Елена Блаватская - Легенда о Голубом Лотосе

Название каждого журнала или книги должно иметь определенное значение, и особенно если речь идет о теософической публикации. Предполагается, что название отражает предмет с определенной целью, символизируя, так сказать, содержание журнала. Поскольку аллегория – это душа восточной философии, то, вероятно, можно возразить, что в названии «Le Lotus Bleu» («Голубой лотус») нельзя ничего вообразить, кроме самого этого водяного растения – Nymphea Cerulea или Nelumbo. Кроме того, читатель этого уровня восприятия увидел бы только голубой цвет страниц содержимого нашего журнала.

Чтобы избежать непонимания, нам придется посвятить наших читателей в обычный символизм лотоса и символизм Голубого лотоса в частности. Многие годы это растение считалось загадочным и священным, и в Египте и в Индии, а также рассматривалось, как символ Вселенной. Нет ни одного памятника в долине Нила, ни одного папируса, где бы это растение не занимало достойное место. На капителях египетских колонн, на тронах и даже головных уборах Божественных Царей – повсюду обнаруживался лотос, как символ Вселенной. Он неизбежно становился обязательным атрибутом каждого созидательного бога, равно как и каждой созидательной богини, причем последние, рассуждая философски, всего лишь воплощали женское выражение бога, сначала андрогинное, а впоследствии – мужское.

Из «Падма-йони» известно о «душе Лотоса», происходящего из Абсолютного Пространства, или из Вселенной, находящейся вне времени и пространства, которая излучается из Космоса, обусловленная и ограниченная временем и пространством. Хираньягарбха, «яйцо» (или матка) из золота, из которого появился Брахма, часто называли Священным Лотосом. Бог Вишну, – синтез Тримурти – индуистской троицы (Брахма, Вишну и Шива) во время «ночей Брахмы» плавает спящий в зачаточных водах, растянувшись на цветущем лотосе. Его богиня, прекрасная Лакшми, поднимается из недр вод, подобно Венере-Афродите с белым лотосом под ногами. Это случилось при пахтании Молочного Океана – символа пространства и Млечного Пути, собранных богами воедино; тогда Лакшми, богиня красоты и Матерь Любви (Кама) сформировалась из пенящихся волн, появившись перед изумленными богами, передвигаясь на лотосе, а еще один лотос держа в руке.

Таким образом Лакшми обрела два основных названия: Падма Лотос и Кширабди-танайя, дочь Океана Молока. Будда-Гаутама никогда не нисходил до уровня бога, вопреки тому факту, что он был первым смертным за всю историю, который не побоялся допросить безмолвного сфинкса о том, что мы называем Вселенной, и затем полностью узнать тайны Жизни и Смерти. Хотя он никогда не был обожествлен, мы, тем не менее, вслед за многочисленными поколениями Азии, признали его богом Вселенной. Вот почему завоеватель и великий учитель мировой мысли и философии представляется сидящим на лотосе в полном его цветении и размышляющим о Вселенской мысли. В Индии и на Цейлоне лотос обычно имеет золотистый оттенок; а среди буддистов Севера он голубой.

Но в одной части мира существует третий вид лотоса – сизифус (Zizyphus). Как говорят древние, отведавший его забывает о своей родине и тех, кто ему дорог. Давайте же не станем следовать этому примеру. Давайте не забывать наш духовный дом, колыбель человеческой расы и рождение Голубого лотоса.

Давайте же откинем покров забвения, скрывающий одну из самых древних аллегорий – ведическую легенду, которую, тем не менее, сохранили брахманские хроники. Только их повествователи пересказывали эту легенду каждый по-своему, добавляя к ней собственные вариации, [1] мы же предоставили здесь эту историю – не в соответствии с полными вариантами изложения и переводов неких восточных джентльменов, а в соответствии с популярной (народной) версией. [2] Тем самым, это – как раз то, что поют старые барды Раджастана, когда они приходят в сырые вечера сезона дождей и усаживаются на веранде бунгало путешественника. Так что давайте оставим востоковедов с их фантастическими спекуляциями. Так какая нам забота, кто стал причиной превращения белого лотоса в голубой: эгоистичный отец или трусливый сын, и звали ли их Харишчандра или Амбариша? [3] Имена и названия не имеют никакого отношения к наивной поэзии легенды, равно как и к ее морали – ибо мораль обнаруживается только в поисках добра. Скоро мы увидим, что главный эпизод в этой истории – это прелюбопытная реминисценция другой легенды – библейской истории Авраама и принесения в жертву Исаака. Разве это не еще одно доказательство того, что Тайная Доктрина Востока, вероятно, имеет вескую причину утверждать, что имя Патриарха ни халдейское или еврейское, а скорее, эпитет и прозвище на санскрите, означающее abram, то есть кто-то не-Брахман, дебрахманизированный Брахман, тот, кто понижен в своем звании или лишившийся своей касты? После этого, как же мы сможем избежать предположения, что, вероятно, обнаружили среди иудеев и халдеев времен риши Агастья – тех каменщиков, преследование которых началось примерно восемьсот или тысячу лет назад, но которые эмигрировали в Халдею за четыре тысячи лет до христианской эры – когда огромное количество народных легенд Южной Индии походили на библейские истории. В нескольких из своих двадцати одной книг Луи Жаколио рассказывает об этой теме в Брахманской Индии, и в кои-то веки он оказывается прав.

