Кейт рассмеялась, представив золотой скелет, вываливающийся из-за скрипящей дверцы шкафа.
Она думает, что все же знает, что его беспокоит. Люминария несколько лет назад опубликовала то, что они назвали «Пророчествами Селестии». Поистине безумные и похожие на библейские изречения вроде: «море поднимется и убьет кучу мужчин, женщин и детей без разбору». Безумные вещи, пока так и не случилось: в двадцать втором году цунами «Индо» смыло тысячи людей, включая старого коллегу Сета, который работал там и отдыхал. По меньшей мере, двенадцать пророчеств из сотни сбылись.
— Совпадение, — настаивает Сет, но она в этом не так уж уверена.
Такси останавливается, с окон исчезает тонировка, показывая, что они прибыли к многоквартирному дому. Она выбегает из такси. Тело Кейт пробирается к цели, а вот ее разум работает в замедленном режиме, словно Люмин наслал на нее спокойствие. Кейт теперь четко понимает, что ей нужно. Когда она достигает входной двери, все кажется таким же, как и было. Охранники здороваются с ней и открывают дверь, чтобы ее впустить.
— Мэлли? — зовет она, заглядывая в его комнату. — Сет?
Нет ответа. В этот раз она не паникует, просто спокойно ходит из комнаты в комнату в поисках своего сына. Когда ощущение тревоги нарастает, она ее подавляет. Несмотря на это, над ее верхней губой выступает пот. Где они? Почему не отвечают? Затем она вспоминает об охранниках. Те же ли они, которых она оставляла здесь утром? Она не знает. Она толком их не разглядела, их лица частично закрыты этими шлемами в форме панциря черепахи и фиолетовыми очками визорами, которые они носят. Они могут быть кем угодно.
Опять же, кто угодно может быть кем угодно.
Только тот факт, что они работают на охранную компанию, не значит, что они хорошие люди.
Тревога не приносит пользы никому, говорит Люмин в ее голове. Перестань думать.
Уголком глаза она видит, что окно доставки для дронов открыто.
Тело Мэлли через него пролезет.
Она подходит к нему и захлопывает, закрывая на защелку. Проглатывает свое электрически голубое волнение.
Они в комнате-убежище. Они в комнате-убежище, но тогда почему они ей не отвечают?
Она идет и открывает двери комнаты-убежища, открывая виду настоящий хаос: пол усеян железнодорожными путями, обертками от питательных батончиков и рассыпанными зернами попкорна. Мэлли сидит на полу на скрещенных коленях Сета. На них обоих надеты наушники, большими пальцами они управляют игровыми джойстиками, не отрывая глаз от экрана.
Кейт протяжно выдыхает с облегчением. Машет им. Они так увлечены игрой, что едва ее замечают. Она все равно их обнимает.
Глава 47
Органическое мартини и дикий секс
— Боже правый, — произносит женщина рядом с Кеке. — Вы утверждаете, что это рука няни?
Комната взрывается вопросами.
— Миссис Ланди в тот день была на работе, это было подтверждено в ходе суда.
— Вы хотите сказать, что мальчик Ланди был убит? Предумышленно?
— Что после того, как он пережил это падение, он был убит в ванной?
— Это не имеет смысла.
— Зачем няне убивать своего подопечного? Она лишится работы.
— Я ничего не утверждаю, — говорит Кеке, глядя на главного присяжного. — Не хочу влиять на ваши голоса.
Все заговаривают одновременно.
— Ладно, ладно, — говорит мужчина. — Успокойтесь, пожалуйста. Успокойтесь. Не знаю, как я объясню это судьям, но… что еще у вас есть?
Кеке собирается убрать «Тайл» в свою сумку, но ГП качает пальцем и забирает девайс. Охранник приносит ему зеленый пластиковый конверт, он помещает в него «Тайл» и застегивает конверт на молнию. Ставит снаружи печать и расписывается.
Кеке не закончила.
— Когда я впервые увидела это видео, мне вспомнилось интервью с Майлой, няней. Когда копы разговаривали с ней той ночью после того, как мальчик был обнаружен мертвым. Оно было одним из доказательств в комнате виртуальной реальности.
— Да?
Мужчина неожиданно проявляет интерес к тому, что Кеке хочет сказать.
