Музыка продолжалась долго, потом в какой-то момент неожиданно смолкла. На помост вышли две фигуры в белых одеяниях: мужская и женская.
Толпа восторженно взревела! Гром голосов, свист, крики — казалось, монах сейчас оглохнет от невероятной по громкости мешанины. С трудом удалось сосредоточиться, вглядываясь в людей на помосте.
Эсхин стоял прямо, выглядел просто неимоверно властным, гордым, сильным. В его фигуре без труда читалась готовность повелевать, уверенность в себе, тело буквально светилось неимоверной внутренней силой. И в тоже время он был красив, той мужественной, брутальной красотой, что сводит с ума женщин и не вызывает неприязни мужчин. Идеальный правитель, непобедимый воин, талантливый вождь, лидер от природы, безусловный герой, почитаемый чернью, любимый обычными гражданами, уважаемый богачами. Его боялись, ему поклонялись, его боготворили.
Пандора, не менее величественная и отчаянно прекрасная. Снежно белые одежды контрастно подчеркивают смуглость кожи, темные волосы водопадом льются по плечам, узкий пояс перехватывает осиную талию, позволяя оценить стройность фигуры. Высокая грудь гордо выпячена вперед, подбородок вздернут вверх, на губах застыла торжествующая полуулыбка.
Хилон был ошеломлен, сражен ее красотой. Он и раньше считал Пандору прекраснейшей девушкой на земле, но сейчас она преобразилась, повзрослела, стала более женственной. Ее красота раскрылась полностью, расцвела, как бутон под весенним солнцем.
Но больше всего монаха поразили глаза. Абсолютно холодный, бесчувственный взгляд, скользящий поверх голов. Она смотрела на людей, как на стадо жертвенных бычков, как на необходимый резерв, оценивая количество и качество человеческого ресурса.
Хилон сжался, внезапно ему расхотелось встречаться с девушкой взглядом. Он кожей ощутил исходящую от нее темную мощь, неприкрытую мрачную силу. Человека будто подменили, если такое только возможно.
Взор Пандоры неумолимо остановился на Хилоне, будто притянутый магнитом. Монах съежился, почувствовав себя кроликом перед удавом. Он уловил в глазах девушки узнавание, потом взгляд стал надменным, максимально презрительным. Холод вполз в грудь Хилона, ухватил сердце цепким кулачком, в глазах потемнело, дыхание сперло. Секунда — и все прошло, Пандора отвернулась, отпустив монаха. Хилон пошатнулся, едва устояв на ногах.
Девушка шагнула к Эсхину, их губы встретились. Толпа заревела с новой силой, приветствуя кумиров. Громогласное скандирование продолжалось все время, пока длился страстный поцелуй.
На помост взошли жрецы, появились жертвенные животные, яства. Эсхин шагнул на видное место и вскинул вверх руки.
Власть этого человека ошеломила Хилона с новой силой. Казалось бы — простой жест, но многотысячная толпа умолкла, затихли крики, закончились разговоры, прекратился даже шепот. В наступившей тишине монах легко различал голоса жрецов, проводящих церемонию.
Обряд длился недолго — около получаса — и все это время пораженный Хилон стоял в полной тишине среди огромного скопища разномастных людей. Все внимательно слушали, ловили каждое слово. Когда Эсхина и Пандору объявили мужем и женой, одобрительный выдох разом пронесся над площадью. Эсхин взмахнул рукой, девушка сдержанно наклонила голову, человеческое море задохнулось от радостных рукоплесканий. Виновники торжества величественно удалились, на площади началось безудержное празднование.
Хилону понадобилось несколько часов, чтобы выбраться из объятий ликующей толпы. Впрочем, на улицах города царило точно такое же безумие. Все поголовно радовались, кричали, поздравляли друг друга со счастливыми улыбками на лицах. Монах с трудом продирался подальше от центра города, голова раскалывалась от криков, мужчину начало подташнивать.
Лишь добравшись почти до городской черты, Хилон смог вздохнуть немного свободнее. Он протиснулся в небольшой дворик, где укрылся от восторженных криков прохожих. В центре двора стоял полукруглый каменный очаг, где и сейчас, несмотря на жаркий день, горело яркое пламя.
