Глава 7 ПОЗОР И СМЕРТЬ
Спустя несколько часов его вновь навестили. Торнан уже задремал, приложив гудящую голову к холодным камням стены.
Услышав лязг засова, Торнан поднял взгляд на дверь. Двое стражников, войдя в камеру, сунули чуть ли не в лицо ему факелы, чтобы ослепить привыкшего в полутьме узника.
–Выходи, обиженный Митрой, – сообщили старший из них. Сам великий инквизитор хочет видеть тебя.
Решив, что тотчас свертывать шеи ублюдкам неразумно, Торнан вышел в коридор, всем видом показывая, как он страдает и мучается от побоев, и дал связать себе руки. Снаружи его дожидались еще двое монахов и под смешанным конвоем инквизиторов и солдат он двинулся навстречу судьбе.
Шагов через десять он невольно замер, так что идущий сзади подтолкнул его древком протазана пониже спины.
А замер он потому, что из-за решетки двери на него смотрело изуродованное лицо, заросшее длинной грязной бородой.
Впрочем, нет –смотреть-то как раз обитатель камеры ни на кого не мог, ибо вместо глаз у него были затянутые шрамами от ожогов пустые впадины.
Человек метался за решетчатой дверью, тряс ее, вцепившись обожженными руками в прутья.
–Изыди, изыди Охриманово отродье!! –выкрикивал он. Отойдите от меня, бессы!! Эхо далеко разносилось по сводчатому коридору.
Они прошли еще одну камеру –открытую.
У дальней стены, напротив входа горел очаг. Справа у входа стояла бочка с водой, а слева за столом сидели монах в зелёной сутане и писарь в желтом одеянии. Кроме очага камеру освещали лучины в светцах грубой работы. В стену были вделаны кольца с цепями. А со сводчатого потолка свисал дубовый блок. На протянутой через блок верёвке висел с вывернутыми руками длинноволосый человек в рваной рубахе до колен. Ноги его были прикованы к полу цепью. Это была знакомая Торнану, одинаковая во всех мирах и временах дыба. Глаза человека были закрыты, он тяжело дышал. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы.
Два крепких мужика в кожаных штанах и бахилах хлопотали вокруг него. Один раздувал угли в жаровне, второй калил в очаге какие-то инструменты.
Они прошли и эту камеру, когда в спину Торнан ударил дикий вопль, заставивший его вздрогнуть. Кричала женщина.
–Как больно!.. Я невиновна… Светоносный свидетель!.. А-а-а! Помогите мне, я умоляю! Помогите! - Во имя Митры! Сжальтесь… Помогите!
–Вот ведь как стараются! –похвалил один из конвоиров. Вот присмолили еретичку! Всегда бы так...
Затем откуда- то навстречу им выбежал палач, тяжело дыша, гнусно и на редкость однообразно выражаясь, угрожая какому-то Жикареду разодрать задницу по самое горло, если тот еще подбросит ему такую работу. Зло стеганул кнутом по стене,и ушел обратно.
Но вот наконец его подвели к дверям, отворили их, прошли еще две двери, и остановились перед третьей. Стражники, приняв подобострастные позы, остановились и постучали.
Затем толкнули дверь, и ввели Торнана.
Глазам его предстало обширное длинное помещение.
Выглядело оно надо сказать, довольно необычно.
Слева от Торнана за полуотдернутой занавесью имелся альков с узкой кроватью и парой сундуков – видать, местный хозяин обитал так сказать, прямо на рабочем месте…
На стене, подобно оружию в доме воина, была развешана коллекция топоров, но не боевых, а исключительно используемых палачами. От небольших, коими представители этой древней профессии отсекают пальцы и кисти рук, до тяжелых, двадцатифунтовых «казнильных», даже в руках неумехи сносящих голову с одного удара, входя при этом в дубовую плаху на пол-ладони.
Тут же прямо у стены стоял хитрый пыточный станок, с зажимами и ремнями, позволявший зафиксировать тело допрашиваемого в любом положении
В противоположном конце залы переливался золотом углей огромный древний камин, и длинный дубовый стол. С одной стороны на нем стояла грязная посуда, с другой – свитки и письменные принадлежности.
Как сразу отметил Торнан, тут же на столе были разбросаны их вещи – взгляд тут же выделил его куртку и ятаган, и одну из грамот Мариссы с большой зеленой печатью.
А у стола красовалось основательно кресло в котором сидел высокий худой человек –видимо, тот самый великий инквизитор.
Его внешность вполне соответствовала профессии. Больше всего он походил на хищную птицу. Высокий, прямой, костлявый, гладко выбритый. На худом лице, помимо пронзительного взгляда черных глаз, выделялся большой горбатый нос, как бы заслонявший собой все остальное. Его тонкие губы кривились в саркастической усмешке, взгляд глубоко посаженных глаз словно бы прятался под кустистыми бровями.
Инквизитор с легким презрением смотрел на вошедших.
–Развяжите и убирайтесь, –бросил он.
–Будь сполнено, отец Саректа, –руки Торнана оказались свободны.
Они остались вдвоем.
Отец Саректа встав, подошел к капитану, внимательно посмотрел на него.
Лицо инквизитора было худым, туго обтянутым кожей, глаза — злыми, холодными. Как и полагалось инквизитору.
— Как твоё имя, человек?
— Торнан.
Приор кивнул, потер руки.
— Торнан? Так вот, Торнан, скажи мне: хочешь ли ты жить??
–Конечно…
–Ваша милость…
