чем. Будто знала, что вскоре я вновь останусь одна и никто не сможет защитить меня от правды. Я знала, чего стоит огонь в глазах мужчин, я знала, чего стоит глумливая молва, напускное благочестие и трусость. Я знала, что за грязными одеждами может скрываться самое чистое сердце. Она научила меня этому, а потом умерла.
Я вернулась в поместье господина Биня чуть позже обещанного, на все вопросы Цзянь Фэна собираясь ответить сливовым вином, которое обещала ему еще в Шаньлу.
– Господин Цзянь! – Я зашла в комнату, весело помахивая запечатанным кувшином.
Если сердце рвется, смейся. Не дай услышать, как лопается твоя струна.
В тот вечер я была готова смеяться. Я вручила ему вино, а сама принялась распутывать сбившуюся вуаль. Шляпа неслышно опустилась на пол, и я приготовила одну из своих лучших улыбок:
– Разве не чудесно… – Я замерла.
Не Цзянь Фэн. Черные, холодные глаза. Принесенный кувшин держал Глава Бай. Мое напускное веселье осело горькой пылью. Я не могла смеяться рядом с ним. Я не хотела видеть его. Не сегодня. Вино и шутки Цзянь Фэна могли удержать меня. Смеющиеся пустые глаза Цзянь Фэна не стали бы въедаться в мою пустоту. Но Бай Син… у меня не было сил говорить с ним. Я впилась ногтями в ладонь. Продержаться еще. Немного.
– Глава Бай.
Я поклонилась, и мой взгляд упал на круглое медное зеркало. Я вдруг вспомнила, что мои волосы все еще распущены, а мое лицо – лицо не отчаянной разбойницы, а хрупкой девы, высекающей огонь лепестками магнолий. Я не хотела, чтобы он видел меня такой. Я не хотела, чтобы он видел меня. Но напрасно. Его темные глаза молчали. Это господа вроде наместника Доу не могли оторваться, будто мое лицо было колодцем сладкой воды. Не Бай Син. Чем дольше его немые глаза смотрели, тем острее я чувствовала, что моя красота тускнеет. А потом я вспомнила, и мне подумалось, что, должно быть, в его глазах я никогда не сравнюсь с нежной госпожой Сун.
– Я не ждала вас, господин Бай.
Он не должен был заметить моего смущения и слабости. Я вернула себе маску, которая так шла к моему наряду, и грациозно опустилась у стола.
– Ваше вино.
Бай Син поставил кувшин передо мной и сел напротив.
– Страж Цзянь обещал дождаться меня.
– Он занят.
Цзянь Фэн. Пустые обещания были лучше искренности. Они ничего не оставляли на сердце. Я ответила улыбкой и распечатала вино. Несколько вежливых фраз, его холодные глаза, и моя улыбка спала, я резко отдернула руку. Это был Глава Бай. Я не должна была вести себя так.
– Полагаю, господина Доу осчастливил ваш визит. – Спокойный, ровный голос, но отчего-то я слышала в нем упрек.
– Сомнения уже посеяны, господин Доу скорее откажется от Чи Дяня и его нефрита, чем от своей власти.
– Но откажется ли он от вас?
Я вздрогнула и подняла глаза.
– Это его выбор – иметь слабости.
– А ваш выбор?
– Мой выбор – выжить, всегда.
Я знала, что мое лицо пылает. Его холодные глаза. Он не имел права упрекать меня. Он не имел права презирать меня. Я была сильной, как он и хотел. Я выжила. Несмотря ни на что. Несмотря ни на кого.
Я открыла кувшин и наполнила чашу, но прежде чем я успела взять ее и ощутить забытый сливовый вкус, она оказалась в руках Бай Сина.
– Вы принесли его из дома Юэ Гуан?
Я не хотела отвечать. Я знала: еще немного – и мои руки задрожат. Я знала: еще немного – и струна начнет рваться. Я взяла кувшин и отпила прямо из него. Мои глаза устало закрылись, отчаянно моля Небеса, чтобы Бай Син исчез. Я хотела, чтобы он оказался всего лишь воспаленным призраком. Ведь он мерещился мне когда-то, давно, очень давно. Но он все еще сидел передо мной.
– Почему вы здесь, Глава Бай?
– Дело Учения.
– Это мое дело.
Мой голос опал.
– Я бы хотела закончить его сама.
– Чтобы никто не узнал, что Юэ Гуан была дочерью почтенного семейства Сан?
– Вы знаете? – Новый глоток вина согрел мое дыхание, и я почувствовала, что дрожь отступает. – Вы знаете? Да что вы знаете?
Я почти злилась на него. Я бы злилась на него, если бы имела право.
– Я знаю, что Сан Хуа была старшей дочерью первой жены, но стоило той скончаться, вторая жена продала девочку в весенний дом. Ее отец заботился о чести своей семьи больше, чем о пропавшей дочери. Вскоре всем было объявлено, что юная госпожа не перенесла смерти матери и скончалась от горя.
Я почти ненавидела его в этот момент. За то, что все это звучало из его уст так холодно и просто.
– Сан Хуа была помолвлена с другом детства. Но, мечтая о славе и почестях воина, он еще юношей покинул Хэши и отправился в столицу. Он вернулся спустя четыре года и лишь тогда узнал о ее смерти. В пылу пьяной драки он убил молодого господина другого почтенного рода и был вынужден бежать из города.
– Вы…
– Он долго скитался, пока не оказался в Драконьих Горах. Там вокруг него собрались люди. Он принял новое имя и стал главой Союза Лунного Серпа. А после вашим наставником. Когда он впервые встретил знаменитую красавицу Юэ Гуан, он не признал в ней своей детской любви Сан Хуа. Лишь один человек знал ее тайну, сын хозяйки весеннего дома – Чи Дянь. Вернувшись в Хэши после долгих странствий, он пытался добиться расположения Юэ Гуан. Прошло немало лет, прежде чем он понял, что она никогда не забудет своего жениха, которого не раз спасала, оставаясь в его глазах лишь падшей красавицей. Не так давно Юэ Гуан покончила с собой, выпив яд, чтобы Чи Дянь никогда не рассказал правду о ней и не опозорил род ее отца.
Да, я ненавидела его.
– Верно?
– Нет.
Все было не так. Так, но иначе. Не его холодным спокойствием, а болью, раскручивающей вены острой спиралью.
– Есть ли что-то, что вам неизвестно, господин Бай?
Было ли ему известно, что перед ним сидит У Минчжу? Я не хотела в это верить. Там, у дна самой темной реки из моих кошмаров, я верила, что при встрече с дочерью убитого Главы У его лед покачнется, его взгляд дрогнет.
– Мне неизвестно то, чего я не желаю знать.
Верно. Бесследно пропавшая У Минчжу была куда выгоднее, чем живая и требующая расплаты. Пока он не
