на Мастера Игр из-под полуприкрытых век.
– Смертный человек, – начал он, – ты боишься меня из-за того, что не понимаешь. Ты со Светлой стороны, у тебя всего одна жизнь, и, когда она закончится, другой не будет. А я с Темной стороны – и у нас, как говорят, нет души, которой якобы обладаете вы. Однако мы живем много раз благодаря процессу, что вам недоступен. Вы завидуете и потому хотите лишить меня жизни. Так знайте: смерть для меня столь же тяжела, как для любого из вас.
Мастер Игр опустил глаза.
– Но это не… – начал он.
– Прими мое предложение, – перебил его Джек, – и меня не будет на ваших Играх. Но если ты позволишь привести свой приказ в исполнение, главным проигравшим окажешься ты.
Горбун перестал писать и повернулся к Бенони.
– Джек, – сказал Мастер Игр, – ты ведь пришел, чтобы украсть Адское Пламя, верно?
– Конечно, – ответил Джек.
– Но зачем? Тебе было бы трудно от него избавиться. Оно такое заметное…
– Я собирался отдать его другу, перед которым у меня долг. Он хочет получить безделушку. Отпустите меня, я скажу ему, что потерпел неудачу, и это будет правдой.
– Я не желаю изведать твою ярость, когда ты вернешься…
– Твои желания – ничто в сравнении с тем, что тебя ждет, если ты сделаешь это путешествие для меня обязательным.
– …Однако человек в моем положении не может поверить тому, кого называют Джеком-Лжецом.
– И мое слово ничего для тебя не значит?
– Боюсь, что нет, – ответил Мастер Игр и повернулся к писцу. – Продолжай писать.
– …И мои угрозы тоже ничего для тебя не значат?
– Они вызывают у меня некоторую тревогу. Но я вынужден сопоставлять твою месть – до которой еще несколько лет – с немедленным наказанием, которое мне грозит, если Адское Пламя будет украдено. Постарайся понять мое положение, Джек.
– Я понимаю, – сказал Джек, поворачиваясь к Смаджу и Квазеру. – Ты, ослиные уши, и ты, гинандроморф! Ни один из вас не будет забыт!
Смадж посмотрел на Квазера, а Квазер захлопал ресницами и улыбнулся.
– Ты можешь рассказать об этом нашему повелителю, Повелителю Нетопырей, – сказал он.
Лицо Джека исказилось при упоминании его древнего врага.
Из-за того, что в Сумеречных землях, там, где начинается наука, магия замедляется, прошло не меньше полминуты, прежде чем в шатер проникла летучая мышь и пролетела между ними.
– Мы соревнуемся под знаменем Нетопыря, – заявил Квазер.
Смех Джека смолк, когда тварь пронеслась мимо. Едва увидев ее, он опустил голову, на скулах его проступили желваки.
Повисшую тишину прерывало только поскрипывание пера.
– Так тому и быть, – сказал Джек.
Они отвели его к центру огороженной территории, где с огромным топором в руках стоял мужчина по имени Блайт. Джек быстро отвернулся и облизнул губы. Затем его взгляд вновь притянуло лезвие топора с блестящей кромкой.
Перед тем как Джека попросили встать у деревянной плахи на колени, воздух вокруг него начали рассекать кожистые снаряды – он знал, что это резвятся летучие мыши. Огромная их стая налетела с запада, но они двигались слишком быстро, чтобы отбрасывать тени, которые он мог бы использовать.
Джек выругался – он понял, что враг прислал своих приспешников, чтобы посмеяться над ним в момент его гибели.
Когда дело доходило до кражи, ему обычно сопутствовала удача. Мысль о том, что он потеряет одну из жизней из-за небрежности, раздражала Джека. Он, в конце концов, был тем, кем был…
Он встал на колени и опустил голову.
Пока Джек ждал, когда упадет топор, он размышлял о том, правда ли, что голова сохраняет сознание в течение одной или двух секунд после отсечения от тела. Он попытался отбросить эту мысль, но она постоянно возвращалась.
Не может ли быть, подумал он, что это не просто неудавшаяся работа? Если Повелитель Нетопырей устроил ему ловушку, это могло означать только одно.
Черноту расчертили полосы света – белая, серебряная, голубая, желтая, красная, – по большей части прямые, но какие-то извивались. Они пересекали все темное поле, и некоторые были ярче других…
Они двигались все медленнее, медленнее…
Наконец, линии перестали быть бесконечными дорогами или нитями паутины.
Они превратились в длинные тонкие ветви – затем в прутья – в световые дефисы…
А потом стали мерцающими точками.
Довольно долго Джек, ничего не понимая, наблюдал за звездами. Прошло немало времени, прежде чем в его сознание откуда-то проникло слово «звезды» и за широко раскрытыми глазами забрезжил тусклый свет.
Тишина, никаких ощущений, только зрительные образы…
Прошло еще больше времени, и он почувствовал, будто падает с большой высоты, обретая плоть, и наконец осознал, что лежит на спине и смотрит вверх, вновь ощущая полную тяжесть своего тела.
– Я Джек-Тень, – сказал он мысленно, все еще не в силах пошевелиться.
Он не знал, где лежит или как попал в это обиталище тьмы и звезд. Однако ощущение было знакомым; возвращение казалось чем-то уже пережитым, хоть и очень давно.
Тепло, зародившееся в области сердца, стало распространяться по всему телу, и он почувствовал, как покалывание пробуждает все его чувства. И тогда он вспомнил.
– Проклятье! – Это было первое слово, которое Джек произнес, поскольку вместе с вернувшимся обонянием к нему пришло полное понимание ситуации.
Он находился в Навозных ямах Глайва, на Западном полюсе планеты, во владениях зловещего барона Дреккхейма, через земли которого должны были пройти все воскресшие.
Джек сообразил, что лежит на груде падали посреди озера отбросов. Его лицо исказила злая улыбка, и он в сотый раз подумал, что люди начинают и заканчивают свою жизнь именно так, однако и обитатели Темной стороны не могут похвастаться лучшей участью.
Когда Джек сумел пошевелить правой рукой, он принялся массировать горло и шею. Он не испытывал боли, но на него накатили последние жуткие воспоминания. Как давно это произошло? Скорее всего, несколько лет назад. Таков его средний срок. Он содрогнулся и отбросил мысль о том, когда завершится его последняя жизнь. В следующее мгновение Джеком овладела дрожь, которая все никак не проходила. Он проклял свою потерянную одежду, которая либо сгнила вместе с его предыдущим телом, либо, что казалось более вероятным, была сношена до лохмотьев каким-то другим человеком.
Джек медленно поднялся на ноги, нуждаясь в воздухе, но жалея, что не может на время отказаться от дыхания. Он отбросил в сторону похожий на яйцо камень, обнаружившийся в его кулаке. Теперь, когда Джек почти стал собой, он решил не задерживаться на одном месте.
Все дороги вели на восток. Стиснув зубы, Джек выбрал
