— Ловко вы с Басей… — заметил я, — любите кошек, да?
— У меня особые отношения с животными, — улыбнулся Сергей и неожиданно подмигнул: — Это мой дар.
— Здорово, — ответил я.
С кухни потянуло приятными запахами. Проследив направление моего взгляда, Сергей поднялся с кресла и направился в ту сторону, бросив:
— Пойду рыбу заберу.
Он вернулся с несколькими ломтиками сырого лосося и какой-то белой рыбы на тонкой фарфоровой тарелке.
Как раз в этот момент из туалета вышли Соня и Бася. Питомица, учуяв рыбу, спрыгнула с рук и побежала к Сергею.
Через несколько минут нам тоже принесли еду: какое-то мясо, нарезанное тонкими ломтиками, мини-картофель и желе из дыни. Подносы разносил ещё один спецназовец — молчаливый блондин. На вид заметно моложе Сергея.
Еда была очень вкусной.
— О-о-ох, всегда бы так в самолётах кормили… — заметил я, — чувствую себя звездой.
— В некотором смысле вы очень важные персоны, — серьёзно заметил Сергей, — сейчас, возможно, одни из самых важных в мире. Могу посоветовать: наслаждайтесь статусом!
Я не видел никаких разумных причин, чтобы не последовать этому совету.
Как выяснилось, кресла на борту раскладывались в полноценные кровати. А в специальных скрытых шкафах возле санузла хранилось постельное бельё.
Когда мы были готовы ложиться, Сергей нажал какие-то кнопки на пульте. Иллюминаторы потемнели, погасло основное освещение, а под потолком загорелись синие светодиоды, имитирующие звёздное небо.
— Спокойной ночи, — сказал Сергей, когда мы улеглись.
Сам он остался сидеть в кресле. Бася лежала у него на руках. Кажется, Соня уже смирилась с тем, что питомица нашла ещё одного любимца для себя.
Я проснулся от яркого света. В середине прохода стоял Сергей и, похоже, делал разминку.
— Проснулись, отлично, — кивнул он, — есть время умыться. Через пятнадцать минут начинаем снижение.
— Где мы? — спросила Соня, — сейчас-то хоть можно сказать?
— Что, для ритуала уже всё готово? — добавил я.
— Нет, — ответил Сергей, глядя на меня, — это промежуточная посадка. Мы садимся в Подмосковье. Аэродром Чкаловский.
— Военный, что ли? — насторожилась Соня.
— Да, — подтвердил спецназовец, — видимо, наверху решили, что так безопаснее. Хотя я бы выбрал Жуковский.
Мы успели умыться, переодеться в заранее приготовленную одежду нашего размера и позавтракать. Чистая одежда меня особенно порадовала и заставила
Перед самой посадкой основное освещение выключили. Снаружи была ночь. Получается, мы проспали весь день и теперь нужно будет бодрствовать в тёмное время. Неприятно.
Сергей внимательно смотрел в иллюминатор. А, когда шасси коснулись полосы, зачем-то закатил глаза, демонстрируя белки. Это выглядело жутковато, особенно в свете посадочных огней, проносящихся мимо нас.
Самолёт только начал тормозить, а Сергей рывком расстегнул ремень и метнулся в сторону кабины пилотов.
Мы с Соней переглянулись. Я пожал плечами.
— Отстегнулись. Быстро! — скомандовал Сергей, когда вернулся в салон.
Мы благоразумно выполнили его команду.
— Теперь туда, — он указал в сторону хвоста самолёта. Я немного замешкался в недоумении: в туалет? Но зачем? И получил чувствительный тычок в спину, — пригнитесь, — продолжал командовать Сергей и сам закрыл нас сверху своими ручищами, — если повезёт, успеем развернуться и взлететь.
Я хотел спросить, а что будет, если не повезёт? Но тут мой взгляд упал на небольшой иллюминатор, установленный на люке аварийного выхода у туалета, на уровне пояса.
Там, среди посадочных огней, появилась какая-то красная точка. Она двигалась хаотично: то поднимаясь, то припадая почти к самой земле.
Сергей смотрел туда же.
Самолёт почти остановился у конца полосы и начал медленно разворачиваться. Точка исчезла из поля зрения.
— Как окажемся снаружи — бегом к забору, пригибаясь, — произнёс Сергей удивительно спокойным тоном, словно бы обсуждали детали меню в ресторане, — на взрывы и выстрелы не реагировать и не оглядываться.