— Ну, когда я заглянула в комнату, на полу у ванного коврика что-то было. Что-то вроде искр. Но, когда я попыталась приглядеться поближе, оно исчезло. Поговорила об этом с посредником виртуальной реальности, и он сказал, что, вероятно, это они оцифровали пол последним.
— Значит, другими словами, — говорит ГП другим, — на полу что-то было, когда они начали записывать сцену преступления, но исчезло до того, как они закончили.
— Именно.
— Вы утверждаете, что сцена преступления была скомпрометирована.
— Но туда никого не впускали, кроме специалиста-криминалиста по оцифровке.
— Ну…
Мужчина с целым миром на плечах вздыхает.
— К несчастью… зная то, что я знаю о полиции… не совсем невозможно, что туда мог кто-то проскользнуть и убрать то, что вы там видели.
— Но что это было? — спрашивает женщина в шелковом платье.
— Вначале интервью с няней, — говорит Кеке, — на видео с копами. На ней не было ее булавки сурросестры.
Раздается гомон.
— Затем она ушла на перерыв, а когда вернулась, булавка уже была на ней.
ГП приказывает кому-то изъять запись, они проигрывают ее на голоэкране с голосами. Вот она, няня без булавки, а после перерыва булавка на ней.
— Вы видите, как она постоянно прикасается к запястьям? — спрашивает Кеке. — Натягивает рукава, чтобы их прикрыть.
— Она делает это лишь для того, чтобы вытереть слезы, — говорит кто-то.
— Может быть, — говорит она. — Или, может, в ванной комнате произошла борьба, пока она топила мальчика, и ему удалось сорвать с нее булавку и поставить ей на запястье синяк или оцарапать.
— Отец услышал бы борьбу, — замечает кто-то еще.
— Необязательно. Он готовил жаркое на раскаленном масле. Когда я зашла на виртуальную кухню, то не слышала ничего, кроме шипения масла.
— Еще там была музыка, — замечает Зак. — В аудиосистеме играло классическое фортепиано.
— Бланко, — сообщает женщина в шелке. — Я узнаю симфонию «Апарелло» Эдварда Бланко где угодно.
Бланко. Каковы шансы такого совпадения? Она воспринимает это как знак, что Вселенная указывает ей, что находится на верном пути.
— Ах, — произносит главный присяжный, сцепляя ладони вместе. — Какой интересный поворот событий.
Присяжных отпускают до дальнейшего уведомления. Кеке уверена, что ГП рад видеть ее уходящей, но он удивляет, пока другие с шумом уходят, подзывает ее и говорит: «Хорошая работа» и, что он «будет на связи».
Присяжные идут неспешно. Они не хотят уходить, не узнав, что будет дальше. Ланди отпустят? Майлу арестуют? Больше всего, как догадывается Кеке, они хотят знать, почему няня могла захотеть убить ребенка.
— Наверное, пора прощаться.
Сегодня Зак выглядит особенно модным в своем розовом шелковом галстуке.
— Не так быстро, — отвечает Кеке. — Ты освободился на вторую половину дня, нас ведь отпустили.
— Что у тебя на уме? Органические мартини и дикий секс?
— Я думала о кофе.
Они занимают столик в итальянском гастрономе через дорогу от здания суда. Место называется «ПронтоПринт», и, как следует из названия, не нужно ждать, пока кухня приготовит вам еду. Теперь ее печатают прямо перед вами. Отлично подходит для быстрых ланчей важным адвокатам. Не очень подходит банковскому счету. Кеке распахивает глаза, когда видит экранное меню. Триста шестьдесят восемь ранд за чашечку кофе?
— Я забираю свое предложение, — шутит она.
— Дикого секса?
— Не я предлагала дикий секс, — говорит она. — Я имела в виду предложение заплатить за кофе.
Зак добавляет в заказ каждому из них по шоколадному круассану, а Кеке проверяет время на своем «СнэпТайл». Там сообщение от полиции с новостями по прогрессу в расследовании, который, что неудивительно, равен нулю.
— Тебе нужно быть где-то еще?
— Да. В больнице.
— Ох, дерьмо, — лицо Зака мрачнеет. — Совсем забыл. Извини. Как он?
— Пережил ночь. Так они мне говорят, словно меня там не было, и я не проверяла, дышит ли он каждые пять минут.
