тут же прихватила себе красотку и удрала, — поддержал Конан, весьма схоже изображая искренне возмущение. — Ну-ка отпусти девицу и признавайся, о чем вы тут ворковали, старый развратник!
Айлэ немедленно представила, как эта сценка выглядела со стороны — она сама и что-то нашептывающий ей с высоты своего роста Одноглазый — и прыснула. Аквилонский правитель и рабирийский чародей тем временем обменялись рукопожатием, грозившим обратить кисть иного человека послабее в мелкое крошево, затем крепко обнялись, хлопая друг друга по спинам так, что у Айлэ загудело в ушах. Рейенир ловко уклонился от участия в рискованной церемонии, но, судя по смешливому блеску в глазах, гуль был доволен, что его давний приятель возвратился к жизни.
— Я в долгу, — просто и веско произнес Хасти, на миг склоняя голову.
— Вернешь при случае, — столь же коротко отмахнулся киммериец, завершив тем все счеты. — Ты как, окончательно пришел в себя? Время дорого, сам понимаешь. Скажи, в какую проклятую дыру твоей милостью провалился мой сумасбродный отпрыск, и на том мне здесь больше делать нечего. С Рабирами, полагаю, вы теперь управитесь сами, а я постараюсь договориться с Кордавой и Мессантией. Выберете кого в короли — пришлите весточку в Тарантию.
— У нас княжество, — напомнил Рейе.
— Все едино, — они прошли по берегу с полсотни шагов. Впереди зачернела угловатая громада кузницы. Лев Аквилонии обнаружил поваленный сосновый ствол в пятнах бело-зеленого мха и уселся, бурча что-то нелестное про сырость. Хасти выбрал место по соседству, а Рейе и девица Монброн пристроились напротив, на прибрежных валунах. Недоставало только стола с грудой пергаментов и карт, дабы придать завершающий штрих картине военного совета на лоне природы. — Чем порадуете, умники?
