– Куда едем? – бодро спросил он.
– Да, я... – Якоб по-настоящему растерялся. Ведь даже если попутчик не спал и сразу же спрыгнул с кровати и побежал вслед за Якобом, то никак не успел бы оказаться здесь раньше.
– Нет, если нужно, готов помочь собраться.
– Да, нет. Просто... Решил проверить, не украли ли повозку.
– А-а... Ну пойдем спать дальше?
– Ага...
Якоб сорвался с места и побежал к дверям трактира. Заколотил в них, пока не открыли, наплел что-то невразумительное недоумевающему хозяину, оглянулся – Подмастерье помахал рукой от повозки – и кинулся бегом в комнату.
Подбежал, открыл дверь...
Подмастерье поднял голову, отодвигая шляпу:
– Чего тебе не спится?
***
Долгое напряженное молчание.
– Что?
– Убит один из монахов, ваше величество.
– Я не глухой и не идиот. Как это могло произойти?
– Шарук...
– Я не спрашивал, кто убил монаха! Я спрашиваю, как это могло произойти!!
– Ваше величество...
– Для чего? Для чего я бодался с епископами, открывая ваш монастырь? Рыскал как волк, по всей стране, в поисках подходящих людей, тратил силы, деньги на их обучение? Для чего? Чтобы моих, МОИХ монахов убивала первая попавшаяся девчонка, нахватавшаяся основ колдовства?!
– Ваше...
– Да, отец Тестудос! Да! Мое! И именно мое величество спрашивает вас, как это могло произойти?
– В свое оправдание могу сказать, ваше величество, что свидетелей битвы, кроме наших братьев, не осталось. Значит, репутация монастыря не пострадала.
– Репутация! Подождите... Репутация...
– Ваше...
– Подожди, Август. Репутация... Наших монахов считают чрезвычайно сильными охотниками за колдунами, ведьмами и нечистью. Так?
– Так.
– Так.
– Значит, если кто-то узнает, что в схватке с колдуньей погиб шварцвайсский монах, то в первую очередь подумает, что колдунья была крайне сильна... Сколько у наших противников колдуний?
– В последнее время мы нашли трех, к сожалению, уже убитых. Среди наших противников особой паники по этому поводу нет, так что колдуний у них хватает. Можно предположить, что остался по крайней мере, десяток, а то и больше...
– Откуда они их берут, выяснили?
– Нет.
– Плохо. Откуда они берутся – неизвестно, сколько их – неизвестно, каковы их возможности – неизвестно...
– Ну, то, что они подчиняются всем законам колдовства – установили.
Смешок.
– Не отвлекайте мое величество от рассуждений!
Смешок.
– Август!
– Молчу, молчу...
– И прекрати ухмыляться! Значит, действуем так...
***
– Не подействовало?
– Похоже, у нее есть при себе что-то медное.
– Не ожидал от девушки из благородной семьи веры в крестьянские сказки.
– Я думаю, нам опять подгадил тот крестьянин.
– Его ищут?
– Фукс.
– Фукс...
– Она старательная.
– Да, я знаю. Вот только своенравная, наглая и непослушная.
– Да они все такие.
– Сколько у нас осталось ведьм?
– После того, как монахи убили Лени – двенадцать.
– Мало.
– Нам осталось подождать месяц. Ирма – у нас, большинство дворян – за нас, грибница ползет по столице. Что нам может противопоставить король? Личная гвардия да шварцвайсские монахи. Монахов выбьют девчонки, а гвардия... Ничего она нам не сделает.
– Я знаю, что гвардейцы ищут девчонку. Что, если...
– Нет. Они ищут по городу мои тайные особняки... два уже нашли. Но тот, в котором спрятана Ирма, к нему я не имею никакого отношения. Пусть ищут.
– Остаются только два затруднения. Добровольное согласие и третья сила.
– Добровольное... Да, жаль, что с грибницей не получилось. Ничего, я попробую поговорить с ней сам. А третий... На него выведет крестьянин, когда Фукс его заловит.
– Хорошо.
***
Столичный рынок – это вам не рынок маленького городка вроде Штайнца. Если тот походил на помесь ада и рая, то этот – на сам ад.
Здесь только ряды, в которых продавалась глиняная посуда, занимали больше места, чем вся деревня Черный Холм. А ведь здесь торговали не одной посудой.
Одежда, обувь, часы, посуда, стекло, кони, птица, железо, медь, серебро, камень, корзины, телеги, травы, овощи, яблоки, бутылки, пиво, рыба, мясо, молоко...
И ведь никто же не стоит молча.
Орут продавцы, расхваливая товар, орут покупатели, яростно торгуясь, орут нищие, требуя подачку, орут обнаружившие, что нищие подачку могут взять и без спроса...
Якоб, уже оглушенный, без единой мысли в голове, плелся за ведущим его Подмастерьем, стараясь запомнить дорогу, чтобы суметь добраться до повозки.
– Так, вот здесь у нас – ряды с зерном. Можешь, посмотреть, только я тебя умоляю – не покупай ксенотанского зерна, пока я не скажу, что оно – настоящее. Договорились?
Якоб заторможено кивнул.
– Ну и отлично. Походи пока, а я загляну к знакомому.
С этими словами Подмастерье скрылся в узком закутке между рядами.
Парень постоял немного... Нет, возвращаться не собирается.
Тупое, замученное выражение мгновенно исчезло с лица Якоба. Он развернулся и ловко ввинтился в толпу, возвращаясь к повозке.
После ночной беготни Якоб твердо вверился, что Подмастерье – колдун. А от них ждать ничего хорошего не приходится. Вспомнить хоть, сколько натерпелись крестьяне Черного Холма от старого мельника... Нет, бежать, бежать, бежать...
Из-за штабеля мешков с зерном за спиной Якоба выглянула знакомая шляпа. Блеснула улыбка.
Якоб почти подбежал к своей повозке. На ней, болтая босыми ногами, сидел Подмастерье.
Парень замер.
Ничего не говоря, развернулся и пошел обратно. Уже понимая, что, придя к зерновым рядам, обнаружит Подмастерье там.
Парнишка, охранявший стоянку с повозками, неожиданно шарахнулся. Покажется же такое...
Вроде бы только что на одной из повозок, запряженной двумя спокойными, как валуны, волами, сидел человек в странной шляпе. И уже нет никого. Только крупный ворон взлетел в небо и захлопал крыльями.
***
Спустя два часа – посреди рынка торчала высокая башня с четырьмя циферблатами – Якоб и Подмастерье присели, чтобы отдохнуть.
Якоб за всю жизнь не видел столько разного зерна, сколько рассмотрел, понюхал, перещупал сегодня.
Пшеница, рожь, ячмень, овес... Маленькие красные шарики – просо... Черные пирамидки – гречиха... Крупные, просто огромные зерна, похожие на вырванные зубы...
– Как? Куку... Кукуруза? Надо же...
Нет, ТАКОЕ Якобу не нужно...
Пшеница, темно-красная, с пленками, как у ячменя – полба... Ячмень без пленок, как пшеница...
Ксенотанского зерна не было. Любое другое: диводурское, фоллердрахенское, кнебельское, штиппское, цвексское...
Ксенотанского не было.
