Тогда-то Вячеслав и надумал заняться самостоятельным тиражированием своих шедевров. Но, к его удивлению, покупка печатного станка проблему не решила, а стала загонять его в минус. Страдания молодого творца, излитые на бумаге, по-прежнему никто не читал, тонны бумаги пропадали зря и нераспроданные экземпляры пылились на складах магазинов. В результате типография перешла на издательство политических газет и выполнение мелких заказов, навроде моего, отрабатывая в ноль или небольшой плюс.
Несмотря на все эти неудачи, Полухин писать не бросил, но теперь к изданию книг относился более аккуратно и печатал свои новые произведения исключительно маленьким тиражом, который пытался втюхать знакомым аристократам. Те отнекивались, изображая стеснительность, но после долгих уговоров соглашались принять их в подарок. Впрочем на этом все и заканчивалось. По словам Михаила, всю чтение сводилось к открытию первой страницы, а дальше у читающего срабатывал рвотный рефлекс, и книжка отправлялась в камин.
Тем не менее, информация для меня оказалась более чем полезной, поскольку я теперь точно знал, с какой стороны заходить к этому человеку. Как никак, а читать я очень любил, и даже имел пятерку по литературе в школе.
Но, возвращаясь к Кукуевке и ее окрестностям. Оказывается, пару-тройку сотен лет назад эта область была густо заселена, и даже славилась какими-то серьезными достижениями в сельском хозяйстве, навроде рекордных надоев и необычайного качества шерсти местных коз. Росла тут какая-то чудодейственная травка, которую парно и непарнокопытные очень уважали. Четко обозначенной границы между государствами не было, и она условно проходила вдоль разделяющего страны Солнечного перевала, где и паслись рогатые. Сам перевал долго считался ничейным, пока в один прекрасный день не выяснилось, что его недра битком набиты самородным золотом.
И пошло-поехало. Банальный дележ земель между королевствами вылился в конфликт, результатом которого стала война. И длилась она ровно до тех пор, пока к ней не привлекли магов. Вестландия на тот момент, уже сформировала свой магический кодекс, согласно которому черная магия и сопутствующие ей дисциплины, вроде некромантии и ведьмовства находились под смертным запретом. Награйское королевство, в свою очередь, таких ограничений не вводило. Ну и, в результате, чернокнижники соседа наваляли люлей Вестландским магам, жахнув каким-то не до конца изученным заклятием.
По итогу, перевал никому не достался, а все, кто на нем обитал бесславно погиб, после вырвавшегося из под контроля заклятия, и превратился в каких-то упырей, которые бродили по этим местам и наводили страх на окрестные деревни. А сотню лет спустя это место облюбовал залетный дракон, который пожег местную нежить к чертовой бабушке. Перевал с того самого события переименовали в Огненный.
Драконы, по словам Михаила, не по зубам никому в этом мире, но ведут себя порядочно и с людьми не конфликтуют. Однако, если уж хвостатый выбрал себе место, то потом его оттуда хрен прогонишь. Якобы чешуя у них из антимагической десятимиллиметровой стали, а соответственно магия никакая против них не работает. На своей территории хвостатые никого не терпят, но ходит молва, что если прийти к нему с миром, то можно попытать удачу и получить от него плюшку, да еще и в живых остаться. К сожалению, если верить статистике, на несколько сотен сгоревших в его пламени искателей знаний так и не нашлось ни одного новоиспеченного обладателя плюшки, а потому проверить правдивость этих легенд никому не удалось.
Впрочем, дракон был один, а желающих рискнуть и накопать золота, обеспечив себя деньгами на всю жизнь, много. Вот и гоняли авантюристы обоих королевств на перевал, несмотря на кое-где выжившую нежить и, собственно, самого чешуйчатого хозяина. Кого он замечал, того сжигал. Кого не замечал — тех прибирала к костлявым рукам случайно выжившая мертвая братия. Но, вроде как, были и те, кому все-таки удалось вынести на своем горбу целое состояние. И успех этих счастливчиков порождал все новых и новых приключенцев.