— А как же взл… — я хотел спросить, "а как же взлёт?", но Сергей протянул вперёд руку и ловким движением сорвал ручку аварийного люка. Сам люк вылетел наружу.
Секунда — и вот я стою на асфальте. Следом за мной вылетает Соня, едва удерживая Басю на руках.
Я немного торможу: понимаю, что надо бежать, но смена обстановки слишком резкая, я сморю на самолёт.
Соня что-то кричит. Я разворачиваюсь, пригибаюсь и, наконец, бегу со всех ног.
Я почти успел добежать до забора, когда упругая волна тёплого воздуха сильно толкнула меня в спину, и я растянулся в траве, едва не выронив книгу.
Сергей подхватил меня, бодро закинул на плечо и подтащил к забору.
Я оглянулся. На полосе полыхал самолёт. Рядом с ним, на границе бетона и травы, лежали три спецназовца и вели огонь по ближайшим кустам.
Кажется, я хотел что-то спросить Сергея, но рядом что-то взвизгнуло, спецназовец охнул и опустил меня на траву.
— Лежать. Не двигаться, — скомандовал он.
И я не посмел ему противоречить. Только, скосив глаза, убедился, что у Сони и Баси всё в порядке.
Сергей, чуть припадая на правую ногу, подошёл к забору, что-то достал из кармана штанов. Послышались металлические щелчки.
Через несколько секунд в сетчатом заборе было отверстие, достаточное для того, чтобы через него мог пройти человек.
— Сюда. Быстро! Не поднимаясь! — скомандовал спецназовец.
Я удивился — как можно одновременно "быстро" и "не поднимаясь"? Но у меня это каким-то образом получилось. От стресса, наверное.
Сразу за забором начиналась полоса густых кустов. Мы довольно быстро их миновали. Сергей шёл впереди огромным тараном, раздвигая неподатливые ветки.
Выстрели позади нас стихли. Я замер на секунду.
— Не останавливаться! — тут же отреагировал Сергей, — быстро!
Мы вышли на узкую лесную тропу. Спецназовец едва ли не бежал, но с левой ногой у него точно было что-то не то: он отчётливо припадал на неё.
— Вы… ранены?.. — выдохнула Соня, сбивая дыхание.
— Ерунда. Давайте быстрее! — скомандовал Сергей.
Нам ничего не оставалось делать кроме как подчиниться.
В какой-то момент Бася спрыгнула с Сониных плеч. Та вскрикнула и потянулась за любимицей — но пушистое создание только выбежало вперед, и теперь трусило впереди, будто указывая дорогу, не пытаясь скрыться в лесу.
Это бегство через ночной лес продолжалось довольно долго. Я почувствовал, как ноги начало ломить, да и сердце выпрыгивало из груди. Но, глядя на Сергея, я держался. Соня тоже терпела, стиснув зубы.
Наконец, когда мы пересекли мелкий ручей и вышли на небольшую поляну, Сергей взглянул наверх, на звёзды, и скомандовал:
— Передых.
Он сел прямо на траву, достал ещё из одного кармана нож, и аккуратно распорол левую штанину. В свете ущербной Луны я увидел, что его икра и щиколотка покрыты потёками черной крови.
— Ох… — выдохнула Соня.
— Нормально, — ответил Сергей, — кровопотеря не критична. Крупные сосуды не задеты. Скорость была важнее.
Он достал пакет, вскрыл его. Чуть повернул ногу. Теперь я мог видеть рану. Даже в полумраке это было не самое приятное зрелище: круглое отверстие с тёмными краями с одной стороны и рваная дыра — с другой. Кажется, у него вырвало кусок мышцы.
Сергей попшикал на рану из какого-то баллончика. Потом замотал её клейким бинтом. Завершил манипуляции тем, что вколол себе в бедро какое-то лекарство с помощью штуковины, больше похожей на пластиковый тюбик, чем на настоящий шприц.
— Ну вот, — вздохнул Сергей, — теперь всё в порядке. Задело малость, бывает, — удивительно, но в его голосе были извиняющиеся нотки. Словно ему было неудобно перед нами за то, что его ранило, — пить хотите? — спросил он.
— Очень, — призналась Соня, — там ручей есть… вода вроде чистая.
— Не вздумай пить, — ответил Сергей, — без обработки так точно.