Века прошли с тех пор, когда Амбариша, царь Айодхи, правил городом, основанным священным Ману Вайвасвата, происшедшим от Солнца. Этот царь был сурьяванши (потомок Солнечной Расы), и он открыто объявлял себя самым преданным слугою бога Варуны (бог Океана), величайшего и самого могущественного божества Ригведы. [4] Однако бог не признал наследников мужского пола у своего почитателя, и царь весьма опечалился из-за этого.

– Увы! – протяжно восклицал он каждым утром, исполняя пуджу. [5] – Бог лишает меня наследника крови. Когда я умру и попаду в погребальный костер, кто исполнит благочестивые обязанности сына и расколет мой безжизненный череп, чтобы высвободить мою душу из земных пут? Чья чужая рука проведет рисовую церемонию шраддхи, чтобы почтить мою душу? [6] Неужели ни одна из птиц смерти, грачи и вороны, не слетятся на похоронное пиршество? Ибо, безусловно, мой земной бесплотный дух, будучи в величайшем отчаянии, не позволит им принимать в нем участие.

Таким образом царь плакал и сокрушался, когда его семейный священник вдохновил его на мысль совершить обет. Если бог пошлет ему двух или более сыновей, то царь пообещает богу прилюдно принести Ему в жертву старшего сына, как только тот достигнет половой зрелости.

Привлеченный обещанием сожжения плоти – а острый запах паленого мяса всегда был приятен для великих богов – Варуна принял обещание царя, и у счастливого Амбариши был сын, после которого родилось еще несколько. Пока старший сын был наследником трона, его звали Рохита (красный), и он носил прозвище Деварата, которое, переведенное буквально, означало «Данный от бога». Деварата рос и скоро стал воистину Очаровательным Принцем, но если верить легенде, он был так же лжив и себялюбив, как и красив.

Когда принц достиг условленного возраста, бог, заговорив устами того же придворного священника, обязал царя сдержать обещание; а поскольку Амбариша всякий раз придумывал какой-нибудь предлог для отсрочки часа жертвоприношения, бог в конце концов разозлился. И будучи нетерпимым и гневливым богом, он угрожал царю всеми Своими Божественными карами.

Однако долгое время ни приказы, ни угрозы не производили желаемого действия. До тех пор, пока на царских пастбищах оставались священные коровы, которых отдавали брахманам, до тех пор, пока в казне имелись деньги, чтобы наполнять тайники Храма, брахманам успешно удавалось успокаивать грозного Варуну. Но когда больше не осталось ни коров, ни денег, бог пригрозил уничтожить царя, его дворец и его наследников, а в случае их побега – сжечь их заживо. Несчастный царь, обнаружив, что все его запасы кончились, призвал к себе старшего сына и сообщил ему об ожидающей его судьбе. Однако Деварата остался глух к этому известию. Он отказался подчиниться вдвойне: и воле отца и божественной воле.

И вот, когда загорелись жертвенные костры, и все жители Айодхи, преисполненные волнения, собрались вместе, первого наследника царя не обнаружили на празднестве.

Он скрылся в лесах йогов.

В этих лесах обитали лишь святые отшельники-богомольцы, и Деварата понимал, что там он будет неуязвим и недосягаем. Его могли бы там отыскать, но никто не смог бы причинить ему зло – даже сам бог Варуна. Это было простое решение. Религиозная суровость и нетерпимость араньяков (лесных отшельников-богомольцев), среди которых были дайтьи (Титаны, раса гигантов и демонов), обладала таким могуществом, что все боги трепетали перед их властью и сверхъестественными силами – и даже сам Варуна.