куда вряд ли когда-нибудь вернётся, кузнечные инструменты ему тоже были не нужны, даже, как память. Он решил взять с собой только отцовский крест первопоходника, но вот в одном укромном закутке он обнаружил кинжал, завёрнутый в кусок чистой ткани. Это была удивительная вещица. Тонкий длинный клинок из великолепной стали отливал синевой, а рукоятка была усыпана крупными рубинами. Рубины, вправленные в серебро, были расположены очень красиво. Этот кинжал был по-настоящему драгоценным и безусловно рыцарским, сержанту иметь такой было не по чину. С войны многие приходили с трофеями, но это было явно не про его отца. Ничего ценнее застиранного и заплатанного сержантского плаща он с войны не принёс. В их доме никогда не было оружия, даже свой боевой меч отец не стал оставлять себе на память. А этот кинжал отец сохранил, причём никогда не показывал. Очевидно, с ним была связанна какая-то история, которую старик не хотел рассказывать, но не такая, о которой он хотел забыть, иначе и кинжал хранить не стал бы.
На глаза Северина навернулись слёзы. Сержант оставил сыну в наследство рыцарский кинжал. Значит, он всё-таки хотел, чтобы его сын стал рыцарем? Но он не сказал сыну по поводу этого кинжала ни одного слова. Значит, он хотел, чтобы сын понял получение этого наследства так, как сочтёт нужным. Северин подумал, что когда-нибудь возможно ему станет известна история этого кинжала, и тогда всё проясниться.
Глава II, в которой Северин попадает в детский дворец
Северин родился и вырос в деревне, он никогда не был не только в столице, но и вообще ни в одном городе. Его отец на памяти Северина никогда не покидал свою деревню. Когда Северин был маленьким, он представлял себе столицу, как волшебное место, где всё сверкает и сияет, всё огромно и величественно, всё изящно и утончённо. И вот он в Бибрике.
Самое удивительное было в том, что столица его нисколько не разочаровала, оказалась именно такой, как он её себе представлял. Детские представления о том, чего ребёнок никогда не видел, редко бывают похожи на реальность, а вот Северину ещё в раннем детстве удалось угадать своё впечатление от главного города империи. Великолепные дворцы всех оттенков белого камня и изящные маленькие домики, словно сказочные теремки. Чудесная базальтовая набережная реки Фисон с лёгкими аккуратными мостиками, перекинутыми через её хрустальные воды. Огромные ветвистые деревья парков, а между ними – причудливо извивающиеся тропинки, посыпанные каменной крошкой. Во всём царстве после войны почти не осталось деревьев, они были выжжены драконьим огнём, но столицу драконы никогда не жгли, заняв её без боя и оставив без боя. И вот теперь в столичных парках можно было любоваться столетними дубами, настоящим чудом для новой империи. И все дворцы, и набережные были довоенной, как теперь говорили иоанновской постройки. О царстве пресвитера Иоанна Северин знал только по рассказам, и вот теперь эти рассказы оживали перед его глазами.
– А император живёт во дворце пресвитера Иоанна? – спросил Северин воспитателя детского дворца, который приехал за ним в деревню и теперь сопровождал его.
– Нет, император живёт в совсем другом месте, вообще не в столице. А во дворце пресвитера Иоанна будешь жить ты, мой дорогой Северин.
Сначала он не поверил своим ушам, но это оказалось правдой. Детский дворец располагался в бывшем дворце пресвитера. Они подошли к высокой горе с усечённой вершиной, поднялись наверх по красивым лестницам, и Северин увидел мощные и одновременно изящные строения дворца. Дух захватило от мысли, что он будет жить здесь. Они зашли в обширный внутренний двор, на лужайке с ровно постриженной травой группы детей всех возрастов играли в мяч, делали пробежки, подтягивались на турниках, или просто стояли и разговаривали
– Когда-то здесь стояло множество столов, за которыми ежедневно обедали у пресвитера тысячи человек, а теперь здесь резвятся дети. По-моему, это даже лучше, – воспитатель, обращаясь к Северину, почему-то говорил о детях в третьем лице, как будто обращаясь ко взрослому. – Здесь живут сироты войны, император усыновил их всех и отдал им лучший дворец в столице. Война сделала сиротами многих детей, ты, Северин, строго говоря, к ним не относишься, поэтому по тебе решение принималось отдельно. Было решено, что ты – сын первопоходника, который умер от последствий войны, а потому так же принадлежишь к самой привилегированной категории детей империи. Теперь император – твой отец, а императрица – мать. Поверь мне, это не просто красивые слова. Императорская чета юридически, по закону, является твоими родителями. Конечно, они не смогут уделять тебе столько времени, сколько обычные родители уделяют своим детям, возможно ты будешь их видеть даже не каждый год, но ты будешь постоянно чувствовать на себе их заботу.
– А вы?
– Зови меня просто Тристан. Я твой наставник. Воспитатель. Учитель. Попечитель. Видишь, как много слов. Вместо одного простого и понятного слова «отец», – голос Тристана дрогнул, Северину показалось, что наставник с трудом сдерживает рыдания.
Тем временем они зашли в основное помещение дворца. Здесь всё сверкало полированным камнем: гранит, базальт, мрамор. Окна были очень большие, с огромными стёклами, каких Северину раньше видеть не доводилось. Вокруг было множество добротных дубовых дверей с ручками из полированной бронзы. По затейливым узорам паркета из ценных пород дерева было страшно ступать. Северину трудно было поверить, что посреди этого великолепия могут жить люди, а мысль о том, что одним из этих людей будет он сам, казалось ему совершенно нереальной. Эта волшебная сказка никак не сочеталась с его представлениями о человеческом жилье. Он вырос в маленькой убогой хижине, которая всегда казалась ему нормальным и даже хорошим домом. Отец любил порядок и чистоту, у них в доме всё дышало опрятностью и аккуратностью, там было всё необходимое для жизни: лавки, кровати, шкафы. Что ещё надо человеку? И все его односельчане жили так же. Ну у кого-то дома были побольше, но не намного, а у кого-то в домах было грязно, и мебель разбитая, и половики драные, так что свой аккуратный домик Северин всегда очень любил и едва ли не гордился им. А тут – такое.
Северин вдруг почувствовал себя очень неуютно, в душе нарастали тревога и напряжение. Он теперь должен жить посреди этой роскоши во дворце, который в стародавние времена построили для великого царя царей, который, конечно, только в таком дворце и мог жить, но он, Северин, простой мальчик и зачем ему всё это? И отец у него теперь вместо близкого и родного далёкий и великий.
Северин очень любил императора, но это была совсем другая, вовсе не сыновняя любовь. Он