Скрипнула дверь, навстречу монаху вышел старик в жреческом наряде.
— Доброго дня! — проговорил Хилон, опережая вопрос жреца, — Скажи, досточтимый, что это за место?
— Это храм, — спокойно ответил старик, — Здесь мы почитаем Митру — бога огня и солнечного света.
— Можно я немного посижу у пламени? — попросил монах, устало опустившись на каменные ступени.
Жрец внимательно оглядел Хилона, взгляд старика смягчился.
— Отдохни, сколько потребуется, — мягко сказал он, — Огонь не ослабеет, если от него зажечь другие.
Старик развернулся и скрылся в доме. Хилон глянул на безоблачное небо, с благодарностью принимая легкое дуновение ветерка.
Он с болью вспомнил церемонию. Можно принудить выйти замуж, но принуждение заметил бы любой зрячий. А Хилон не увидел ни следа насилия, Пандора действовала исключительно по своей воле, больше того, на ее лице монах прочитал удовлетворение, полное одобрение происходящего.
Получается, девушка получила то, чего сама хотела? Выходит, Пандора счастлива?
Глава № 13
Квартал легкодоступных женщин в Афинах никогда не засыпал, жизнь кипела здесь постоянно. Сюда захаживали самые разные посетители — и матросня, и степенные купцы, и обычные горожане. Под стать спросу существовал и выбор — на любой вкус и цвет. Самый изысканный ценитель женской красоты нашел бы здесь подругу на чал, на ночь, а чем черт не шутит, и на всю жизнь.
Селена жила в отдаленной части квартала, сюда захаживали редко, что вполне устраивало девушку. Своих клиентов она знала — не в лицо, понятно, а вообще, типаж. Почему-то больше всего внешность Селены нравилась стареющим толстякам, не отличавшимся в постели особым задором и фантазией. Зато они готовы хорошо платить за нежное отношение.
Нельзя сказать, что профессия ночной бабочки нравилась Селене, другой жизни она просто не знала. Мать занималась тем же ремеслом, девочка выросла среди блудниц, торговать телом было для нее также естественно, как для булочника продавать лепешки. Когда мать умерла, Селена по наследству заняла дом и место в квартале.
Девушка не могла похвастаться большими доходами, денег едва хватало на жизнь. Впрочем, она никогда не завидовала более успешным подругам. Иногда Селена видела, как к иным выстраивались целые очереди посетителей, тогда ей становилось жаль бедняжку, попавшую на поток: придется не просто обслужить всех, нужно еще и приветливо улыбаться, делать вид, что получаешь удовольствие.
Селена знала, что ничего другого в жизни ей не светит. Вырваться из квартала получилось за долгие годы у считанных единиц, и то они отличались либо незаурядной внешностью, либо глубоким умом. Вариант уйти один: подцепить на крючок мужчину, влюбить в себя случайного посетителя, да так, чтобы захотел сделать шлюху постоянной любовницей. Да только где же взять такого простофилю, да еще и достаточно состоятельного для содержания новой пассии? Боги не дали Селене сногсшибательной внешности, не наделили гениальным разумом, не наградили талантом соблазнения. Здесь она родилась, здесь живет, здесь, скорее всего, и умрет.
От грустных мыслей девушку отвлек появившийся вдали прохожий. Он шел, внимательно вглядываясь в лица женщин, учтиво отвечая на приветствия, вежливо игнорируя заигрывания. Одет, как монах, что само по себе не такая уж редкость, хотя служители богов не частые гости в квартале. Селена всмотрелась внимательнее: солидный, сильный мужчина, явно при деньгах и не дурак по женской части. Девушке он сразу приглянулся, но она решила, что не ее клиент: слишком богат, самоуверен и ни намека на пузо. Такие любят пышных блондинок с большим задом и полными грудями. Ни тем ни другим Селена похвастать не могла.
— Привет! — звучный приятный голос заставил девушку вздрогнуть, — Меня зовут Хилон. А как твое имя?
— Селена, — глупо пролепетала она, поднимаясь.
Девушка привычно повернулась вокруг оси, давая себя осмотреть, но мужчина глядел лишь на лицо, что немного смущало.