В общем, весь путь занял у меня местную неделю, и я таки добрался до этой Кукуевки. Ну и конечно же, по закону подлости, оказался единственным посетителем той таверны, слегка не успев к отбытию хорошо вооруженного отряда авантюристов. Местный трактирщик мне предоставил ночлег и даже отметил на карте несколько путей, по которым мне рекомендовалось двинуть к своей цели, дабы избежать нежелательных встреч с упырями, к которым я в общем-то страха не испытывал. То ли я был натренирован земными фильмами про зомби, то ли просто со своим условным бессмертием ощущал себя неуязвимым, но его рассказы о призраках и вурдалаках не заставили меня отступить. Недавно перенесенная гибель от арбалетного болта показала, что не так уж это и страшно. А девять алтарей были достойной наградой за возможные риски.
— Но самое паскудное господин, это ведьма-потрахушка, что обитает в заброшенных селеньях. — заговорщически прошептал владелец таверны, в которой я остановился перекусить и, может даже, приобрести лошадь.
— Кто? — я подавился квасом и часть его пролилась из моего рта на стол под веселое ржание скандинавского бога.
— Ведьма-потрахушка, — повторил он воззрился на меня удивленным взглядом. — Вы что ж, никогда не слыхали, господин?
— А значит вурдалаки и духи не так страшны? — я не стал радовать его своим невежеством и ответил вопросом на вопрос.
— Духи — они могут с ума свести, но ежели воля крепкая, можно пережить. А вурдалаки ток по ночам охотятся, и средство от них имеется. Чеснок с собой возьмите, и они к вам не подойдут.
— А с потрахушкой чеснок не работает?
— А вот с ней беда, — как-то горестно произнес хозяин, — Ни свету дневного, ни чеснока, ни даже знака божьего не боится! Прицепится к мужичку залетному и не отвяжется, пока не засношает до изнеможения. Мужик потом осунувшись ходит, а как немного силы вернет, так она снова на него запрыгнет.
— То есть как прицепится? — удивился я. — Если ведьма — значит живой человек, а раз живая — то и справится с ней можно.
— Не можно, господин, она форму бесплотную принимать умеет! А еще видения насылает на всех вокруг. Вот и кажется, одурманенному, что он мечту своей жизни встретил. Окружающие же, видят рядом с ним бабу ладную, да крепкую — и порадуются за него, а то еще и женится уговорят. Есть у нее свойство — нравится всем. Суккуб — слыхали про таких?
— Слыхал.
— Так вот это зараза похуже будет. Ежели суккубку словом святым прогнать можно, то ведьма-потрахушка живет со своей жертвой до самой кончины мирской — обет у нее клятвенный. Питается она энергией мужицкой, от того бессмертие и силу свою имеет.
— А про дракона расскажете?
— А что про него сказать? Дракон он и есть дракон, существо высшей мудрости. Да только не поделится он ей ни с кем, а сожрет вас раньше. А вы господин, ежели за золотом прибыли, то я вам пути обходные покажу. С нежитью справится можно, вы вон какой крепкий, да здоровый! Чеснок, рогатина осиновая — глядишь и отобьетесь. Ночуйте у воды — они туда не подходят, а уж озер в наших краях хватает. Только тут науку надо знать. Ежели озеро не озеро, а пруд или болото — то там духи злые водятся, а коли большая вода, так там русалки утащить могут.
— Так. А вы покажете мне правильные озера? — я извлек из кармана карту.
— Плохая карта у вас, господин — трактирщик вытащил из-под прилавка бумажный рулон и развернул его на столе, — Вот здесь видать хорошо. Масштабу поболее.
Я взглянул на его карту и мой подбородок отъехал вниз. Не потому, что она была невероятно подробной, а потому, что все девять алтарей в данный момент двигались прямо ко мне с ужасающей скоростью.
— Локи, что за хрень твориться?
— Иди на улицу, да посмотри.
Воздух задрожал, словно на военном параде в Москве, когда проходит шоу со сверхзвуковыми истребителями, однако трактирщик был невозмутим и спокоен.
— Идемте, господин, сейчас и увидите дракона своими глазами. — он проследовал к двери трактира, а я, соответственно, соскочил со стула и выбежал следом.
