что есть, мы не дотянем, но и гильдия купцов не сидела сложа руки. В город стали приходить новые караваны из Брима, которые добирались до Мибензита по земле, через Гирдот, и почти все они были хорошо загружены зерном.
Постепенно возрождалась и работорговля. Рынок на восточной оконечности города почти отстроили, бараки для приема живого товара — восстановили и уже летом Мибензит вернется к тому делу, за счет которого он процветал десятилетия до этого. Но к тому моменту я буду уже далеко на севере и проблемы рабов меня не коснутся. Да и спасать всех подряд не имеет смысла. Рабство так же неискоренимо, как и человеческая жадность. Кому-то все равно придется платить по счетам не только за себя, но и за сытую жизнь бримских аристократов или несдержанных епископов Трех Орденов. Так что рабы не закончатся никогда, а некоторые и живут так, что рабство для них — единственный путь. Некоторые люди просто не умеют принимать правильные решения, совсем, как отец Симон.
Я надеялся перетянуть на свою сторону Симона в вопросе очищения пленных от влияния Харла, используя влияние Армеля как рычаг. Надавить на проповедника авторитетом соглядатая Святого Престола, использовать этого бешеного пса в своих целях. Именно святой отец обладал достаточной мощью, чтобы без вреда для людей выжечь из их душ все намеки на силу Второго бога. Но Армеля в городе нет и непонятно, когда он вернется в Мибензит, а Симон оказался не способным пойти на компромисс и хотя бы подумать над тем, что я ему предлагаю.
Был бы он на самом деле умен, перетянул бы солдат на свою сторону, занялся бы тем, что он умеет лучше всего — промыл бы мозги людям, убедил их в своей святости. Может быть, попробовал бы ударить мне в спину, имея за собой пять тысяч душ. На мгновение я представил, какой мощи был бы удар Симона, если бы он вытянул жизнь из целого войска и обрушил на меня очищающее пламя. Наверное, тут бы не помогли даже алтари, установленные в Мибензите, и моя история могла бы закончиться.
Но он не воспользовался этим шансом, а я не решил свои проблемы. Так что придется возвращаться в Халсин ни с чем и действовать самостоятельно.
У меня были возможности избавиться от влияния Харла с помощью своей силы, дарованной мне богиней Нильф, но сколько же на это уйдет времени…
Глава 16
Жребий
Мой рабочий кабинет довольно быстро превратился в завал из бумаг. Бесконечные накладные, счета, донесения, жалобы, словно бурный речной поток, они захлестывали мой стол, рискуя рано или поздно накрыть меня с головой.
— Учитель, — поклонился Эрегор.
Советник протиснулся в комнату, ловко пнув дверь носком сапога, потому что его руки были заняты подносом с чаем.
— Давно записался в горничные? — с усмешкой спросил я эльфа, который невозмутимо отодвинул одну из стопок с бумагами в сторону и поставил свою ношу на край стола.
— Около года назад, — ответил эльф, ловко расставляя чашки. — Вам надо сделать перерыв.
— Ты печешься обо мне, будто бы я простой смертный.
— Опаснее истощение не тела, а разума. Вы сами повторяли мне это во времена моей юности, — ответил Эрегор, разливая чай. — Лиан продолжает искать подходящих людей.
Я не мог двинуть людей на север, не очистив их от силы Харла. Ведь просто попади они в зону влияния жрецов Второго бога и служащих ему магов, само мироздание повернется против них. Харл жесток к тем, кто потерпел поражение. А к тем, кто сдался без боя — совершенно беспощаден.
— Вы оказались удивительно проницательны, когда доверили это дело своей ученице, — сказал эльф, усаживаясь на место для просителей. — Лиан тонко чувствует влияние Харла в людях.
— Я рассказывал тебе, что произошло после твоего вторжения в долину? В тот же год? — внезапно даже для самого себя спросил я Эрегора.
— Нет.
— Лиан ослушалась меня и попала в руки дезертиров, которых я же и породил своими действиями, — сказал я. — Они побоялись возвращаться на север, после того, как я наказал их командиров за непочтение, и решили остаться в окрестностях Гирдота.
— Они пленили вашу ученицу?
— Да. И ей, чтобы спасти своих друзей и местных охотников, пришлось убить несколько человек.
Я чуть прикрыл глаза и вспомнил те дни. Алтарный камень, тяжелое дыхание моих пленников, холодное, почти одеревеневшее тело Лиан. Кровь последователей Харла легла в основу седьмой печати, которая вернула Лиан к жизни. Может быть, дело именно в этом, потому что другого объяснения, почему теперь эльфийка начала так остро реагировать на присутствие слуг Второго бога я не знаю.
Это вскрылось несколько дней назад, когда мы обходили лагерь пленных. Лиан просто остановилась и долго-долго смотрела на одного из солдат, от которого четко исходили волны чуждой силы. Он был рьяным последователем Харла, все его оружие и броня были исписаны его руной.
И Лиан почувствовала это.
— Да, у нее открылось поистине странное чутье, — сказал Эрегор. — Такого же не было летом? Когда мы пытались разрешить ситуацию с Узами Крови?
— То было более изощренное и в то же время мощное колдовство, — ответил я. — Да и действовало оно даже на меня, просто вспомни, что я убил несколько грабителей едва приехал в город. Ну и Лиан с тех пор стала сильнее, она усердно практиковалась в призыве демонов, пока я учил Ирнара.
— Вы могли бы гордиться этим молодым рейнджером, — важно кивнул головой Эрегор, пряча улыбку за тонкой фарфоровой чашечкой.
И где он только достал такую дорогую и утонченную посуду в этой дыре?
— Ты говорил, он скоро прибудет из Мибензита.
— Да, мне не хватает рук. Все же, он лейтенант, я готовил его стать старшим офицером, — ответил эльф.
На секунду мы замолкли. Ведь они оба покинули Н’аэлор. Так офицером какой армии мог теперь стать Ирнар?
